то что до суда, но даже до поимки преступников.
– Ты боишься? – спросил Корби.
– Как любой нормальный человек, – ответил Ник. – Но дело не в этом. Дело в том, что все, что ты сделал за последние дни, неразумно. Я хочу, чтобы ты это понял.
«Ты помнишь, что у нас был целый мир? Помнишь, какие ты придумывал игры?»
– Перестань, – сказал Корби. – Давай поиграем.
– Давай вернемся, – предложил Ник, – и ты все расскажешь Крину.
– Ник, – вздохнул Корби, – все, что я делаю, разумно, потому что я достиг за последние два дня большего, чем ты. Вчера утром я хотел себя убить. А потом стал вспоминать свое детство, время до гибели родителей. И я, кажется, что-то понял.
Он перевел дыхание и заговорил снова.
– Если мы сделаем то, о чем ты говоришь, смерть Андрея снова настигнет нас и на этот раз убьет. Она раздавит тебя и меня, сведет с ума. Мы снова увидим, как умирали наши родители, и никогда не выберемся из этого покалеченного мира.
Ник долго молчал.
– Ты Джек, – сказал Корби, – бедный фермер из Томстауна. Перекупщики земли оставили тебя без гроша. Я – индеец Джо, сбежавший из резервации. Ара – негр Джим, обокравший своих хозяев.
Корби вдруг почувствовал, как настроение изменилось. Ник слушал его. По-настоящему слушал.
– Мы вместе потому, что на нашей стороне больше никого нет, – добавил Корби. – Мы банда. Мы ужас каньонов и гроза поездов. За наши головы дают по десять тысяч баксов.
– Но каждая охота оказывается неудачной, – вдруг ответил Ник. – Мы появляемся ночью и уходим на рассвете, оставляя за собой темные города. Шерифы бросают оружие, когда встречают нас в пустыне.
– Мы пахнем порохом и виски. И на наших руках кровь, – сжимая в кулак окровавленную ладонь, сказал Корби. – Женщины специально ищут нас, чтобы завести смелых детей.
– Днем и ночью мы мчимся под небом на наших вороных скакунах, – продолжал Ник. – Дым наших костров стелется по карнизам ущелий. Дым наших костров столбом поднимается в дикой степи. Мы везде и нигде. Никто не поймает нас, никто не остановит.
Поезд прошел мимо станции. Подростки спрятали окровавленные руки, и люди перестали обращать на них чрезмерное внимание.
– Но каждый знает, – закончил Корби, – грохот твоих револьверов, бесшумный блеск моих стрел и страшные всполохи пламени, вырывающиеся из винтовки черного Джима.
Друзья замолчали. Ник низко опустил голову. Через некоторое время он заговорил снова, но каким-то другим, подавленным и осипшим, голосом.
– Я действительно почти забыл, что ты мой друг, – сказал он. – Тогда, когда вы уже были в школе, я подошел к Андрею. Тогда что-то произошло.
Он дико и встревожено посмотрел на Корби.
– Мне кажется, – продолжал он, – что я чего-то не могу вспомнить. Мне кажется, что Андрей был живой. Но ведь так не может быть?
– Наверное, не может, – удивленно ответил Корби. – Он же упал с третьего этажа.
Ник кивнул.
– Я слышал про то, что иногда люди выживают, – сказал он. – Была история, когда с десятого этажа выбросился мужчина с ребенком. Мужчина умер на месте. А ребенок вообще не пострадал.
Корби вздохнул.
– Я забыл все свое детство после смерти родителей, – сообщил он. – Так что ты мог забыть.
– Я стоял над ним и так и не вызвал скорую, – пробормотал Ник. – Это сводит меня с ума. Я не помню, как я повернул за вами. Меня сводит с ума, что он мог умирать там те полчаса, что мы были в школе.
«Вот в чем причина», – подумал Корби.
– Ник, – спросил Корби, – Ара сейчас один или со своей матерью?
– Она на работе, – ответил Ник, – а он сидит дома. Но он поклялся ей, что никуда не уйдет.
– Тогда мы пойдем к нему, – решил Корби.
– Ты собираешь банду? – спросил Ник.
– Да, – подтвердил Корби.
Он наконец-то чувствовал, что они делают что-то правильное. Он наконец-то чувствовал, что стал цельным человеком. С ним было его детство. Он снова мог придумывать те удивительные игры, о которых ему напомнил Комар.
Он вернулся к Нику и вернул Ника.
Их поезд мчался вперед.
Глава 23
Воссоединение
Они вышли на следующей станции. На эскалаторе Ник обернулся к Корби.
– Где ты раздобыл такой прикид? – спросил он.
– Встретил друзей, – сказал Корби. – Тех, с которыми общался до смерти родителей.
Ник сверху вниз разглядывал его. У него явно было много вопросов, но он не мог выбрать, с которого из них начать.
– После прыжка с парашютом от моей одежды почти ничего не осталось, – добавил Корби.
– Ты поехал к своим старым друзьям? – уточнил Ник.
– Нет, – возразил Корби. – Я поехал на свою старую квартиру. Думал, что смогу развести жильцов на деньги. Не получилось.
У Ника зазвонил телефон. Он вытащил его из кармана. Корби успел заметить, как изменилось лицо друга, когда он увидел, кто звонит.
– Да, – сказал он.
Они вышли на улицу. Дождь начинал редеть, но лило еще достаточно сильно. Ник остановился под портиком, окружающим выход из метро.
– Нет, я не скажу, где я, – ответил он.
Корби посмотрел на друга.
– Потому что не могу, – объяснил Ник.
Его лицо было нервным, но решительным.
– Я в порядке, – сообщил он в трубку. – Он тоже в порядке.
Корби подумал, что это либо из полиции, либо отец Ника.
– Он не убьет себя, и никому другому тоже не навредит.
Было слышно, как трубка слабо резонирует от голоса его собеседника.
– Нет, он не против, чтобы я говорил по телефону, – ответил Ник. – Если ты думаешь, что я заложник, ты не прав. Так было только вначале.
«Отец», – понял Корби.
– Я не оставлю его, потому что он мой друг, – резко сказал Ник.
Корби почувствовал благодарность.
– Я не знаю, – ответил на что-то Ник. Он смотрел на дождь.
– Я не скажу, – ответил он на второй вопрос. Трубка задребезжала от резонанса. Ник отстранил ее от уха. Видимо, его отец кричал.
– Потому что я знаю, что ты сделаешь, если я скажу, – спокойно ответил Ник. «Он никогда не врет», – с восхищением подумал Корби. Олег Борисович заговорил тише.
– Я отвечаю за свои поступки, – уверил его Ник.
Корби смотрел, как едут по мокрой улице машины, как спешат пешеходы, отряхивая зонты перед входом в метро.
– Да, я взрослый, – сказал Ник. – Да, занимайся своими делами, как если бы меня не было.
Его лицо стало очень мрачным.
– Когда-нибудь приду домой, – закончил он. – Пока.
Корби и Ник встретились глазами.
– Спасибо, – поблагодарил Корби.
Ник улыбнулся.
– Бежим, – сказал он, – вон наш автобус.
Они успели запрыгнуть в двери, когда
