если это все ошибка? Что, если моего отца уже нет в живых?
– Аврора, не делай поспешных выводов!
– Вся моя жизнь – это поспешные выводы, – реву во весь голос. Клинки накручивают круги, будто бы хотят мне что-то сказать. Я приказываю им остановиться.
– Аврора. Нам очень жаль, что мы так поступили с тобой, – лебезят те. – Но ты пойми… В пепельных воспоминаниях оказалась ловушка. Мы бы с радостью тебе все показали, если бы не та череда событий, которая запустилась…
– А что насчет этих двоих? – спрашиваю у них. – Почему вы вечно молчите?
– Мы знаем, какую боль ты испытываешь день изо дня, – начинают клинки. – Одиночество, что прожигает каждую клеточку твоего тела. Ты хочешь быть как все – нормальной, но в то же время пытаешься ото всех отстраниться. Мы знаем, что ты чувствуешь. Думаешь, мы обычные железяки, которые не способны чувствовать?
– Нет, – на автомате отвечаю я. – Но вы не имели права от меня утаивать это!
– Аврора, дреги правы, – выпаливает Сара. Я отстраняюсь от нее, и мы встречаемся взглядами. – Если на тебя все это свалилось бы сразу же, то ты могла бы сломаться…
– Я уже сломана! Меня сломали… Предали… Я жила одной мыслью, что мой отец жив… А оказывается… Он просто от меня избавился, выкинув в жестокий мир!
Истерика захватывает меня сильней, и я не сдерживаю себя. Все, что попадется под руку, летит и разбивается к чертям.
– Ненавижу! – кричу я, переворачивая кровать. Сара и клинки отошли поодаль, видимо, дав мне время выпустить пар. Подушка разрывается, и на пол летят перья. Чувствую, как в руках формируются маленькие молнии. Выпускаю их на другую подушку, и та разлетается в клочья.
– Хватит! – кричит Сара. – Довольно!
Я замираю. Мне стыдно от истерики, и в то же время я понимаю, что имела на это право. Под ногами оказывается фотография мужчины. Отца. Я медленно опускаюсь на колени, перед глазами все плывет от слез. Еще раз смотрю на него.
– Знаешь, – Сара подходит ко мне и робко кладет руку на мою спину. – Мне кажется, я знаю, кто твоя мама…
– Кто же? – мне уже все равно, что выльется на меня дальше. Я опустошена. Уничтожена. Разбита.
– Точнее, я предполагаю…
Я хныкаю, вытирая сопли.
– Незадолго до того, как у тебя появилась метка, я разговаривала со своим братом. Мы частенько с ним зависали раньше и… В общем, он нарыл очень интересную информацию, конечно же, запрещенную Министерством Магии, – слегка понизила тон Сара. – Но… я ее узнала. У королевы Марго родился мертвый ребенок, которого провозгласили Авророй. Именно в тот день, когда случился дворцовый переворот, однако…
Я не могу сообразить. Мысли сбиваются в один угол, формируя тяжелый ком тревожности. Мне боязно от одной мысли, которую я роняю вслух:
– Это получается… что я…
Сердце бьется еще сильней. Руки трясутся. Сара, по-видимому, тоже собирается с мыслями, чтобы подтвердить мои слова, но… как и я, не может. Я еще раз перебираю разлетевшиеся бумаги, пробегаю глазами по выпискам… Мне тяжело. До такой степени, что не хочется дышать… Клинки умолкли – им нечего ответить на это. Я поворачиваюсь к Саре. Та вытирает руками слезы с моих щек и серьезно смотрит на меня своими изумрудными глазами. Ее губы слегка приоткрыты и… в какой-то момент она тихо роняет:
– Ты племянница короля Бруно, которая числится мертвой.
Глава 3
«Ты племянница короля Бруно, которую считают мертвой», – назойливая мысль не дает мне уснуть. Я ворочаюсь. То жарко, то холодно. То неудобно лежит подушка, то сама неудобно повернусь. После погрома пришлось обратиться в школьную администрацию, чтобы нам заштопали подушки. Сара взяла всю ответственность на себя, потому что я была не в силах что-либо объяснять. Я даже не ужинала. У меня нет аппетита, впрочем, как и сна.
«Тебе нужно проветриться», – шепчут мне клинки.
«Я не хочу с вами говорить».
«Аврора, не дури! Твои плечи не железные, чтобы нести все в одиночку…».
«Неважно… Я не хочу с вами разговаривать!»
Клинки замолчали. Я отворачиваюсь от них и пытаюсь уснуть. В голове прокручиваю слова Сары и то, что узнала. Я – дочь великого мага времени Одрема. А еще… племянница короля Бруно. «Мой отец поднял мятеж?» – думаю я, но тут мгновенно подключаются клинки.
«Нет. Он не мятежник».
«Но ведь нам рассказывали, что Бруно сверг лжекоролеву Марго, которая плела интриги!»
«Все, что вам говорили, – полная ересь, – отзываются клинки. – Одрем, наоборот, старался защитить всех».
От этого не становится легче. Мне и правда стоит проветриться. Как только клинки уловили эту мысль, мгновенно зазвенели.
«Тише вы», – мысленно ругаюсь я и осторожно иду в ванну переодеться. Возвращаюсь и вижу, что Сара зло смотрит на меня:
– И куда ты собралась?
– Мне нужно проветриться…
– Подожди, я с тобой!
– Нет, не стоит.
– Стоит, еще как! Я пойду с тобой!
Кладу руку на плечо Сары и смотрю в ее изумрудные глаза.
– Я знаю, что ты переживаешь за меня, – робко роняю в ответ. – Но я просто хочу прогуляться. Мне не спится, да и…
– Я пойду с тобой рядом, – она берет меня за руку.
Клинки кружатся вокруг нас. Это начинает меня нервировать. Приказываю им остановиться и отлететь на кровать. Они повинуются. Повисает неловкая пауза.
Мне не хочется запрещать Саре меня поддерживать, но собираюсь с духом и говорю:
– Я очень ценю твою помощь, но… сейчас я хочу побыть одна.
Подруга поджимает губы и крепко обнимает меня.
– Будь осторожней, ладно?
– Хорошо, – тихо отвечаю я, вдыхая аромат ее белоснежных локонов. Следом Сара выпускает меня из своих крепких объятий и отходит в сторону.
– Только не бери никаких контрактов, обещаешь?
– Не буду. Я слишком устала…
Небольшие ямочки выступают на щеках Сары. Она улыбается. Довольна моим решением. Подзываю к себе клинки и быстро телепортируюсь за территорию академии.
Луна светит блекло, в городе тишина. Стоит глубокая ночь, к тому же до сих пор многие отходят от пиршества. Не все попали на бал, однако весь город охватило веселье. Горожане праздновали в тавернах, барах и кафешках. Каждый хотел почувствовать дух королевского пира, даже если не был туда приглашен. Я знала, что рядом с Косым базаром всегда шумно. Там город никогда не спит, а бары и таверны открыты всю ночь. Шаркаю ногами по брусчатке, а клинки весело резвятся на свежем воздухе. Гиены иногда воют, но я пропускаю это мимо ушей. Для меня сейчас важно не думать о том, кто я на самом деле. Внезапно
