что мы можем сами управлять своим настроением и нам выгодно находиться в хорошем настроении. Очень ведь просто проверяется, любой ребенок сможет. Просто понаблюдать и подумать, как себя чувствуешь в случае, когда настроение плохое, а как – когда хорошее? Как быстро надоедают твои стенания и капризы окружающим и что тогда? Что получаешь, чего не получаешь?
Ну и совсем эмпирическим путем проверяется действие улыбки. Я сама свою гипотезу подтвердила еще тогда: человек, который часто улыбается, живет совсем в другом мире, чем человек без улыбки. Другое отражение, другие «зеркала» внешние – мир тебе улыбается в ответ чаще. Да и внутри совсем иное состояние. А уже найти, чему или кому улыбнуться, – дело простой практики. Природе, погоде, наблюдениям, воспоминаниям – поводов хоть отбавляй. Но самое главное я поняла, что есть один устойчивый повод для радости и улыбки, который точно всегда будет под рукой, при любой погоде и вне зависимости от любых обстоятельств, – это я сама. И улыбка себе самой. Я есть, я живу и исследую жизнь, как все люди бываю и классной, и сильно несовершенной – это повод для радости основательный (ну и просто поржать, как говорят мои дети, уж простите за мой иностранный). Попробуйте не согласиться или доказать обратное. А я вам улыбнусь, это же интересно и весело – искать разные аргументы и доказывать разные гипотезы.
Про психологию мы тогда слыхом не слыхивали, с Литваком и методом Целенаправленного Моделирования Эмоций я познакомилась лет этак через двадцать пять после этого озарения, но психолог-исследователь во мне зародился-заложился явно тогда. И тогда уже у меня уменьшился идеализм по отношению к миру и объекту моего исследования – очень отчетливо было видно, что человек сложен, противоречив, и жизнь тоже та еще головоломка.
И еще из этого интереса вырос другой, сделавшей меня еще к тому же стихийно-природным педагогом. Мне реально нравилось учиться: что-то все время новое открывалось про жизнь с разных сторон. И еще было интересно по-настоящему, почему одни люди – хоть маленькие, хоть большие – в состоянии учиться, воспринимать знания – и их это увлекает, а других – нет. Я это еще в детском саду заметила. Одни учатся, делают, лепят, рисуют, другие – дурака валяют. И бабушка моя все время училась и всю новую информацию готова была воспринимать, причем очень открыто и весело, а молодая соседка – нет.
Поэтому уже в раннем детстве все время придумывала игры на обучение, а как только к нам начали в школе в порядке октябрятской и пионерской работы прикреплять отстающих учеников – я чуть не полкласса стала у себя собирать заниматься, говоря сегодняшним взрослым языком – ставила эксперименты по мотивации и донесению информации (придумывала, что будет интересным поводом собраться, во что будем играть, что делать, даже что есть вместе, но при этом – учиться!) И с младшими классами охотно ходила заниматься, была тогда такая тенденция посылать старших к младшим. И в своем классе мы все время что-то изобретали, чтобы вместе готовиться к разным предметам, контрольным, и я часто была инициатором этого и активным участником. Так что с возможностями проверять свои гипотезы мне везло. Откуда мне было знать, что это прообразы обучающих тренингов и это уже работающая моя лаборатория. Я ее позже даже назвала, только не смейтесь, это совсем большой секрет. Я и тогда любила, и сейчас грешу этим – все зашифровывать в понятные мне схемы и аббревиатуры. И я придумала для себя КОРЖ – Как Освоить Работу Жизни (или Радость, как хотите, по мне – это одно и то же).
В выпускных классах я даже включилась в работу школьного Учкома (учебного комитета), где вместе со старшеклассниками и педагогами мы ни много ни мало продумывали, как улучшать процесс обучения во всей школе. Я даже возглавляла Учком в выпускном классе. Это совсем по-другому учило мыслить. Можно я опять повторюсь, скажу, что я везучая? Я училась в очень удачное время, когда многое еще было можно, в удачной школе, где долго продержался замечательный педагогический состав учителейшестидесятников, и вообще с замечательными одноклассниками, соседями, их родителями, друзьями моих и их родителей, у которых можно было многому научиться. Мне достался по счастливому везению такой многотомный Сборник Учебных Пособий Жизни из событий и людей (то, что, в общем, это были обычные люди со всеми своими недостатками и достоинствами, как раз и подтверждает основную идею селфхантинга – если искать и правильно смотреть – реальность раскрывается с нужной стороны)[3].
Важным открытием в себе было то, что сейчас называют лидерскими качествами. Обнаружила, что ко мне тянутся, мне доверяют, я могу вести за собой друзей, иногда даже на авантюры. Но тут я достаточно быстро поняла, что такое ответственность, стала соображать, куда стоит вести, а откуда и самой лучше быстро уйти.
Как-то без особых усилий с моей стороны меня выдвигали на всякие «управленческие» позиции вроде октябрятской звеньевой, председателя совета пионерского отряда или даже всей пионерской дружины школы. Тоже интересный опыт.
Энтузиазм и общественные нагрузки в хорошем смысле этого слова помогали, и отношения в классе лучше и интересней строить, и самых заядлых хулиганов и двоечников вовлекать в общие и полезные дела, мы много чего в то время делали на самоорганизации (вот вам и начало мотивационной теории и практики).
А в старшем школьном возрасте, когда начался этап комсомольский, я как раз переключилась на то, что мне больше всего интересно было, – на изучение и организацию учебного процесса, так что бог миловал от излишнего общественно-политического влияния на меня.
И еще с самого начала школьной жизни я пристрастилась к работе со словом. Мне нравилось собирать слова в предложения, предложения в связнный текст, играть словами и смыслами, искать эпитеты, делать необычные сочетания слов, и даже придумывать новые слова. А когда у нас в восьмом классе появился литератор Василий Васильевич Виноградов, который во мне это увидел и поддержал, я стала прямо-таки всерьез писать (ну, для того возраста). Я иногда писала не одно, а два-три сочинения, с разных сторон раскрывая тему. Побеждала на олимпиадах школьных. Ну и читала, понятное дело, очень много. Причем все, что положено было в школьной программе читать, я прочитывала заранее, чтобы охоту не сбить и не подпасть под чужое мнение, типа «что хотел сказать автор этим произведением».
И математику я обожала, каждый раз решая все более и более сложные задачи, раскрывая красоту уравнений, – это захватывает сильно.
