Я снова бросил взгляд на письмо у меня в руках. Возможно, этот клочок бумаги является ключом к пониманию того, что произошло. Потянулся к телефону и набрал номер, указанный внизу письма. В трубке раздался молодой мужской голос:
— Коммерческий директор, слушаю.
— Добрый день, вас беспокоит Валюшицкий Валерий Романович. Звоню по поводу увольнения моей дочери Вероники Валюшицкой. Я получил ваше письмо и меня интересует, каким образом вы предлагаете уладить этот вопрос.
— Чтобы мирно решить данный вопрос мне необходима личная встреча с вашей дочерью, — последовал уверенный ответ, — но она не оставила никаких контактов и связаться с ней самостоятельно не предоставляется возможным. Мои данные у вас есть, я могу попросить вас передать Веронике, чтобы она связалась со мной? И было бы еще лучше, если бы она лично явилась на работу.
Я на секунду призадумался, как повернуть разговор в нужное мне русло.
— Я не знаю, что произошло и чем вы обидели мою дочь, Ника ничего об этом не говорит, и возвращаться на работу она не собирается. Я готов обсудить с вами вопрос ее увольнения и оплатить штраф по контракту.
В трубке послышался глубокий вдох.
— Валерий Романович, — в голосе собеседника промелькнули нотки усталости, — скажу честно, вопрос увольнения всего лишь предлог, мне необходимо лично переговорить с Вероникой. Произошло недоразумение, в котором необходимо разобраться.
— Но Ника не хочет иметь с вами дело, — упирался я, — вы можете изложить свою проблему мне, а я подумаю, стоит ли мне беспокоить свою дочь или нет.
— Хорошо, — последовал утвердительный ответ, которого я не ожидал получить. — Когда и где?
— Сегодня я занят. Завтра ровно в двенадцать у меня, вас устроит?
— Вполне.
— Тогда до завтра, молодой человек.
Я положил трубку, довольный полученным результатом. Завтра, без особых усилий я все узнаю из первых уст, и, в случае чего, теперь придется оправдываться не мне, а Нике.
Я сделал пометку в своем ежедневнике и принялся за решение очередного дела.
На следующий день без пяти двенадцать секретарь доложила, что пришел коммерческий директор фирмы "Мистерия". Я попросил его пропустить. Дверь открылась, и в кабинет вошел молодой мужчина в темно синем деловом костюме. Первое впечатление оказалось весьма приятным: статный, высокий, с правильными чертами лица и выразительными голубыми глазами. Не удивлюсь, если моя дочь смогла в него влюбиться. Такой типаж всегда вызывал у женщин восхищение.
Я жестом пригласил его сесть в кресло напротив и сложил руки перед собой:
— Я вас слушаю, молодой человек.
Молодой мужчина несколько секунд собирался с мыслями, а затем произнес:
— Меня зовут Соболев Сергей Михайлович. Я являюсь коммерческим директором фирмы "Мистерия" и непосредственным начальником вашей дочери.
— Ииии? — прервал я последовавшую за этим паузу.
Молодой человек опустил на несколько секунд глаза, но не от смущения, он тактично подбирал слова.
— Наши отношения были не только рабочими. Я люблю вашу дочь.
Я внутренне зааплодировал его смелости и откровенности.
— Довольно смелое заявление, — спокойно ответил я, убеждаясь, что мои догадки были верными. — Сколько вы знакомы, месяц, два?
— Два с половиной месяца, — уверенно ответил он.
— И вы считаете, что этого времени достаточно, чтобы быть уверенным, что это именно любовь? Может это лишь временная влюбленность, яркая, красочная, сумасшедшая, но все-таки влюбленность? Вы об этом не думали?
В глазах молодого человека не было ни тени сомнения.
— Валерий Романович, вы же тоже когда-то были молоды. Как вы поняли, что ваша жена, это тот человек, с которым бы вы хотели провести всю свою жизнь? Простите меня за прямоту, но Ника рассказала мне, что после смерти жены вы так никого не полюбили.
— Хитер, — усмехнулся я. Мне начинал нравиться этот разговор. — Я был тогда слишком молод, во мне бурлила кровь, но таких чувств, которых я испытывал к Наташе, больше пережить мне не довелось. И тогда я был уверен, что это была именно любовь. И задай мне кто такой же вопрос, я бы без сомнений ответил, что уверен в том, что это было глубокое чувство. Но и ты меня пойми, на правах отца я обязан знать, с кем встречается моя девочка. Она порой в силу своей неопытности и неискушенности в людских пороках не видит того, что вижу я. И последний ее выбор был ярким тому примером.
— Бывший парень больше ее не побеспокоит, поверьте, это уже решенный вопрос. Это из-за него Ника думает, что я сейчас с другой.
У меня внутри загорелся интерес и пришлось сделать максимально спокойное выражение лица, чтобы его не выдать.
— Значит, вы дали ей повод так думать. У моей дочери непростой характер, упрямый до невозможности, я сам такой, но она отнюдь не дура, и я склонен доверять ее суждениям.
Молодой человек хотел что-то сказать в ответ, но не смог, у него начался приступ кашля, с которым ему никак не удавалось справиться. Я вызвал секретаря и попросил принести воды. Спустя пару минут он смог вернуться к разговору, но его голос подернулся пеленой хрипотцы:
— Простите, я только недавно вышел из больницы.
— Что-то серьезное? — сочувственно спросил я.
— Нет, просто отголоски перенесенной пневмонии, ничего страшного.
Я посмотрел на его раскрасневшееся от кашля лицо. "Ничего страшного" прозвучало как-то не очень правдоподобно. Он продолжил:
— Я не давал ей повод думать, что я с другой, все это было делом рук ее бывшего парня.
Я выжидающе смотрел на своего собеседника и ждал продолжения истории, но молодой человек молчал, ожидая моей реакции. Вот, похоже, что он такой же упертый, как и Ника, всю информацию нужно тянуть клещами.
— Можно поподробнее? Каким образом?
— Это он сообщил Нике, через мой номер телефона, что я якобы встретил свою старую любовь и вернулся к ней. Это были не мои слова, и Ника этого не знает.
— Слава всегда был моим "любимчиком", — улыбнулся я, — таких прохиндеев как он еще поискать надо. Охмурил мою дочурку и тянул из нее деньги, а она ему верила. Вот и отпускать не хочет такой "лакомый кусочек".
— Ваш "любимчик" получит по заслугам, ему грозит тюремный срок, поэтому в ближайшее время он вас не побеспокоит, это точно.
— Да что вы говорите? — не удержался я от таких новостей. — И что он натворил в этот раз?
— Организовал предумышленное нападение на человека в сговоре с группой лиц. Он в полиции под арестом. Ему светит срок до восьми лет.
— Ничего себе новости, — я откинулся на спинку кресла, разговор потерял свою первоначальную официозность. — Не думал, что он на такое способен. Знал, что нахал и пройдоха, но чтобы решился на разбой…
