Игнат еще спал, и Алисе не хотелось его будить.
Она просто лежала и слушала щебетание снаружи, смотрела на цветных солнечных «зайчиков», прыгающих по стенам и потолку.
Было как-то особенно хорошо и уютно, как часто случается поздней весной – весь мир вокруг цветет, солнышко на небе и тепло. А впереди целое лето, самое прекрасное время, причем оно еще даже не началось, и пока можно не беспокоиться о его скоротечности. Все впереди.
Скоро в доме все встанут, Алиса причешет свою дочь, а Лариса Игоревна поведет Эмилию в сад. Потом Игнат уйдет на работу, Алиса останется в доме одна и возьмется за свои рисунки. Раньше Алиса могла рисовать только ночью, теперь жизнь перекроила прежний распорядок, Алисе для ее любимого дела достался день. И это оказалось совсем несложным, у нее получилось перестроить все свои дела. Свое вдохновение.
Потому что она, Алиса, подчиняла себе поток жизни, а не жизнь подминала ее под себя. Наверное, это была та самая, высшая свобода, когда исчезают все внешние препятствия. Они есть, они существуют, но они больше не мешают.
Как-то Алису кто-то спросил из знакомых, не страшно ли ей жить в доме, где произошло такое… Имея в виду гибель ее первого мужа, Романа Эрленда, известного эзотерика.
«Нет, не страшно, – ответила она тогда. – Если так рассуждать, то на всей Земле не осталось ни одного безопасного, свободного от смерти и разрушений уголка. Я подчиняю себе место, а не оно меня».
Алису так же не трогало совсем, что ее второй муж, Игнат, являлся, по сути, так называемым «примаком». Он же пришел сюда жить, а не сам строил этот дом, шептались некоторые. Но какая разница… на постройку этого дома ушли те деньги, что когда-то Лариса Игоревна отдала Роману, своему пасынку, а вовсе не родному сыну – Игнату. Значит, это и дом Игната. И деньги Алисы тоже сюда вложены.
Смысл бороться с призраками, страхами и предрассудками…
Алиса не сильно переживала, когда в этом доме поселилась ее свекровь, не самая, мягко говоря, приятная женщина. Но Лариса Игоревна оказалась хорошей бабушкой. И, конечно, Алиса бы никогда не лишила бабушку родной внучки, и наоборот, Эмилию – бабушки… Все эти правила – про то, что можно и что нельзя – семейный договор и есть, получается.
«Так, что сегодня, пятница? Надо отнести Марине ту вазу, что она просила, оставшуюся от Романа…»
Марина, давняя поклонница эзотерика Эрленда, действительно открыла небольшой музей его имени – в одном из заброшенных павильонов старого парка. В создании этого музея, в реконструкции павильона участвовало много добровольцев. Помогали деньгами и собственными силами.
Алиса отдала все личные вещи Романа Марине и Елене, смотрительницам, они все это прекрасно разместили в музее, куда часто наведывались поклонники знаменитого Мастера.
Многие из поклонников учения Эрленда рвались попасть в «замок», где тот жил когда-то, но Алиса была против этих визитов.
Есть музей – пусть туда и идут люди.
Алиса не дала ни одного интервью, ни одного рассказа в сети не опубликовала о первом муже.
Потому что он хотел убить ее. Алиса простила все Роману, но делать больше, даже ради его памяти, она не собиралась. Это уж мазохизм какой-то, совершенно откровенный… Ни к чему.
Вот в отношении к своему прошлому Алиса не чувствовала своей свободы. Она не могла его изменить, никак. Да, отношение свое к нему переменила, но само это прошлое оставалось вечным и неизменным, и в нем, иногда в страшных кошмарах появлялся Роман с мечом в руке.
Он охотился за Алисой, с тем чтобы убить ее. Его жена не должна доставаться никому, она должна страдать и мучиться без него.
Алиса поморщилась, повернулась на бок, зажмурилась.
– Проснулась? – пробормотал Игнат. – Иди ко мне.
Он прижал ее к себе, обнял. Потерся щекой о ее щеку.
– Ты колючий. И от тебя до сих пор пахнет вчерашним шампанским, – прошептала она.
Он засмеялся и прижал ее к себе еще сильнее.
…Это было их обычное утро – утро двух влюбленных людей, полностью принявших и друг друга, и этот живой, реальный мир. Где еда – не являлась ядом, дом – не нес в себе угрозы, любовь – не вызывала отвращения, рождение детей – не воспринималось тяжким, почти невыносимым испытанием, а люди – не казались сборищем жестоких негодяев и равнодушных дураков.
Обычный мир, пусть и не идеальный.
Такой, какой есть.
Другого не существовало.
Не было смысла его придумывать с помощью воображения, зато его можно было сделать лучше. Своими руками.
