И мы пошли есть тарталетки с икрой и пить детское вишневое шампанское.
* * *
Утром я проснулась в постели одна. И в тишине. Я лежала и ждала, когда вспомню и осознаю все. На определённом моменте подскочила. И подсознательно зажмурилась – оказывается, я уже успела привыкнуть к этим вспышкам острой головной боли. Но в этот раз обошлось без нее.
На тумбочке стоял полный стакан воды и блистер с лекарством. И лежала свежая футболка.
Так. Мне же все это не приснилось?! Неожиданная встреча, авария, больница. Нет, это было – иначе как бы я оказалась у Дани дома? А вот то, что было потом…
Я люблю тебя, Лиля.
И полная тишина в квартире.
Я торопливо надела футболку, лекарство проигнорировала и пошлепала к двери спальни.
Даня был в гостиной. Снова сидел на диване с телефоном в руках. Я споткнулась о порог. Потому что мой любимый был одет только в серые спортивные штаны. А торс у него такой красивый, что… что даже длинный поперечный кровоподтек – это след удара о руль, вдруг я поняла – его не портил. И руку не сильно портил черный фиксатор с металлическими деталями. Только это все следы страшной аварии, которая вчера произошла по моей вине. Ужас, который я испытала вчера, когда не знала, что с ним, вдруг снова вернулся. И я судорожно выдохнула.
Данил поднял взгляд от телефона. И тут же встал. И замер.
А у меня в голове снова все перемешалось. Какой он красивый. Мы с ним точно вчера занимались сексом? И синяк на ребрах, и рука сломана – это из-за меня. Неужели ты правда любишь меня, Даня?!
- Скажи, что это мне не приснилось, - мой голос был чужим, хриплым.
И Даня сказал. Только сначала он подошел и обнял. Одной рукой. Но крепко. Зарылся пальцами в волосы на затылке и шептал.
- Любимая моя… Моя любимая Лилия…
Знаете, что? Это было самое прекрасное утро Нового года. Это вообще было самое прекрасное утро в моей жизни. Я стояла, прижималась к нему и молчала. Я, к сожалению, не могла говорить. И Даня старался за двоих. Долго шептал всякие нежности, от которых я едва стояла на ногах. А потом вдруг извиняться вздумал.
- Извини, что я не совсем одет. Одной рукой удалось штаны кое-как нацепить.
Я улыбалась ему в плечо. На нем только низ, на мне – только верх. Полнейшая гармония. Провела рукой по рельефной спине.
- А где твой камердинер? Который помогал тебе раздеться вчера? - спросила я, все так же улыбаясь Дане в плечо.
- Представляешь - проспал! – в Данином голосе тоже слышалась улыбка. – Проспал – и я остался без одежды и без душа.
Я поняла голову с его плеча и заглянула в бесстыжие голубые глаза. Которые в данный момент очень пытались казаться невинными.
- Да-да! – он даже закивал. – Очень трудно мыться одной рукой.
Чистое вранье! Вполне можно мыться одной рукой! Было бы желание. Именно в нем и было дело, похоже. В желании.
- Хорошо, - я взяла Даню за руку. – Пойдём мыться, а потом одеваться и завтракать.
В общем, когда сексом занимаются два не совсем здоровых человека, это, наверное, смешно. Если смотреть со стороны. Но мы - мы никому не расскажем. А нам двоим в просторной душевой было очень-очень хорошо. И я шептала и стонала «Я тебя люблю!», пока Данька жарко и ритмично дышал мне в ухо. И мы, конечно, намочили фиксатор. И я причитала по поводу его ребер. А он ворчал на меня, что я с утра не выпила таблетки. А потом я выполнила свое обещание и одела нас обоих – Даню в штаны и футболку, а себя только в футболку – и мы пошли завтракать.
Я усадила Даню за стол, а сама принялась хлопотать. Оказывается, я это умею! По крайней мере, нарезать бутербродов, вытащить из холодильника остатки тарталеток и сделать две кружки растворимого кофе у меня получилось.
Мы ели бутерброды, пили кофе и болтали. Про Новой год - как мы его встречали год назад. И два. И три. Даня озвучил планы на ближайшие дни, которые включали валяние на диване, просмотр фильмов и поедание всяческих вкусностей, которыми нас щедро снабдили Доценко-старшие. Мне этот план ужасно понравился.
И в это время зазвонил Данин телефон.
- Привет, пап. С Новым годом.
Я поспешно встала, хотя Даня замахал мне рукой. Но я отчего-то решила, что Данилу непременно нужна приватность в разговоре с отцом. Да и мне самой нужно было сделать один важный телефонный звонок.
* * *
Ксюша не брала трубку долго. Я даже успела обеспокоиться. А потом подруга ответила. Почему-то Лёнькиным голосом.
- А где Ксюша? – от неожиданности ляпнула я.
- В душе. С Новым годом, Лиля.
- И тебя, Лёнечка, с Новым годом, - растерянно отозвалась я. А потом все-таки сложила все в одно целое, и у меня получилось… Такое получилось…: - Ксюшка все-таки тебя соблазнила?! – ахнула я.
- Это еще вопрос – кто кого соблазнил… - мечтательно вздохнул Лёня. А я сидела с раскрытым ртом. У них получилось! У них и правда все получилось!
- Значит ты, коварный тип, соблазнил мою подругу? – я пыталась нащупать нужный тон, но у меня не очень получалось. Лёня и Ксюша вместе! Офигеть! О-фи-геть!
- У меня серьезные намерения.
- Да ладно?
- Именно.
Когда я осознала, что Лёнька не шутит, то поняла, что надо таки хотя бы рукой закрыть себе рот.
- Насколько серьезные? – я решила, что инквизиторский тон – то, что надо.
- Серьезнее не бывает, - все тем же ровным флегматичным тоном ответил Лёня. А потом вдруг как-то иначе, очень мягко и душевно добавил: - Ты лучшая на свете Снегурочка, сестренка.
Когда в гостиную зашел Даня, я все еще сидела на диване, глядя перед собой и переваривая услышанное.
- Ты зачем ушла? - Даня сел рядом, покосился на телефон в моей руке. – Тебе надо было позвонить?
- Угу.
- Лиль… - он потянул меня за плечо. – Что-то случилось?
- Ничего плохого, - я, наконец, оторвалась от той точки пространства, которую сверлила взглядом, и повернулась к Дане. – Просто мой брат оказался коварным соблазнителем. И соблазнил мою подругу.
- Которая печет торты?
- Ты знаешь Ксюшу? – изумилась я.
- Лично нет. Но Лёня с таким придыханием рассказывал о ее тортах, что я сразу понял – дело нечисто. – Даня похлопал рукой по своим бедрам. - Иди ко мне, Лиль. Садись ко мне на колени.
- А твои ребра?
- При чем тут ребра? – он потянул меня за руку. – Иди ко мне, моя Лилия.
От такой формулировки я не смогла отказаться. Сидеть на коленях у любимого человека и прижиматься к нему – это такое отдельное удовольствие, которое невозможно описать словами. Дане, судя по тому, как он прижимал меня к себе, это тоже нравилось. Судя по твердости прямо подо мной – очень нравилось. Но одна мысль теперь не давала мне покоя. Наверное, слова Лёни про серьезные намерения меня навели на эту мысль, но…
