наше время, обещай, что мы встретим смерть вместе. Как и наши родители.
— Я обещаю, – бормочет Николас. – Место твоего последнего упокоения будет в моих объятиях.
Я прижимаюсь к Николасу, моей силе, моей жизни, моей причине дышать, и когда церемония заканчивается и люди медленно уходят, мы продолжаем стоять у могил, прощаясь.
Усталость давит тонной на мои мышцы, когда я смотрю на Афину и Бэзила.
— У меня нет сил на поминки.
Он проходит в особняке Статулис, который был приведен в порядок после нападения.
— Значит, нас двое, – бормочет Афина, прежде чем испустить вздох.
Николас поворачивается, чтобы поискать Андреаса, и поскольку он стоит у внедорожника на костылях, мы направляемся к нему.
— Это была хорошая церемония, – говорит Андреас, когда мы подходим к нему.
— Ты будешь представлять нас на поминках? Женщины устали, – спрашивает Николас своего друга.
— Конечно. – Он наклоняется, чтобы поцеловать меня в щеку, за что получает свирепый взгляд от Николаса. – Отдохни немного.
Пока Андреас забирается на заднее сиденье внедорожника, чтобы направиться к особняку, Николас обращается к Афине:
— Следуй за нами в пентхаус. Мы не пойдем на поминки.
Она благодарно улыбается своему брату.
Нас будет только четверо: Афина, Бэзил, Николас и я. Как и должно быть. Никто другой не сможет полностью осознать потерю, которую мы понесли.
Как только мы добираемся до пентхауса, я готовлю для нас кофе и, свернувшись калачиком на диване, потягиваю напиток маленькими глотками, радуясь, что мне не нужно общаться со всеми незнакомцами, пришедшими на похороны.
Я смотрю на свою семью, которую три месяца назад я совсем не знала.
Теперь они – мой мир.
Глава 46
НИКОЛАС
Месяц спустя…
Теперь, когда Тереза закончила университет, эту женщину не остановить. Она уже написала один сценарий и только что приступила к другому.
— Я несчастен, – жалуюсь я, хмуро глядя на ноутбук у нее на коленях. В течение всего полета она не переставала печатать на этой чертовой штуковине.
— Почему? – бормочет она, слишком погруженная в свою работу, чтобы даже поднять взгляд.
— Тереза! – Я срываюсь.
— Что? – От удивления она переводит взгляд на меня. – Мы приземляемся?
— Женщина, ты слышала хоть слово из того, что я сказал?
Она моргает, глядя на меня.
— Я. Не. Счастлив, – произношу я для нее по буквам.
На ее лице отражается замешательство.
— Почему?
Я бросаю на устройство убийственный взгляд, затем приказываю:
— Прекрати работать и удели мне внимание.
Смех срывается с ее губ, затем она осмеливается покачать головой.
— Я почти закончила с этой сценой. – Она вытягивает шею, чтобы выглянуть в окно, как будто она сможет увидеть, где, блять, мы находимся.
С недоверчивым выражением на лице я наблюдаю, как маленькая шалунья снова начинает печатать.
С меня хватит.
Вскакивая со своего места, я хватаю ноутбук с ее колен, закрываю чертову штуковину и бросаю ее на стол. Кладя руки на подлокотники по обе стороны от нее, я наклоняюсь и загоняю ее в угол мрачным взглядом.
— Ты уделишь мне внимание. Прямо сейчас.
— Уверен, босс? – она дразнит меня, в ее глазах нет ни капли страха.
— Я профинансирую твой первый фильм, – начинаю я переговоры.
Бровь Тесс приподнимается.
— И что я должна сделать взамен?
Я опускаю взгляд на синие яйца, спрятанные за тканью брюк моего костюма.
— Разве это, блять, не очевидно? – Выпрямляясь, я расстегиваю ремень и, потянув молнию вниз, освобождаю свой ноющий член.
Тесс облизывает губы, ее глаза наполняются желанием.
— На какие финансы мы рассчитываем? Будет ли предел тому, сколько мне разрешено потратить?
— Зависит от того, насколько хорош минет, детка, – бормочу я, мой голос хриплый от вожделения.
Ее пальцы обхватывают основание, и она гладит меня один раз.
— Тогда мне придется выложиться по полной.
Господи, так приятно чувствовать ее руку на себе.
— И еще кое-что, – бормочу я. Как и при нашей первой встрече, эта женщина все еще сводит меня с ума. Неважно, сколько раз я теряюсь в ее теле, этого никогда не бывает достаточно. Мой голод по ней ненасытен.
Тесс наклоняется вперед на своем сиденье, высовывает язык и слизывает бисеринки предварительной спермы. Ее пальцы крепче сжимают меня, а губы смыкаются вокруг ноющей головки.
Моя голова откидывается назад, мои глаза закрываются, когда ее тепло обволакивает меня, заставляя мурашки распространяться по моей коже.
— Блять, детка, – стону я. – Вот так, возьми меня глубоко. – Мои пальцы запутываются в ее волосах, и, сжимая их в кулак, я начинаю толкаться, проникая глубже в ее горло. – Иисус. – В моей груди раздается удовлетворенный гул. Нуждаясь в оргазме больше, чем в следующем вдохе, мои бедра двигаются все быстрее и быстрее, пока я не трахаю рот своей жены в неумолимом темпе.
Опустив взгляд, я вижу, что она наблюдает за мной из-под полуопущенных век, желание делает ее похожей на искусительницу. Ее губы распухли вокруг моего члена от всего этого трения, и это только заставляет меня входить глубже, пока ее горло не сжимается вокруг меня, пытаясь вытолкнуть меня обратно.
— Christé mou. Тереза, – Я стону как раз перед тем, как оргазм напрягает мои мышцы и пронзает меня.
Я смотрю, как она глотает каждую каплю, ее горло проглатывает все, только усиливая удовольствие вокруг чувствительной головки моего члена.
— Господи, это так хорошо, – хвалю я ее, мой голос хрипит от экстаза.
Когда она начинает отстраняться, она дочиста вылизывает каждый дюйм моего члена, ее глаза никогда не отрываются от моих. Как только она откидывается назад, бросая на меня торжествующий взгляд, она говорит:
— Это обойдется тебе в пару миллионов.
С довольной ухмылкой на лице я убираю свой член, затем наклоняюсь, завладевая ее припухшими губами в обжигающем поцелуе. Мой язык смакует мой вкус у нее во рту, прежде чем я прерываю поцелуй, говоря:
— За этот минет ты можешь назвать свою цену.
Тесс хихикает мне в губы.
— Ты пожалеешь, что сказал это.
— Никогда.
— Мы приземлимся через десять минут, – прерывает нас стюардесса.
Я поднимаю взгляд туда, где она стоит у занавески между каютой и кухней, и когда я вижу ее пылающие щеки, я знаю, что она слышала нас или, может быть, даже видела, как Тесс отсасывает
