что Лахджа выбирала сама.
В конце концов, это ее семейное гнездышко. Хочется обставить его полностью по своему вкусу, а не жить среди вещей полувековой, а то и столетней давности.
Пусть даже у каждой своя история, а многое и зачаровано.
Особо пристально Лахджа смотрела на диван в гостиной. Старый, продавленный и выцветший. Он стоял напротив дальнозеркала, и на нем лежал с газетой муж. Лахдже хотелось согнать его с этого пылесборника, и она громко посылала сигналы, но у Дегатти очень некстати случился приступ телепатической глухоты.
— Знаешь, Майно, сейчас на Земле такие классные ортопедические диваны… — произнесла она как бы между делом. — Совершенно недорого по нашим меркам… Любой жесткости…
— Угу, — кивнул Майно, не отрываясь от газеты. — Кудесно.
— Самые разные матрасы… Есть даже водяные… и с кокосовым волокном… на любой вкус.
— У-ум…
— Не вонючие. Не продавленные. Хорошие новенькие диваны. Не убивающие, знаешь… дух комнаты.
— Хороший у тебя мир, — согласился Майно. — И диваны кудесные.
— Так, ну-ка встал с дивана, я его выкину.
— Нет.
Майно впервые опустил газету и вперился в жену орлиным взором. Взгляды волшебника и демоницы скрестились, и несколько секунд в гостиной шла незримая борьба. Они словно перетягивали канат.
— Хорошо, — уступила наконец Лахджа. — Если ты не замечаешь, насколько ужасен этот диван, ты не заметишь, как однажды вместо него появится другой. Но я просто не буду тебе говорить и сделаю свое дело.
— Это заслуженный диван с богатой историей, — произнес Майно. — Он принадлежал еще моему прапрадеду.
Лахджа ужаснулась. Она полагала, что этому дивану лет сто… но похоже, что скорее двести.
— Ему триста лет, — тут же добавил муж.
Теперь Лахдже стало понятно, как старые мистерийские семьи сохраняют свои капиталы. Они просто ничего не выбрасывают. Живут как бомжи, среди древней, принадлежавшей еще пращурам обстановки.
— Зачем менять вещь, которая работает? — осведомился Майно.
— Хорошо, давай его отреставрируем, — предложила компромисс Лахджа. — Раз уж он такой винтажный.
— Нет.
— Почему?! Что за бессмысленный бунт?!
— Потому что я так сказал, — ткнул пальцем в подлокотник Майно. — Я здесь власть.
Вытаскивая старую мебель на лужайку перед домом, Лахджа гадала, утверждается ли Майно таким образом или же этот диван ему и правда чем-то особенно дорог. За остальные кровати и шкафы он что-то не борется.
Вообще-то, их и правда можно просто отреставрировать… они стильные, у предков мужа был вкус. А енот Ихалайнен в числе прочего отлично ремонтирует сломанные вещи и вдыхает новую жизнь в изношенные.
Да, пожалуй, лучше их отреставрировать, а поменять только матрасы. Привезти с Земли ортопедические.
— Мир вам, — раздался заискивающий голос. — Вы тут старую мебель выкидываете? А можно забрать?
Лахджа повернулась, удивленно воззрившись на гоблиншу в цветастой косынке. Та скалилась острыми зубками и уже деловито щупала садовую скамейку.
Откуда она тут взялась?.. Только что же вроде никого не было.
— Кто вы и что делаете на моей территории? — спросила Лахджа.
— Я Грымза, — радостно представилась гоблинша. — Соседка ваша новая.
— Что?..
Лахджа почувствовала, как напрягся на диване Майно. В голове замелькали возможные варианты появления таких соседей. У кого-то стало настолько плохо с деньгами, что он продал поместье… гоблинам? Но нет, нет, никто в здравом уме не продал бы поместье в Радужной бухте гоблинам, пусть даже колдунам. Эльфу еще ладно, эльфы очень приличные соседи. Но гоблины…
Может, как раз Олиал и продал?.. Лахджа давненько его не видела. Но чтоб эльф — и продал поместье гоблинам?.. Да он бы с ними даже разговаривать не стал.
Или это такая изощренная месть с его стороны? Он же соседствует с Инкадатти.
Но даже если так — откуда у гоблинов столько денег? А если даже у кого-то нашлись — зачем им селиться в Радужной бухте, в однозначно недружелюбном окружении? К их услугам Валестра и ее пригороды, там очень разномастная публика и гоблинам никто не удивляется.
А Радужная бухта — это как приличный белый квартал Америки шестидесятых. Не «закатный город», конечно, тут и эльфы живут, и орки, и тролли встречаются… тут всем рады.
Кроме гоблинов.
Да что тут говорить? Даже к Лахдже привыкли и здороваются при встрече, на чай приглашают. Для этого потребовались годы, но тем не менее.
Но с гоблинами у парифатцев особые отношения. Они как маленькие зеленые цыгане, и власти обычно оказываются в щекотливом положении, когда они где-то начинают распространяться. С одной стороны — инклюзивная политика, толерантность к другим видам… Парифат очень многовидовой, а благодаря порталам население в больших городах часто смешанное.
Но гоблины… они вообще не интегрируются. Они почти никогда не несут пользы обществу. В лучшем случае занимают какие-то ниши в серой зоне закона, где есть какая-никакая прибыль, и тащат туда свою родню. Во всех остальных случаях либо паразитируют на слабых местах системы, либо откровенно занимаются криминалом.
Но серую зону закона в Мистерии давно и прочно застолбили лепреконы и тролли. Так что…
Тем временем добрая соседка Грымза уже примерялась к стульям. Отволокла один в сторонку, потащила за ним другой…
— Это не на выброс, — поспешила сказать Лахджа. — Я их реставрирую. Я бы пригласила вас на чай, но вы пришли без приглашения, так что не хочу. Убирайтесь.
Гоблинша тяжко вздохнула. Ее плечи опустились, она закуталась в шаль и побрела прочь. Правда, почему-то очень медленно и постоянно оглядываясь.
— Быстрее, — попросила Лахджа. — Собака нервничает.
— Что, совсем ничего на выброс нет? — повернулась Грымза.
Лахджа закатила глаза. Ее посетил неуместный приступ жалости. Она покосилась на треснутый стул и сказала:
— Это я вряд ли смогу починить… можете забирать.
Грымза признательно улыбнулась, взвалила стул на спину и утащила его с необычной для такой карлицы силой. Лахджа облегченно выдохнула, решив, что больше эту гоблиншу не увидит.
Она ошиблась, но поняла это только на следующий день, когда закончила перебирать мебель и вернула часть в дом, а остальное выставила у ворот, чтобы соседи, если кому что глянется, могли забрать. Так же она поступила со старой обувью и другими вещами на выброс.
Кажется, Грымза владела какой-то магией, потому что она вновь появилась как из-под земли. И не у ворот, а внутри.
— Тифон, почему у нас посторонние на территории? — спросила Лахджа.
— Сейчас уйду, — заверила гоблинша. — А вы это все бесплатно отдаете?
— Да, если унести сможете.
— А может, поможете доставить? — обезоруживающе улыбнулась Грымза.
— Нет.
— Я многодетная мать.
— Вот пусть дети и помогут, — сразу решила проблему Лахджа. — Зря рожали, что ли?
Грымза согласилась, что это логично, и дунула в парный свисток. Уже через четверть часа к воротам подъехал тяжеловоз
