последний шаг. Все вокруг казалось ненастоящим, игрушечным, но Шартиар, гордо оглядывавшая своих соратников, выглядела довольной. Она слегка сутулилась, от усталости, а между бровей залегла морщинка.
-Храм Ковру. Укрытие для тех, кто остался верен Таллу. Здесь не все, кто остался, но многие. Остальные либо прячутся по углам, либо примкнули к Вилфу. Других вариантов больше не осталось.
В словах Шартиар звенела горечь: пока мы путешествовали по лесу, будучи отрезанными от основного действа, она оказалась в самом эпицентре борьбы за власть, и неизвестно, кому досталось больше.
-Там мало? Здесь же не больше двух десятков…
-Двадцать семь, - педантично уточнила Шартиар, -так и существуем. Иногда совершаем вылазки в город, как я сегодня. Но в основном делаем запасы на случай осады и готовимся к последней битве.
-Последней битве? – уточнила я, понимая, что ввиду имеется что-то очень важное. И не ошиблась. Шартиар подарила мне усталую улыбку:
-Да, к битве за Дворец, где находится усыпальница Талла. Теперь туда так просто не попасть. Ну, ничего! Придет Айден, и мы придумаем план. А где они, кстати? Неужели отстали?
Горло перехватило, я облизала пересохшие губы, не в силах вымолвить ни слова. Шартиар смотрела на меня с легкой улыбкой, ожидая ответа, но даже не представляя, насколько он будет чудовищный.
-Они не придут, - просипела я, прилагая колоссальные усилия, чтобы вытолкнуть из легких воздух, который казался ядовитым, и жег меня изнутри.
-Что? – переспросила Наставница, наклоняясь ко мне, чтобы лучше слышать.
-Они погибли, - выдохнула я прямо ей в лицо и почувствовала, как горячие слезы подступают к глазам. – Их больше нет.
Шартиар помолчала, разглядывая мое лицо с напряженным ожиданием, словно я должна была принять смешную позу и прокричать «шутка!». В зале, где все были заняты своим делом, тоже повисла тишина и обитатели убежища разом повернулись в мою сторону.
-Вилф их всех убил, - прошептала я, чувствуя, как немеют от усилия губы. Я не могла смотреть в глаза Шартиар, потому что мне было стыдно, ведь они погибли – по моей вине. – Стер в порошок, как и не было.
-Ты меня разыгрываешь? – подозрительно сощурилась Шартиар, подбоченившись. Я испуганно замотала головой, отгоняя все сомнения.
-Ну-ка, пойдем, - решительно приказала она, спускаясь по лестнице и пересекая зал. Я поплелась за ней. Под грозным взглядом Наставницы присутствующие тушевались и стремились как можно быстрее скрыться с глаз долой. Любопытство точило их изнутри, но никто не посмел бы связываться с рыцарем Талла, особенно с Шартиар. Над ее головой едва ли не грозовые тучи клубились, настолько Шартиар была не в настроении. Но я не ощущала волн страха или шока, исходящих из нее. Пока я следовала за ней по пятам, глядя в изумительно прямую спину, голова начала кружиться. Картинка перед глазами раздвоилась, задрожала, а потом вновь вернулась в исходное состояние, и я внезапно увидела тонкий ореол синего света, который окружал Шартиар. Аура? Что-то подобное со мной уже было, припомнила я, в хижине, когда я барахталась между смертью и жизнью, отчаянно хватаясь за последнюю.
У открытого огня, на котором булькал почерневший от копоти котелок с подозрительным варевом, стоял небольшой письменной стол, усыпанный бумагами, как земля опавшими листьями в октябре. Шартиар осталась на ногах, жестом приказав мне сесть. Я едва ли не кулем упала на одинокий стул, утыкаясь взглядом в свои сомкнутые ладони.
-Говори, - даже льды в Арктике показались бы мне теплее, чем тон, с которым Шартиар обратилась ко мне. – Я хочу знать все.
Рассказ длился так долго, что к моменту, когда я упомянула Даной, все огни в зале погасли, а мы остались вдвоем. Шартиар молчала, уставшись в огонь, и выглядела практически безучастной ко всему.
-И вот, я здесь. Одна, - зачем-то еще уточнила я, хотя все было и так очевидно. Шартиар могла меня возненавидеть сейчас, за гибель друзей, но она не проронила ни слова, опускаясь на пол там же, где и стояла, устало потирая глаза.
-Прости меня, - тихо сказала я, страшно боясь смотреть в ее сторону. Но Шартиар только тряхнула пепельной гривой, переспрашивая:
-О чем ты?
-Из-за меня Айден и остальные…
Я задохнулась, не в силах продолжать. Если бы сейчас Шартиар сказала, что это я виновата в их гибели, я бы не имела ничего против. Я заслуживала ненависти – бесполезная, трусливая девчонка.
В ответ раздался раздраженный выдох, и пускай тени скрывали от меня лицо Шартиар, но я знала какое выражение на нем застыло – усталость.
-Не говори ерунды, - прозвучало немного резко, но я это заслужила. Шартиар сняла очки и прикрыла глаза. - Рыцари Талла не могут умереть. Подобный поворот, конечно, спутал нам карты, но…
Я неловко заерзала, не зная, как интерпретировать ее слова. Быть может, они были продиктованы отрицанием потери? Но нет, Шартиар выглядела вполне уверенно, только утомленно. Беседа тянулась не первый час, а Наставница выспрашивала у меня все, до самой мелкой детали.
-Что ты имеешь ввиду, говоря «не могут умереть»? – аккуратно уточнила я, чтобы не нарваться на резкость.
-Мы не можем умереть, элант'ем, пока наш господин еще жив.
О чем она говорит? Шок пронзил тело с силой тысячи молний, я даже чувствовала, как разряды скачут по моим костями, нервам и сосудам, насыщая меня энергией. Неужели моя скорбь, все пролитые горькие слезы, были напрасны. Неужели меня обманули?!
Вероятно, у меня было очень красноречивое лицо, ведь Шартиар поспешила меня успокоить, снова вскользь ловя мои мысли:
-Вовсе не напрасно, но пришла пора рассказать тебе о Хранилище Сердец.
Предвкушая долгий разговор, я все-таки решилась спросить. Вопрос этот давно уже мучил меня, да только времени удачного никак не могла подобрать.
-Шартиар, скажи-ка мне… Что вообще значит ваше «элант'ем»?!
Наставница весело блеснула глазами из полутьмы:
-Оно значит «предреченная», девочка моя.
Часть вторая. Глава 42. Лиззет
Комната, высеченная в камне, не могла быть уютной по определению, но несколько недель я спала на жесткой, пустой циновке, и теперь даже узкая койка с тощим одеялком показалась бы мне царским ложем. Шартиар позаботилась о том, чтобы я чувствовала себя, как дома, и в комнатушке меня ждала вполне удобная кровать, теплое одеяло и свежие, хрустящие простыни. Птичья девушка, провожавшая меня до покоев, низко поклонилась и вышла, аккуратно прикрыв за собой дверь. Оставшись в одиночестве, я слышала, как по цепи пещер под городом бродил одинокий сквозняк, слепо натыкавшийся
