печей, обычно покрытая с лицевой стороны глазурью».
Вначале появилось обоснованное желание навести чистоту, сделать большой ремонт в избе, провести газ, паровое отопление, вставить пластиковые окна. Но потом переиграли задуманное, изменили свои взгляды на отдых в деревне и решили оставить всё как есть. — И не пожалели, столько удовольствия получили от русской печи, этого деревенского допотопного экспоната древности, а также от деревянных оконных рам, застеклёнными обычными стёклами, дающие зимой красивейший узор в большие морозы.
И вот сейчас неожиданно появилась мысль, а не попробовать ли испечь хлеб в этой самой печи, который раньше, в далёкие времена выпекали в деревнях. Начал вспоминать в подробностях, как изготавливала караваи его бабушка, когда он с братьями приезжал к ней на зимних каникулах. В детстве она баловала своих внучат румяным, деревенским хлебушком, который они ели горячим, только что вынутым из жара деревянной лопатой.
— Думая с чего начинать, сходил в сени, посмотрел своего нового жильца, серого зайчишку, — тот уже освоился, доел картофелину и лежал, вытянувшись в плетёной корзине. Дед Антип принёс ему ещё две картофелины, положил кусок хлеба и налил полную чашку воды, свет не стал выключать, — закрыл корзину материей.
— «Попей водички», — заботливо приговаривал он, поправляя чашку с водой, — «зимой доступен только снег, поди отвык от живительной влаги».
— Решил подготовить к выпечке хлеба всё заранее, — почистить печь от золы, сделать опару, замесить тесто, потом уже истопить печь.
Вычистив топочную камеру от золы, начал готовить опару для теста.
— В трехлитровой кастрюле размешал чайную ложку дрожжей, столько же положил сахара и залил всё стаканом теплой воды. Добавил туда же, на глазок, граммов сто муки, — размешал всё в однородную массу. Ёмкость с опарой накрыл крышкой и поставил рядом с плиткой в тёплое место. После того, как сверху, на опаре появилась пена, добавил во внутрь половину ложки сахара и полкило пшеничной муки, — муку предварительно просеял через сито. Всё тщательно перемешал.
Выждав время, начал замешивать тесто, чтобы она стала достаточно плотным по консистенции, — оставил накрытую минут на двадцать, потом ещё раз размял её руками, — руки предварительно смазывал подсолнечным маслом. Дал настояться полтора часа.
После всех процедур опустил тесто в формы для выпечки хлеба. Тесто заложил на два пальца ниже края форм, — когда она подойдёт, то выровняется с краями, — «иначе хорошего каравая не жди», — приговаривал он, ставя заготовку ближе к теплу.
Пока хлеб будет подходить, дед Антип решил заняться растопкой печи.
Он прикидывал, какую же температуру сделать в топочной части камеры. Размышляя по этому поводу, обдумывал, сколько нужно заложить поленьев для хорошего согрева пода печи, — остановился на восемнадцати чурбаков.
— Очень важно в этом деле укладка дров, — чтобы толщина используемых деревяшек была одинаковой.
Понаслышке знал, что головешки, не догоревшие поленья, могут подпортить выпечку хлеба.
После того, как сгорели все дрова, дед Антип распределил угли по поверхности пода, этим самым немного снизил температуру и воспрепятствовал выделение угарного газа. Понимал, что загазованность приведёт к плохим последствиям и головными болями можно не отделаться. Убедившись, что внутри печи ничего не может спровоцировать появление угарного газа, задвинул заслонку, тем самым перекрыл устье, что бы жар не уходил из печи, — закрыл не полностью, оставил небольшую щель.
Подождал двадцать минут, что бы тепло равномерно распределилось по остову печи. — «Очень сильный жар может привести тесто к подгоранию хлеба и накапливать углекислый газ», — проговаривал он ранее услышанное.
— Дед Антип, убедившись, что тесто подошло, заложил формы в печь специальной деревянной лопаточкой, поправил кочергой, закрыл топочную дверцу. — «Нужно угадать сколько времени держать хлеб в печи», — размышлял он, — решил, что при таком жаре достаточно будет двух часов. Прикрыл немного вьюшку в дымоходе кирпичной печи, — запомнил время на часах, чтобы не упустить момент выемки хлеба.
На душе у него было радостно, — полное удовлетворение своей работой. Боялся немного, что память может подвести, что-то упустит из давно минувших дней, когда он в зимнее, холодное время на каникулах, лежа на печи наблюдал за бабушкой, как та пекла хлеб.
— Ложится не стал, боялся, что пропустит время выемки хлеба, — сидел у окна, смотрел в ночной сад, думал о завтрашнем дне, заранее сияя радостью и надеясь, что угодит своим домочадцам.
— И вот здесь, в этот самый момент произошло что-то невообразимое, — сад наполнился ярким, ярким светом. Свет, появившийся ниоткуда казалось заполнял всё пространство дома, — снаружи и изнутри. Было такое ощущение, что он купается в этом колдовском сиянии.
Ощущение страха давило изнутри, но не приводило к оцепенению всех конечностей, — он надеялся, что всё сейчас пройдёт и свет исчезнет, так же, как и появился.
Продолжая всматриваться через окно в очертания сада, вдруг почувствовал, что в избе он находится не один. Повернув голову ближе к двери, увидел двух маленьких людей, ростом с ребёнка подростка, которому примерно десять — двенадцать лет. Отметил про себя их цвет кожи, он был серый, с зеленоватым оттенком. Глаза были чёрного цвета, большие, чуть вытянутые в сторону ушей, — уши маленькие, приплюснутые к лысой, удлинённой голове. Сказать, что дед Антип испугался, значит ничего не сказать, он находился в подавлено — поникшем состоянии, но любопытство не покидала его ум. Первое, что он осознал и явственно представил для себя, — с ним рядом находятся инопланетяне. Почему-то было понимание, что это встреча с пришельцами, — такое ощущение появилось у него с самого начала светопреставления.
Он попытался спросить о целях их появления и об их намерениях, но они не шли на контакт, продолжая рассматривать его.
— Первое что бросилось в глаза, это тёмная, можно даже сказать чёрная, пижамного вида одежда и шестипалые кисти рук. Пальцы рук были длинные, ладони узкие. И ещё, что удивило деда Антипа, они будто парили в воздухе, — передвигаясь медленно и бесшумно.
— Он попытался ещё раз спросить у них цель появления, те молчали, только пристальней стали разглядывать его. Дед Антип попытался встать, чтобы как-то с ними объяснится. — Встать не получилось, руки и ноги не слушались, но голова работала хорошо. Пришельцы начали о чём-то спорить между собой, жестикулируя руками. После прикосновения одного из гостей ладонью к его голове, дед Антип провалился в забытье.
— Очнулся на борту летательного аппарата, привязанный к чему-то, сильно напоминающему широкое, медицинское кресло, без подлокотников, с поднимающим изголовьем, — как постели в больницах. Он полулежал на кресле, а над ним склонились серо-зелёные человечки, о чём-то оживлённо спорили. — Разговаривали между собой на непонятном для него языке.
Скорее всего, это были учёные, потому что они поместили его в камеру,
