последние минуты, — говорит Энрико, и она смотрит на него, печальным взглядом, не понимая, что это за любовь, если второму человеку больно.
Он вручает Мэтью револьвер, пока Марио держит его на прицеле.
— Поиграем в русскую рулетку?
— Только если ты присоединишься, — смеется через силу Мэтью.
— Справедливо, — говорит Энрико. — В барабане по одному патрону. Ты первый.
— Пожалуй, я тебе уступлю! — улыбается Мэтью.
51
«Мне бы июньскую ночь, лунную ночь и тебя».
Р. Бредбери.
Она смеется сквозь слезы и этим хохотом привлекает внимание мужчин. А после демонстративно откидывает барабан, высыпая на пол патроны и, взяв один, вставляет назад, прокручивая его вновь.
— Думаю, будет справедливо, если я тоже буду участвовать в этом представлении!
— Полли?! — голос Энрико звенит от злости, и его взгляд тут же перескакивает на Марио, который бросается наружу, и отдает приказ другим парням, отобрать у нее револьвер. — Будь добра положи оружие на место!
— Почему? Разве все это не из-за меня?
— Малышка?! — усмехается Мэтью, пытаясь сделать вид, что ему плевать, но выглядит встревоженным, плечи напряжены, а ноги широко расставлены.
— Несправедливо, что ты забираешь всех, кто мне дорог и кого я безумно люблю, — смеется она, сквозь слезы, смотря на Энрико. — Хочу ответить тебе тем же.
— Не смей Полли! — шипит он, опуская руку с револьвером и смотря на нее безумным взглядом.
— Они не войдут. Даже если будут выбивать дверь, я успею выстрелить, — улыбается она. — Я устала жить в постоянном страхе. Ждать, что ты вновь станешь угрожать жизнью дорогого мне человека, если я вдруг откажусь выходить за тебя, или спать с тобой… да что угодно! Я больше не хочу подвергать риску их жизни, или жизни других людей. Я поняла, что за три года в нашей с тобой войне пострадали ни в чем неповинные люди, — она улыбается, смотря куда-то в бок и вновь возвращая взгляд на экран. — Я люблю не тебя, а Мэтью!
— Полли успокойся, я отпущу его, отпущу. Положи оружие и открой им дверь, — просит Энрико, но Полли качает головой, приставив его к груди и спуская крючок.
На их крик она лишь улыбается и Энрико сыплет проклятьями, тогда как Мэтью застыв на стуле, смотрит на нее тяжелым взглядом.
— Опусти оружие малышка, ну же?! — рычит Мэтью. — Опусти его!?!
— Ты же его все равно не отпустишь, — продолжает она, будто не слышит их просьб, криков за дверью, как и ударов чем-то тяжелым.
— Отпущу! Обещаю, — тут же соглашается Энрико, но она качает головой.
— Врешь! — злится она, тут же поднимая руку и спуская курок еще раз.
Осечка и Энрико ревет как раненый лев, выбегая из подвала.
— У тебя есть время Мэтти, люди Франко помогут, — она улыбается ему, а он качает головой.
— Я без тебя не уйду! Полли, я люблю тебя, не смей бросать меня снова!
— Прости. Видимо это судьба, — она улыбается и закрывает крышку ноутбука, слыша его крик и отборный мат.
Она встает и ждет, когда Энрико вломится к ней, чтобы причинить ему самую жуткую боль, на которую она сейчас способна. И как она сразу не догадалась, что надо бить по больному.
Она приставляет пистолет к сердцу и ждет, веря, что следующий выстрел станет решающим, поэтому, когда дверь распахивается, она спускает крючок, но выстрела нет, и нажимает еще раз.
Оглушающий хлопок и резкая боль, заставляет ее открыть глаза. Она падает не в силах устоять, но Энрико успевает ее поймать, что-то крича на итальянском языке.
— Какого это, когда у тебя забирают самое дорогое?
— Скорую срочно!! Марио скорую срочно! Девочка моя… — качает он ее на руках не в силах поверить, что она решилась на такое безрассудство.
— Энрико, что ты натворил?!? — запричитала мама, а он только сильнее зарывался в нее, пачкая свою одежду кровью, которое растекалось на ее подвенечном платье, яркими пятном. — Что ты наделал?!? Бедная девочка!
Машина скорой помощи прибыла спустя десять минут, поэтому ее в срочном порядке эвакуировали, на ходу пытаясь делать прямой массаж сердца. Люди Франко, вытащили Мэтью и последовали за ними, поэтому, когда ее привезли в больницу, Мэтью не отходил ни на шаг, мечтая разделаться с ублюдком лично.
Спустя двенадцать часов, врач вышедшей из реанимации, сказал, что она впала в кому, поэтому положительных прогнозов дать не может. Мэтью сжался от этих слов, так похожих на те, и решил, что в этот раз не сдастся.
— Я могу пройти к ней?
— Ни в коем случае! — запретил врач. — Никаких посещений. По крайней мере, пока.
В коридоре вдруг стало слишком много людей с оружием, и врач выгнал всех, вызывая полицию. Мэтью был готов к встречи с Энрико, но тот на удивление так и не появился после того, как у него отобрали Полли и привезли сюда.
Время тянулось слишком медленно.
Спустя неделю, Мэтью ждал, когда она придет в себя, записывая ей голосовые сообщения и просто смс на телефон. Увидев, как мимо него пробежала медсестра, а следом за ней и врач, Мэтью напрягся, поднимаясь с кресла и подходя ближе к стеклу. Ей вставляли трубки в рот, и делали массаж, и его охватило нехорошее предчувствие. Он положил две ладони на стекло и прижался лбом.
— Не уходи Полли. Только не так.
— Что происходит? — спросила женщина, подойдя к нему и, заглядывая через стекло.
— Кажется у нее остановка сердца.
— Господи помоги этой девочке, — прошептала она и, закрыв глаза, стала молиться, а Мэтью пригляделся к ней.
— Вы кто?
— Я Мария. Мария Герра. Мать Энрико.
— Что вам нужно?
— Я просто волнуюсь за нее… и за него. Он не ест ничего, только пьет. Закрылся в кабинете, никого не впускает, только просит сообщать ему новости о ней. Я боюсь, что он что-нибудь сделает с собой.
— Разве это будет не честно? Он убил ее родителей и обманом заставил их подписать документы.
— Я знаю, но он мой единственный сын, — плакала она, шепча молитву и смотря на Полли. — Я виновата перед ней, и прошу прощения. Я поговорила с ним, и он пообещал, что больше не тронет ее, если она останется жива.
— Очень благородно, — выплюнул Мэтью, сжимая кулаки и отворачиваясь.
— Да, Энрико поступил плохо, но он влюбился. Я его не оправдываю, но он мой сын, и я все равно люблю его, хоть и осуждаю.
— Надеюсь, он будет мучиться всю оставшуюся жизнь, — цедит Мэтью, и она снова плачет.
— Простите меня.
— Вы не виноваты. Это только его вина. И если честно, даже не представляю, как он ее будет искупать.
— Обещаю, он
