в комок.
За дальним поворотом, где держала дорогу вторая бригада, грохнуло, поднялась пальба, и тут же стрельба вспухла и со стороны первой бригады. А следом в небо взметнулись две красные ракеты — нас атакуют большими силами.
Твою мать, неужели сбылись мои опасения и нас приняли на живца?
Грохотало так, будто там наступало по целой дивизии, но в этом шуме, наконец, вырубили головной броневик — я так и не заметил кто, потому что лежал носом в землю, пережидая, когда автоматная очередь срежет у меня над головой все ветки.
Мы успели перестрелять конвой, когда к нему пробилась подмога, смявшая вторую бригаду — бог весть сколько пехоты и четыре броневика. Небош, успевший сменить позицию, загасил два из них, прежде чем его нащупали и прижали, но из леса его прикрыл Бранко, оттянувший огонь на себя…
Я кусал губы, и старался не думать, что будет, если генерала прикончит шальная пуля или его отобьют вот эти сукины сыны, когда в мой автомат ударила пуля. Вторая вспорола стоявшую на спине горбом куртку, третья выбила из земли и швырнула мне в лицо сноп листьев, сучков, комья грязи — прямо в глаза.
Зажмурившись, я потянулся за фляжкой, промыть, но едва успел разлепить правый глаз, как снова мне в лицо швырнуло горячим — рядом убило пулеметчика из Славонской бригады и забрызгало меня кровью.
Сквозь щелку между веками я видел, как неподвижно лежит Бранко, как с головы Глиши очередь сбила пилотку и разорвала ее на клочки, слышал как грохот боя достиг невообразимых высот, а потом вдруг прекратился за полминуты.
Я домыл глаза и осмотрелся — дым, чад от горящих машин, пороховая вонь, запах крови, посеченные пулями деревья, тела товарищей, немцы в серой форме неестественно скрючены на земле…
И вдали такие же серые, неуверенно поднимающие руки.
Я встал и с гудящей головой, придерживая стреляющую болью руку, побрел к кювету, куда уже набежали наши автоматчики.
Водителей и адъютантов сгоняли в кучу, к пробитому колесу первой машины привалился в вальяжной позе полковник, безвольно откинувший руку. Он смотрел в поле пустыми глазами, а из аккуратной дырочки на виске едва-едва сочилась кровь.
Второго полковника под его страдальческие стоны перевязывали, а вот невысокий и худощавый генерал Люфтваффе молча встал, подошел к мертвому, опустил ему веки и перекрестил.
Борясь с возникшим ощущением несообразности, я протянул к генералу руку:
— Сдайте оружие.
Так же молча он подобрал с земли фуражку, надел ее, спокойно расстегнул кобуру, отчего напряглись и уставили на него стволы автоматчики, вытащил и подал мне «люгер». Весьма непростой — вороненый, с насечкой золотыми дубовыми листьями, с резной эмблемой Люфтваффе на слоновой кости рукоятки.
Я поднял глаза от пистолета на длинное безмятежное лицо генерала, на густые брови над темными глазами и, наконец, дотумкал, откуда взялась несообразность: убитого генерал перекрестил на православный манер.
Глава 17
Личный враг фюрера
Преодолев отвращение, он опрокинул в горло ракию, но, как ни странно, препек двойной перегонки оказался неплох и ушел в желудок, как вода в песок.
Сидя с закрытыми глазами, он ждал, когда тепло разольется по телу и мягко ударит в голову, но забыться не получилось — перед глазами все равно маячил серый лист предписания.
Сдать дела, убыть в Крифои Рок в распоряжение шефа армейской полиции группы армий «Юг». И вряд ли там ему дадут группе, как положено по званию, могут поставить и над хиви…
Нужно срочно выпить еще.
В борьбе жадности с потребностью Клопф безнадежно покрутил в руках пустую емкость из-под ракии, а потом резко поднялся, одним движением открыл сейф и выудил с нижней полки «Мартель». Берег для особого случая или на презент высоким гостям, но сейчас никакие презенты не помогут.
Содрал восковую заливку, воткнул штопор и выдернул пробку с почти неслышным хлопком. Раньше бы он ни за что не стал наливать хороший коньяк в стакан из-под сербского пойла, но… но уже все равно.
Скоро теплый балканский ветерок, колышащий зеленые ветки, сменится русским холодом. Скоро вместо садика за окном будут разрушенные русские города, а вместо кабинета и двух референтов…
Черт, черт, черт, вся карьера псу под хвост!
Мелькнула мыслишка долить доверху, но нестерпимое желание забыться победило и он влил в себя сколько успел набулькать.
Стакан встал ровно на ежедневную сводку Вермахта, янтарное кольцо намокло прямо на строчках «На Балканах бойцы горного корпуса под командованием генерал-полковника Лёра разбили в жестоком бою бандитские группировки коммунистов в горах на юге Албании».
Клопф чуть не застонал — это же прямое издевательство! Или придется признать, что в отдел пропаганды ОКВ набрали сплошь патентованных придурков, идеально выбравших момент для прославления Лёра. Всего-то через несколько дней после его похищения Сабуровым!
Тойфель, тойфель, как же все неудачно сложилось! Столько времени собирать доказательства, подгонять одно к одному, ночами писать план действий и все насмарку! Юрген схватил бутылку и хлебнул прямо так, из горлышка, не чувствуя ни запаха, ни вкуса.
Все, все было продумано — рапорт на самый верх по предварительному согласованию с рейхсфюрером Далюге. Тщательно подобранные и правильно поданные железные доказательства, не оставлявшие сомнений, что подлое убийство Гиммлера — дело рук мерзавца Сабурова. Стройный и выверенный до последней строчки план отдельного финансирования и создания зондерабтейлунга для поимки негодяя. С позицией руководителя в звании никак не ниже оберштурмбаннфюрера, а скорее даже штандартенфюрера. И с очевидной (и единственной) кандидатурой на этот пост.
И вот эта тщательно выстроенная карьерная лесенка рухнула под напором обстоятельств — рейхсфюрера крайне не вовремя хватил инфаркт, рапорт попал Кальтенбруннеру, проклятый Сабуров провел операцию по захвату генерал-полковника Лёра!
Чертов умник Магель! Это же созданные по его предложению «антипартизаны» принесли доказательства присутствия Сабурова в том месте и в то время! Шайзе, ну что стоило этому поганцу дождаться и добить последнее отделение группе Якобса — никто бы ничего не узнал! А Кальтенбруннер узнал, и подал информацию прямо фюреру, да еще как подал! Кальтенбруннер и
