- Дань, можно, я тебя кое о чем спрошу? – прошептала я ему в шею.
- Конечно. Все, что хочешь.
Я пыталась подобрать слова. Все-таки на подобную тему я планировала говорить впервые. А Даня вдруг слегка отодвинул меня за плечи от себя – так, чтобы мы смотрели в лицо друг другу.
- Лиль… - его пальцы коснулись моей щеки. – Не молчи. Если тебе что-то не нравится – говори. Если я сделал что-то, неприятное для тебя – говори. Если ты хочешь, чтобы я сделал что-то… то, что нравится тебе – говори. Я хочу, чтобы тебе со мной было хорошо.
Я несколько секунд морщила лоб.
- Ты про секс? – уточнила я на всякий случай.
- Да, - как-то даже слегка удивленно отозвался Даня.
Господи, кто про что, а вшивый про баню!
- Ты можешь думать о чем-то, кроме секса?!
- Сейчас - нет. - И улыбнулся такой хулиганской и одновременно открытой улыбкой, что я чуть не забыла, о чем хотела спросить. А ведь это непосредственно связано... – У меня просто после тебя… никого не было, - добавил он с каким-то легким удивлением. А потом вдруг спросил – с какой-то и вовсе непонятной интонацией в голосе: – А у тебя?
Мне потребовалось некоторое время, чтобы осознать. Потом от возмущения я даже предприняла попытку слезть с Даниных колен, но ее пресекли.
- Если ты задаешь такие вопросы - то ты ничего не понял!
На его лице мелькнула довольно глупая улыбка – а потом Даня ткнулся носом в мою шею.
- Я все понял. О чем ты хотела спросить, Лиль? - он снова прижал меня к себе.
- Да это… собственно… связано… - замямлила я, а потом не став дожидаться, пока Даня додумает за меня и мои мыслительные способности что-нибудь не то, выпалила: - Я хотела спросить о контрацепции!
- А что о… - он поднял лицо. – А. Да. Я и правда обо всем забыл. Прости.
Прости. Прелестно. Мы так и будем бесконечно друг у друга просить прощения?!
- И что мы будем делать? – в своих лучших традициях ляпнула я. Я просто не знала… что еще сказать. Перспектива, что я могу внезапно оказаться… мамочки… беременной…нет-нет, это не могло случиться со мной… увы, нет, совершенно точно, могло, даже два раза… Я должна выдать какое-то осмысленное решение, предложение, хоть что-то! Но я смотрела на Даню широко раскрытыми глазами. Как будто только он нес ответственность за то, что произошло, и должен сейчас все решить. Как-то.
- Если родится мальчик – назовем Сотряс Башки. Если девочка – Сломанная Ручка.
В следующее мгновение я уже давилась смехом, уткнувшись лицом в его плечо. А Данина рука гладила меня по спине.
- Все уже сделано, Лиль. Что будет – то будет. А презервативы в тумбочке у кровати.
Я подняла голову и сощурилась.
- Чтобы всегда были под рукой?
- У тебя скверный характер, - вздохнул Даня. – Иди за презервативами.
Краткое коммюнике последующих событий звучит следующим образом. Первое: в нашем инвалидном положении позиция, когда я сидела верхом на Даниных коленях, оказалась очень удобной. Второе: презерватив я смогла надеть только с третьей попытки, а кое-кто надо мной ржал. Третье: Даня чуть не опрокинул стеклянный столик, потому что дрыгал ногой. Четвертое: нам было очень хорошо и сладко, несмотря на пункты два и три.
* * *
- Лёня, в твоем доме нет таких необходимых в жизни вещей, как презервативы?
Он только хмыкнул ей в макушку, обнимая свои длиннющими руками, умудряясь держать под контролем все стратегические места.
- Нет, ну я серьезно. Ни шампанского, ни оливье, ни торта. Ни презервативов. Как ты живешь, Леонид Плик?!
- Ну ты же принесла и шампанское, и торт. А презервативы не принесла. Почему? – Ксюша дернулась, но ее лишь прижали к обнаженному мужскому телу крепче. – Наверное, хотела залететь от меня, да, Ксюша?
У нее почти получилось вырваться. А слов не было – только возмущенное сопение.
- Прекрати брыкаться. Может, я хочу, чтобы ты от меня… забеременела, - тихим голосом огорошил ее Лёня.
- Правда? - так же тихо, внезапно севшим голосом спросила Ксюша. Мысль о том, что ее мнения по данному поводу никто не спросил, мелькнула и тут же благополучно исчезла.
- Огорчаться по этому поводу точно не буду, - Лёня прижал ее расслабившееся тело ближе к себе. – Одно знаю точно. Тебя я никуда не отпущу. А за презервативами я схожу, если хочешь. Можешь мне список покупок выдать.
Ксюша, приподнявшись на локте, смотрела на любимого.
- Леонид Плик, ты совершенно невозможный человек! И категорически одичал. Надо заняться твоим воспитанием!
- Займись, - рассмеялся Лёня, проводя ладонью по ее спине. – Судя по тому, как часто ты стала называть меня по фамилии, она тебе нравится?
Ксюша некоторое время смотрела на Леонида молча. Если эти слова про фамилию то, о чем она подумала… Не может быть, чтобы все мечты сбывались так сразу!
- Так, иди-ка ты… в магазин, - Ксюша потянула на себя одеяло и села, завернувшись в него. – Только дай мне сначала ручку и бумажку. Что будем сегодня готовить, Леонид Плик?
Он улыбнулся своими красивыми причудливо вылепленными губами.
- Не может быть, чтобы все мечты сбывались сразу. Ты обещала мне еще один торт.
* * *
Наше с Даней прекрасное времяпрепровождение длилось ровно три дня. За это время мы ни разу не выходили из дому. Курьеры по доставке еды и не только протоптали к Даниной квартире уверенную дорожку. Мы ели, пили, смотрели сериалы. Разговаривали. Любили друг друга.
Мои контакты с внешним миром ограничились новогодними поздравлениями родителям и перепиской с Ксю. Над фразой «Твой брат - сексуальный маньяк» я долго хихикала. Какой чудесный Новый год. Когда счастлив не только ты, но и близкие тебе люди.
А на четвертый день приехал Олег Анатольевич. Совершенно, кажется, не удивился моему присутствию в квартире сына. Я к этому времени обзавелась стараниями Данила приличной домашней одеждой в виде симпатичного трикотажного спортивного костюма, истинное предназначение которого было в том, чтобы валяться в нем на диване.
Спустя две минуты разговора я узнала, что мужчины Доценко завтра улетают в Японию.
Они обсуждали детали поездки в гостиной. Я сидела в кресле тихонько и переваривала тот факт, что Даня завтра улетает. А я? А как же я? Я за эти дни разучилась думать окончательно. Я, словно очень сильно замерзший человек, просто отогревалась. И жадно предавалась всевозможным плотским удовольствиям. А теперь… теперь реальная жизнь вторглась в мою сытую норку.
Перед уходом Олег Анатольевич почему-то сказал мне: «Извините, Лиля». И добавил, что они постараются уладить все вопросы за неделю. Но может растянуться на две. И, коротко кивнув, ушел.
