за всё заплатят. Предвидели и то, что прибудут ещё люди с открытием новых приисков, а тут и куш бери выше. Ещё по осени заказали больше продуктов: муки и круп, товаров разных, не забыли и про топоры, пилы, лопаты и кайлы.
Перваков с Окуловым знакомились с прибывшими. Видели в них новых людей, которые выглядели вполне приятными на вид. Сразу разобрались, кто чей. Севастьяну с первых взглядов больше приглянулся Егор Садовников и Антон Павлович Миронов, и как же он обрадовался, что именно эти два человека направлены на прииск Спасский и ему предстоит работать вместе с этими людьми.
Как оказалось, Строганов, Первак и Головин оказались посланниками Рачковского. Они, прежде чем устроиться на постоялом дворе и отдохнуть с дороги, решили убедиться, тот ли Окулов, с которым необходимо иметь дело, для чего предварительно ознакомились с доверенностью, выданной ему советником и заверенной полицейским управлением.
Севастьян же пригласил к себе домой Садовникова и Миронова, чтобы продолжить знакомство, однако они так же отказались, сославшись на усталость, и договорились встретиться завтра с утра, не откладывая, всё и обсудить.
Полицейские же посетили управление, прежде чем предаться отдыху. Их встречал Ряженцев с Постниковым, они и сопроводили своих коллег к месту своей службы.
Севастьяну не хотелось идти домой — в нём одиноко. И тогда он направил свои ноги к дому Тереховых. Его приходу все были рады, особенно горели глаза у Екатерины, она засуетилась, приглашая Севастьяна присесть к столу. Мать Марфа Ильинична поставила горку горячих блинов, будто знала — придёт гость, подсел и хозяин дома — Федот Лукич.
— Здравствуй, Севастьян, рассказывай, что на дворе нового, чего там далее задумал, коли можно чего открыться? — спросил Терехов и потянулся за блином.
— Скрывать нечего. Начальство прибыло, поглядели друг на дружку, а о делах завтра говорить будем.
— Слыхали, прибыли, всё село только и гудит этим. Люди-то хоть добрые?
— Кто их знает, не разберёшь сразу, вроде толковые и душа не отталкивается, а там видно будет.
— Сразу да, любой чужой человек загадка… Поедешь с ними на прииск, так смотри, ухо востро держи, хоть ты и доверенное лицо Трубникова, а на уме прибывших не знаешь что. Это я так, на всякий, а так еже рассудить, не мог купец худых людей послать, не мог, не тот он с виду и с разговоров. Особливо остерегайся тех, что по найму из других губерний на прииске окажутся.
— Тоже так думаю.
Марфа Ильинична с Екатериной сидели, в беседу мужчин не вступали.
Чаепитие длилось час, Севастьяну не терпелось остаться наедине с Катей. По её взгляду того же желала и она, но разговор затянулся и после чая, отец расспрашивал гостя, как он провёл зиму на Хомолхо, что удалось там сделать. Марфа Ильинична, руководствуясь своим материнским чувством, наконец упрекнула мужа:
— Федот, хватит Севастьяна донимать расспросами, пускай хоть с Катериной словом обмолвятся.
— Ай, и то правда, зиму не виделись, так наговориться хочется. Сам-то только с тайги вернулся.
— Добыли чего, Федот Лукич?
— Есть малёхо, два десятка соболей, белок стоко же, а вот лисы не попались. Ныне припозднился, у одного зимовья копошился — в прошлом годе по осени медведь навес завалил, так новый справил.
— А избушки?
— Не, те как боровики стоят, не тронул.
— И чего лохматому вздумалось порядки наводить?
— Ты ж знаешь, зверь он и есть зверь, можа, решил бок почесать и надавил крепко, силой-то матушка-природа не обидела.
— Да, с таким берложником не поспоришь. — Севастьян поднялся и стал прощаться с хозяевами, Марфа Ильинична в след сказала:
— Заходи, Севастьян, чаще, чего один в избе-то своей, а то и столоваться бы приходил.
Севастьян кивком головы поблагодарил за гостеприимство, затем глянул на Екатерину:
— Проводишь?
Катя накинула лёгкую одёжку и косынку и вышла вместе с гостем во двор, им было о чём поговорить, миловаться друг с другом…
На следующее утро Севастьян был на постоялом дворе, Окулов появился минутой позже. Их уже ждали. Все сообща, обговорив общие дела по части, в какие сроки сборы и выход в тайгу до приисков, решили дальнейшее обсуждать в раздельности. Инженеры и доверенные лица наравне с Перваковым и Окуловым видели нетерпение местных мужиков уйти в наём к прибывшему начальству. А раз так, то были составлены наспех списки и людей разделили на две партии. Одних определили на Спасский, других на Вознесенский. Поступление вербованных людей не стали ждать, а решили начать работы имеющимися силами. Вновь прибывший народ по таёжным тропам сопроводят проводники, а это будет уже к разгару сезона.
Лаптев и Никитин всё время крутились перед Севастьяном, жужжали в уши, чтобы и их приняли на работу. Севастьян, откинув когда-то случавшиеся обиды и внутреннюю неприязнь к обоим, всё же записал в бригаду на прииск Спасский, поскольку Окулов от них отказался. Инженеры и доверенные лица во всём полагались на Севастьяна и Зиновия — они хорошо знали местных.
Сборы начались. Олёкминск превратился в муравейник. Словно мураши, каждый тащил из лавки и погребков домой запасы продуктов, складывали инструменты, собирали вещи. Тюки необходимо было подготовить, чтобы взвалить на оленей и лошадей, а их набиралось много — те, что пригнали с Хомолхо, и те, что будущие старатели забирали своих копытных из села. Тут же люди из числа охотников проявляли сноровку сдать пушнину прибывшим скупщикам, ждать расчёта за отработанный прошлый сезон времени не оставалось. Когда прибудут казначеи купцов Стальского и Шувалова, никто не знал. А прибудут, так выдадут жёнам или оставят тем, кому доверили получение денег.
Тихомирову удачно повезло, его желание включиться в горные работы на Хомолхо прибывшие люди от Трубникова и Рачковского восприняли с воодушевлением, особенно обрадовался инженер Миронов. Как оказалось, некий горный специалист Сокольников, нанятый было Трубниковым, перед отбытием заболел и отказался выехать. О чём сожалел купец, и пришлось на свой прииск Спасский отправить одного Антона Павловича Миронова, надеясь в дальнейшем найти ему компаньона. Теперь же надобность отпала в этом — вот он инженер, имеющий большой опыт практики в ведении добычных работ здесь, в Сибири, руководивший несколько лет прииском Александро-Николаевским.
Теперь полный комплект, что на Спасском, что на Вознесенском по два горных инженера и по два доверенных лица, к отъезду были готовы и трое полицейских.
Севастьян с первых дней сблизился с Егором Садовниковым. Егор был старше напарника на четыре года, высокий, русоволосый, уравновешенный, рассудительный, стоял на службе у Трубникова в качестве приказчика, имел опыт в торговых делах, пользовался уважением у своего хозяина. Инженера Миронова Трубников нашёл по знакомству, подсказал его пригласить на прииск купец Гаврил Лагутин, и после краткого знакомства Кондрат Петрович понял — этот человек находка
