на потом и, перебрав за несколько шагов разные варианты приветствия, остановилась на нейтральном:
- Здравствуйте, Олег Иванович. Я вижу, вечер начался не слишком хорошо?
- Увы, да. Здравствуйте, Анна Ярославна. Присаживайтесь. Хотите кофе? Или, может, чего-нибудь посущественней?
- Кофе.
Песцов махнул рукой, подзывая официантку.
- Будьте добры, два кофе. Эспрессо и, - он поглядел на Комарову, - американо.
Женщина согласно кивнула.
- И два пирожных. У вас есть безе? Замечательно.
- Вы интересовались моими предпочтениями? – удивилась Анна Ярославна, когда официантка ушла.
- Нет. Но думаю, что вам нравятся сильные ощущения – до известной степени, конечно. А, значит, вы не любите маскировать кофейную горечь сливками. Надеюсь, пока мы пьем кофе, подъедут мои сотрудники, и мы побеседуем. А вот, кстати, и они. Петр Семенович, начальник боевого подразделения клана и пока что сам себе командир. Наталья Степановна, мой секретарь и помощник.
Новоприбывшие расселись за столом
- Как вы поняли, это Анна Ярославна Комарова. Она хочет присоединиться к нам и уверяет, что может быть очень полезной. Я не выяснял так это, или нет. Так что вам слово, Анна Ярославна.
[1] Каст – оправа камня
Глава 23
Комарова несколько секунд собиралась с мыслями, потом начала свою речь:
- Олег Иванович, я уже говорила вчера, что клан, который вы создали, это нечто революционное. Ничего подобного не случалось последние несколько сотен лет. Я не знаю мотивов, которые побудили вас совершить этот шаг. Думаю, вы рассчитывали получить некие выгоды и вы их, без сомнения, получили. Но не уверена, что вы смогли увидеть все негативные последствия.
Анна Ярославна перевела дух, отпила глоток кофе и, видя, что её внимательно слушают, продолжила:
- Вы ведь уже в курсе, что магическая печать, поставленная родовым перстнем, накладывает ограничения на человека, ею воспользовавшегося. Дав обещание и заверив его печатью, вы не сможете просто так отказаться от своих слов. Но вы, наверное, не до конца понимаете механизм этого действия. Дело в том, что родовая печать – это лишь устройство связи с эфиром, а фиксирует ваши обеты и контролирует их соблюдение ни кто иной, как предок. И раз у вас на клановом договоре четыре печати, значит, четыре Предка сейчас активны и способны выполнять свои функции. То же самое происходит, если Предка призывают засвидетельствовать договор, заключаемый в устной форме.
- Простите, что перебиваю, но откуда у вас эти сведения? – взволнованно спросила Наталья Степановна.
- У меня есть книга, доставшаяся по наследству от прабабушки. Неимоверная древность. Вот в ней это и было написано.
Олег сделал стойку, что твоя легавая:
- А кто автор, не припомните?
- Навряд ли. Что-то такое птичье, связанное с перьями.
- Крутопёров?
- Точно!
- Вы полны сюрпризов, Анна Ярославна. Если наша сделка состоится, я надеюсь прочесть ваш раритет. Можно в виде копии.
- Разумеется. Но тут больше зависит от вас.
- Не совсем. Скажите, какую роль вы отводили себе в клане? Вы ведь наверняка продумывали этот момент.
- Аналитик, - быстро сказала Комарова. – Мне нравится это занятие. Я и в академии училась на аналитика, но потом выяснилось, что спрос на них весьма невелик. В крупных родах есть свои, а мелким они без надобности.
- Что скажете, Наталья Степановна? – взглянул Олег на свою помощницу.
- Абсолютная искренность.
- У вас есть сенсор? – поразилась Анна Ярославна. – Вы серьезно подошли к формированию команды, Олег Иванович. Это лишь усиливает мое желание присоединиться к вам. Я готова заключить договор хоть сейчас.
- Замечательно. Могу предложить вам два варианта: первый – вы становитесь ассоциированным членом рода, как Наталья Степановна и Петр Семёнович. Либо, поскольку перстень у вас, я вижу, есть, можете восстановить связь с Предком и войти младшим родом.
- Вы всё-таки научились будить уснувших предков, - уверенно сказала Анна Ярославна. – Я была в этом почти уверена. Разумеется, я выбираю второй вариант.
- Тогда начинайте увольняться из своего Архива. В деньгах вы не потеряете, я вам это обещаю. В ближайшее воскресенье ваш предок станет доступен для общения, тогда и заключим договор.
Подошла официантка, приняла оплату за ужин и кофе и немного чаевых, в благодарность за устранение неприятностей. Все принялись вставать с мест, собираться. Но тут Наталья Степановна подняла со стола сложенный вчетверо листок бумаги.
- А это что?
На листе был написанный от руки номер сотового телефона.
***
В одной из недорогих пиццерий сидел десяток мужчин бандитского вида. Официантки испуганно косились на них, но напрасно: мужчины никого не обижали, мирно ели пиццу и запивали пивом во вполне умеренном количестве.
Двери распахнулись, в пиццерию влетела молодая женщина, злая, как тысяча ос, и плюхнулась за стол.
- Чтобы я еще хоть раз! – прошипела она и приложилась к ближайшей бутылке.
- Ты чего, Катюха? – спросил мужик постарше других и явно верховодящий всей компанией.
- Малолеток сраный! – вытирая губы ответила Катюха спустя полминуты. – Обозвал шлюхой и позвал вышибалу. Даже разговаривать не стал.
- Ну, наряд у тебя не самый деловой. Лучше бы в джинсах и куртке пошла. Поди ещё и соблазнить его пыталась.
- Даже начать не успела. А кто эту идею подкинул? Я сразу предлагала пойти и поговорить напрямую. И вообще, закажите мне горячую пиццу. А я пока пойду переоденусь, а то и в самом деле себя шлюхой чувствую.
Через пять минут двери пиццерии распахнулись ещё раз, впустив не слишком вменяемого парня, явно из той же группы.
- Федя, что с тобой?
Парень, не отвечая, плюхнулся на свободный стул и присосался к бутылке. Оторвался, выдохнул.
- Млин, мужики, это натуральный монстр.
- Кто монстр?
- Да Песцов этот. Меня Катюха послала – мол, отнеси записку. Я и отнес. Только он так на меня вызверился, что я очухался уже в паре кварталов от того кафе. Хорошо еще, штаны чистыми сохранил.
- А записку-то передал?
Парень принялся рыться по карманам.
- Раз у меня нет, значит, передал.
Старший заинтересовался.
- А вызверился – это как?
- А буквально. Я к этому Песцову подошел, и вдруг вижу перед собой здоровенного такого зверя. Весь белый, только пасть красная и зрачки желтые. И зверь этот как на меня кинется! Думал, всё, писец мне пришел. Как на улице очутился – не помню. Но страшно было
