— Он боролся за сердце вашей дочери, если вас это как-то утешит, вот и натворил глупостей сгоряча. Его тоже можно понять, — добавил молодой человек.
— И вы также бы поступили на его месте? — задал я провокационный вопрос.
— Нет, — ответил он. — Если любишь человека, то нужно считаться с его желаниями, а не идти наперекор, даже если ради этого придется уступить место другому.
Мне начинал нравиться этот парень. Хотелось бы узнать его поближе, и убедиться самому действительно ли он любит мою дочь так, как утверждает.
— Молодой человек…
— Можете обращаться ко мне просто Сергей, — смело перебил он меня.
— Хорошо, Сергей, давай сделаем так: ты мне рассказываешь все без утайки, а я подумаю как нам поступить ибо моя дочь и слышать ничего не хочет о прошлой работе.
***
Ника
Я стояла у большого окна в пол в гостиной и наблюдала как тысячи снежинок медленно опускались на ослепительно белоснежное покрывало, укрывавшее уснувшую землю, дома, деревья. Зрелище завораживало своей необычайной первозданной красотой, и где-то глубоко внутри меня проснулась маленькая девочка, которая верила в сказки и ждала новогоднего чуда. Она промелькнула вскользь по белоснежной поверхности широкого двора, растворившись в медленном снегопаде без следа, и как бы я не хотела вернуть ее обратно, она уже не вернется. Ее время истекло, но это незабываемое ощущение можно передать своему ребенку и пересказать ту сказку, в которую верила и любила сама.
Я опустила руку на пока еще плоский живот, но мысль о том, что там внутри зародилась и росла маленькая жизнь согревала душу, склеивая кусочки разбитого счастья в новую, пока никому неведомую картину. Вот уже три недели я хожу едва касаясь пола, чувствуя как темноту мрака и безнадежности рассеял яркий луч надежды. И не было страха перед неизвестностью, наоборот, частичка короткого, но яркого счастья осталась со мной, чтобы со временем вырасти и преобразоваться во что-то большое и безграничное. И пусть этот ребенок будет только мой, для него этого будет достаточно, по собственному опыту знаю.
Единственное, что омрачало мое приподнятое настроение — это вчерашний разговор с отцом. Он зашел поздно вечером в мою комнату и сел рядом, как делал в детстве. Обычно это означало разговор по душам на личные темы, и я не ожидала подвоха. Я поставила плеер на паузу.
— Ника, у меня к тебе серьезный разговор, — сказал отец, положив руку на мое колено и погладил его, призывая отвлечься от своего занятия.
Я вынула из ушей беспроводные наушники и отложила графический планшет, на котором пыталась изобразить зимний пейзаж, поддавшись приятным предновогодним ощущениям. Неужели он что-то заподозрил? Я же никому еще ничего не говорила, даже Семеновна не знает о моей беременности, хотя она самый близкий мне человек после отца.
Отец глубоко вздохнул, словно набирался сил для предстоящего разговора. Меня это немного насторожило.
— Ника, я по поводу твоего увольнения с предыдущего места работы, — отец смотрел вниз на свои ладони и перебирал пальцами. — Все оказалось не так просто, как я думал. Ты внимательно читала договор, когда подписывала?
Я помнила, как вскользь пробежала глазами по мелкому печатному тексту, обращая внимание лишь на размер оклада и рабочее время.
— Да, вроде ничего особенного там не было, — ответила я, пытаясь из подкорки вытянуть хоть немного больше информации, но безуспешно.
— Ты должна лично явиться за трудовой книжкой, это указано в договоре, иначе фирма имеет право подать на тебя в суд и потребовать выплаты неустойки. Я обо всем договорился, и директор согласен отпустить тебя полюбовно, но он хочет с тобой поговорить.
— Папа, что за бред? — возмутилась я. — Зачем эти лишние разговоры, я не понимаю?
— Это не бред, доченька, это жизнь. Договоры нужно внимательно читать, прежде чем подписывать. Тебя саму не смутил размер оклада?
— Не смутил, — насуплено пробурчала я. — Я знала за что будут платиться такие деньги.
— А раз знала, почему сейчас себя упираешься словно маленькая капризная девочка? Лев Давыдович, показался мне весьма приятным и тактичным человеком. Он всего лишь хочет задать несколько личных вопросов, а после обещал отпустить тебя с богом на все четыре стороны. Неужели так сложно это сделать, учитывая на что я пошел ради тебя?
Я потупила взор и отвернулась. Вот сейчас действительно обидно, что он тыкнул мне тем, что я его дочь, и что он для меня столько сделал, хотя все это — чистой воды правда.
Ника, что произошло? — ласково спросил отец и приобнял меня за плечи. — Почему ты отказываешься делать такие простые вещи? Что ты натворила?
На глаза навернулись слезы, дыхание сбилось, в горле застрял ком, я всеми силами старалась не расплакаться.
— Ничего, просто не сработалась со своим начальником, — без зазрения совести соврала я. — Ни я первая, ни я последняя.
— Он мне сказал примерно то же самое и хочет понять, что произошло на самом деле, потому как о тебе он хорошо отзывался и нареканий в твою сторону по работе не было. По его словам ты уже шестая секретарша у его коммерческого директора за последний год.
— Мне нечего ему сказать, он сам прекрасно знает характер своего коммерческого директора, — недовольно буркнула я.
— Ну, вот и скажи ему об этом сама, от тебя большего и не требуется, — улыбнулся отец. — Всего-то дел!
Я пообещала отцу, что поеду на фирму сразу после выходных двадцать шестого декабря, и назначенная дата неумолимо приближалась. Мне так хотелось остаться дома и никуда не выходить до самого нового года, спрятавшись в ласковых объятиях тепла и уюта родительского дома. Но я не могла нарушить данное отцу слово, тем более, что пару недель назад он сдержал свое обещание и предоставил Юле место рядового банковского служащего в одном из филиалов, неподалеку от места жительства. Юля сразу не поверила, когда я ей сообщила ей эту новость. Она дважды переспросила правда ли это, и только после этого я услышала в трубке радостный женский визг. Юля пригласила меня к себе отметить данное событие, но я вежливо отказалась, понимая, что поддержать ее радость в полной мере я не смогу, и могут возникнуть ненужные вопросы. Беременность была моей маленькой тайной, которую я не хотела обнаруживать раньше времени. Вот разберусь со старой работой до конца, потом все расскажу.
Вика в свою очередь поинтересовалась самочувствием Персика, поэтому пришлось заверить девочку, что с ним все хорошо, он очень быстро освоился в новом доме и уже без проблем находит кухню, где подросшего маленького обжорку всегда ждет кусочек чего-нибудь вкусненького и миска свежего молока.
Если признаться самой себе, то в квартиру и дом, где я провела три месяца своей самостоятельной жизни, возвращаться не хотелось. С ними было связано много ярких эмоций и воспоминаний, которые были еще свежи в памяти, и о которых хотелось поскорее забыть. Легко сказать, но нелегко сделать. Вся надежда на то, что спустя семь с половиной месяцев придет новая волна чувств и эмоций, которая сможет затмить прошлое.
