потом снова прыгнул, надеясь, что пиджак не соскользнет. Так и вышло. Подтянувшись на окровавленных руках, он забрался на стену, спрыгнул в траву и перекатился по ней. Убедившись, что вокруг все тихо, он вынул из кобуры пистолет. И помчался через широкий газон к серому каменному особняку, похожему на ночное чудовище…
Пронзительный вой сирены ввинтился в воздух.
– Кажется, у нас гости, – объявил Щуров. – И я даже знаю, кто именно. Прошу меня простить, дорогая.
Вероника дождалась, когда за ним закроется дверь. Дрожа и всхлипывая, она вскочила, но колени не выдержали, и она растянулась на ковре. Чертыхаясь и плача, Ника поднялась и бросилась к двери. По коридору она понеслась бегом.
Потом она услышала первый выстрел. Затем второй.
Кирилл.
Кирилл не думал о том, что может лишиться работы и очутиться за решеткой: к тому времени, как он добрался до дома, он молился только о том, чтобы Вероника была жива. Он не стал вежливо звонить у входа, всадил в замок две пули, потом распахнул дверь пинком. И тут же упал на пол, зная, что убийца уже подстерегает его в темном коридоре.
Первая пуля пролетела на волосок от головы Кирилла. Его овеяло горячим ветром. Вторая пуля попала в грудь – казалось, его лягнула лошадь. К счастью, он был в бронежилете и потому лишь задохнулся и рухнул на пол.
– Кирилл… – прошептала Вероника, стоя на верхней площадке лестницы и глядя, как внизу, в просторном холле, на мраморном полу лежит неподвижный Кирилл.
Она оцепенела. Этого не могло быть. Только не Кирилл! Неужели этот безумец отнял у нее Кирилла?! Покачнувшись, она чуть не свалила металлическую лампу, стоящую на сером эмалевом столике. Нет, только не Кирилл. Ярость взметнулась в ней приливной волной, овладела ею. Она не знала, что сорвалась с места. С лестницы она сбежала легко и решительно, набирая скорость.
– Щуров! – Это был не ее голос – он звучал низко, казался зловещим, потусторонним.
Она остановилась у подножия лестницы.
– Где ты, сморчок?
Справа от нее метнулась тень. Стремительно повернувшись, Ника увидела, что Щуров материализовался из темноты, словно призрак или демон. Его лицо было искажено яростью.
– Я же запретил говорить со мной таким тоном! – прошипел он, поднимая руку.
Но Вероника не испугалась. В приливе бешенства она бросилась на него. Кирилл убит, ей все равно, что будет с ней. Щуров, улыбаясь, направил на нее пистолет. По похожему на пещеру холлу раскатился оглушительный грохот выстрела, горячий вихрь пронесся слева от Ники. Щуров схватился за руку и осел на пол. Пистолет отлетел к стене.
– Ника! Ника!
Она не сразу обратила внимание на этот крик. Медленно обернувшись, Вероника увидела, что Кирилл пытается встать. Он держался за грудь и тяжело дышал, но крови на его одежде она не заметила.
– Успокойся, милая, – попросил он. – Даже этого подонка нельзя убить. Его будут судить. Он заработал себе на пожизненное.
Эпилог
Кирилл стянул с плеч пиджак и вошел в дом. Его не покидало хорошее настроение: комиссия признала, что он действовал в рамках закона. Его отпуск, связанный со служебным расследованием, закончился. Он скучал по работе, хотя в первую неделю был рад отдохнуть от нее: несмотря на бронежилет, пуля оставила на его теле громадный синяк. Поначалу он даже думал, что у него сломаны пара-тройка ребер, но оказалось, он отделался только ушибом. Однако чувствовал себя так, словно лошадь не только лягнула его в грудь, но и потопталась на ней.
Кирилл и Вероника выздоравливали вместе.
Мать Ники позвонила ей и сообщила, что у отца и вправду был сильный приступ остеохондроза, но все уже прошло, беспокоиться незачем. Вероника тоже осталась невредима. Она жила у Кирилла с тех пор, как утром их отпустили из больницы, предварительно обследовав. Кирилл сразу понял, что ему повезло больше, чем Веронике.
На первый взгляд казалось, что она тоже легко отделалась – всего-то пара синяков. Но больше всего пострадала ее психика. Осознание того, что из-за нее погибло столько людей, отравляло Нике жизнь. Но Кирилл знал, что он до конца жизни не забудет, как Вероника сбежала с лестницы. Задыхающийся Кирилл сам не знал, каким чудом ему удалось выстрелить. Пуля миновала Нику и попала Щурову в руку.
К тому времени, как Кирилл подошел к ней, у ворот послышался вой полицейских сирен. Надо было открыть ворота. Вероника отчужденно произнесла:
– Черт бы тебя побрал, Федоров!
А ему хотелось обнять ее, успокоить.
Кирилл открыл ворота. Их с Вероникой отправили в больницу. От расследования Кирилла отстранили, но товарищи держали его в курсе событий.
Щурову и в голову не могло прийти, что Вероника покинет комнату. В доме повсюду работали крошечные камеры, даже в ванной. Ника постоянно находилась под наблюдением. Комната являлась крепостью в миниатюре. Окна не открывались, дверь была стальной, хоть и выглядела как деревянная. Вероника выбралась из нее благодаря случайности: торопясь разделаться с непрошеным гостем, Щуров забыл запереть дверь.
Кто бы мог подумать, что преуспевающий адвокат, бизнесмен окажется убийцей и маньяком? Все его знакомые уверяли, что он славный малый – тихий, застенчивый, но удачливый и решительный в работе и бизнесе. Правда, у него были свои странности, а когда ему в чем-нибудь отказывали – он свирепел. По словам секретарши, с годами его одержимость усиливалась: он мог разозлиться, даже если замечал, что она сдвинула свой стул в сторону.
Гораздо больше сведений удалось добыть из личного архива Щурова, в котором нашли его дневник. Милый, робкий адвокат убил родного отца из-за деловых разногласий. Зачем он описывал свои убийства в дневнике, никто не знал. По совокупности ему светило пожизненное. Полицейский психолог, изучивший бумаги Щурова, заявил, что это наглядный образец мышления человека, страдающего манией величия. Щуров считал, что он умнее других людей, лучше их и потому заслуживает всяких благ и права решать, кому жить, а кому – нет. Он был убежден, что должен получать все, что пожелает, и никакие внутренние запреты для него не существовали. Любое препятствие он либо уничтожал, либо обходил.
Увидев Веронику по телевизору, он мгновенно воспылал одержимостью к ней – Кирилл понимал его, поскольку отчасти разделял его чувства, – и решил сделать ее своей. Когда Вероника отвергла его первое предложение, поскольку была предана своему работодателю Виленскому, Щуров устранил «препятствие» – убил отставного судью. Но Вероника ему не досталась. Она перешла работать к Сапруновым, которых Щуров считал ничтожными плебеями, выскочками. Он уже знал, что значит убивать людей, и ни в грош не
