сил хватило только на кивок, и даже такое ничтожное усилие вызвало у меня вспышку боли.
— Максвелл.
В палату вошли вовсе не те люди, которых мне хотелось бы увидеть в первую очередь, но я все равно был благодарен.
— Мама, — протянул я, когда она, не сдерживая рыданий, поцеловала меня в щеку.
— Я призналась тебе в любви, а ты взял и обмотал свою машину вокруг фонарного столба. Какая же ты задница, — заявила Ирэн, вытирая слезы.
— Прости. — Сейчас у меня не было сил шутить. Усевшись рядом, кузина обняла меня.
— А отец? — Я посмотрел на маму.
— Он… — нахмурилась родительница, — не сможет прийти какое-то время.
Опять у какой-то шлюхи!
— Ему предъявлено обвинение. Снова проявилось семейное проклятие Эмерсонов, — с горечью пробормотала Ирэн.
— Что?
— Принуждение к занятию проституцией. Он сдал губернатора Макдауэлла, чтобы спасти себя, а это…
— Ирэн, хватит, — одернула ее мать и взяла меня за руку. Я был слишком сбит с толку, а мысль о том, чтобы задавать вопросы, вызывала лишь головную боль, поэтому решил, что меня это не касается.
— Джейн, — прошептал я, глядя на маму. — И Уэс.
Она не ответила, продолжая держать меня за руку.
— Они ждут в холле. Все время здесь дежурили. Они очень тебя любят, — сообщила Ирэн, и я одновременно был шокирован ее осведомленностью и испытал из-за этого настоящее облегчение.
— Я… я… Мне нужно их увидеть.
Кузина направилась к двери, а уже мгновение спустя, бледные и в помятой одежде, они буквально ворвались в палату.
— Вы, ребята, выглядите… дерьмово, — выдохнул я, ощущая, как на это простое действие потратил почти всю оставшуюся энергию.
Мать отпустила меня. Не вымолвив больше ни слова, она вместе с Ирэн покинула помещение.
— Ну и ладно. — Уэс сел рядом и поцеловал меня сначала в макушку, а потом в губы. — Мой парень чуть не довел меня до сердечного приступа. Точнее дважды.
— Говори за себя, — заявила Джейн, устраиваясь с другой стороны. Взяв меня за руку, она добавила: — Я всегда красивая. Просто у тебя еще не восстановилось зрение.
Вдыхая, я чувствовал себя так, словно проглотил стекло. Хотелось сказать им что-нибудь важное, но все слова, которые приходили на ум, казались в лучшем случае неуместными.
— Больше никогда, — попросил Уэс, опуская глаза. За эти дни он заметно осунулся. Дрожа всем телом, он посмотрел в потолок и несколько раз моргнул.
Джейн выглядела тоже не лучшим образом. Однако, как и в тот день, когда поехал их встречать — а мне казалось, что все происходило только вчера, — эти двое вызывали у меня восторг.
— Простите, — прошептал я.
— Дурак. — Джейн прикусила губу. — Не извиняйся. Просто живи.
— Хорошо.
— Договорились, — кивнул Уэс.
ДЕНЬ ВТОРОЙ
Сразу после пробуждения я был так потрясен, поражен и благодарен за то, что остался в живых, рад, что они оба оставались рядом, и просто ни о чем не задумывался. На следующий день меня ждали два важных сообщения. Во-первых, моя история о губернаторе, а также известие о том, что я очнулся, стали главной темой новостных выпусков по всей стране. Это вызвало у меня чувство гордости, которое помогло пережить вторую новость.
— У вас сломаны обе ноги и серьезные повреждения нервов, — объяснил мне врач. Сейчас рядом со мной находилась лишь мать. Джейн и Уэс пораньше ушли домой, о чем обоих пришлось едва ли не умолять. Они выглядели так же плохо, как я себя чувствовал. — Однако кости со временем срастутся, так что проблема не в этом.
— А в чем тогда? — спросила за меня родительница.
— У вас частичное поражение спинного мозга, — ответил доктор, придвигая стул поближе ко мне. — Это означает, что нет полного паралича или потери чувствительности, ваш спинной мозг поврежден не полностью и не перестал функционировать. У вас хорошие шансы на выздоровление, но нужно приготовиться к длительному восстановлению. И ситуация вполне может ухудшиться, прежде чем наступит улучшение.
— Это как?
Куда еще хуже?
— Ваш мозг знает, как ходить и в целом функционировать. Когда тело не подчиняется, это весьма неприятно. Может случиться так, что вы попытаетесь двигаться самостоятельно и упадете. В течение первых нескольких месяцев вам понадобится круглосуточный уход и постоянная медсестра, если решите нанять специалиста по реабилитации. Кроме того, стоит принять во внимание характерные для периода реабилитации фантомные боли и перепады настроения. И остается… вероятность, что вы останетесь прикованным к инвалидному креслу.
После этого я просто перестал его слушать.
Когда мне было девять, с нами жил мой дедушка. Еще в молодости, лет в двадцать, он потерял способность ходить. И это стало началом «проклятия Эмерсонов», как любила называть Ирэн явление, когда члены нашей семьи из-за собственной алчности разрушали все вокруг себя. Ходила байка, что мой дедушка переспал с чужой женой, и обманутый муж выстрелил ему в спину. Дед часто падал, вылезая из инвалидного кресла. И, будучи малолетним говнюком, я просто наблюдал за этим. Мне казалось, будто это наказание за то, что дед вел себя как мудак по отношению ко всем, включая мою мать. Старик швырял вещи и проклинал служанок, словно ненавидел жизнь, и следил за тем, чтобы все остальные вокруг него делали то же самое.
— Максвелл. — Я взглянул на маму, которая мягко улыбнулась и откинула мои волосы назад. — О чем бы ты ни думал, выбрось это из головы. С тобой все будет в порядке. Я знаю тебя. Ты слишком упрям, чтобы позволить болезни остановить себя.
— Да.
ДЕНЬ ТРЕТИЙ
— Ах! — вскрикнул я, хватаясь за простыни.
— Макс?
— Не прикасайтесь ко мне! — завопил я, вдыхая через нос и стараясь побороть боль в левой ноге. Такое чувство, что ее пытались отрезать. — АХ-Х-Х! А-А-А!
— Что случилось? — вскинулся Уэс, но я не мог думать ни о чем, кроме боли.
— Мне больно. Чертовски больно! Сделайте так, чтобы это прекратилось! Пожалуйста!
— Макс, подожди немного, обезболивающее скоро подействует, — произнес один из врачей, а мне стало интересно, что в его понимании значит «скоро».
Казалось, прошли часы, прежде чем неприятные ощущения утихли, но я не мог даже разлепить веки. Просто лежал, глубоко дыша и заставляя себя заснуть.
— У него сегодня весь день сильные боли, — прошептала Джейн. — Это может быть что угодно, но нужно понимать: какое-то время ему будет больно. Нам остается лишь пытаться поддержать его.
Дверь открылась и закрылась.
— Пытаться поддержать его? — вздохнул Уэс, садясь рядом со мной. — Я ненавижу видеть его таким, Джейн.
Он ненавидит? А как насчет меня?
Уэсли
Сегодня Макс должен был выписаться. Перед нашим с Джейн отъездом мы оба вели себя как придурки.
