Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 72
К счастью, молодой двадцатипятилетний военный врач Павел Павлович Маратов не догадывался о закулисных манипуляциях сильных мира сего. Когда работаешь по четырнадцать-шестнадцать часов в сутки, все, на что хватает сил, – дотащиться до койки и мгновенно уснуть. Чтобы на следующий день встать, продолжив работу.
За четыре месяца работы в военно-полевом госпитале он освоил на практике больше, чем за шесть лет учебы в институте, превратившись из неопытного новичка в уверенного хирурга, на практике доказавшего, что преемственность поколений – не пустой звук и он достоин славного имени своих предков.
Работа, сон, снова работа. Так – день за днем. Все шло своим чередом лишь до тех пор, пока прикомандированная к госпиталю рота охраны не получила приказ выдвинуться на помощь соседям, блокировавшим обнаруженный с воздуха лагерь противника. После чего жизнь потомственного врача заложила настолько крутой вираж, что привычный порядок вещей полетел в тартарары…
* * *
Вряд ли кто-то мог предположить, что на госпиталь нападут в тот самый момент, когда он останется без охраны. Нет, теоретически такая возможность не исключалась, тогда как на практике выглядела столь маловероятной, что ее не принимали в расчет.
Оказалось – зря. Через полтора часа после того, как рота ушла, пост наблюдения сообщил о колонне противника, движущейся в сторону госпиталя. Расчетное время прибытия составляло от шести до восьми минут. То, что происходило в дальнейшем, нельзя было назвать эвакуацией. Скорее – паническим бегством. Две легковые машины, военный рафик и грузовик забили под завязку. Будь в запасе у персонала хотя бы четверть часа, обязательно забрали бы всех. Но времени не оставалось: счет шел уже не на минуты – на секунды.
На тот момент у Маратова в лазарете находилось восемь тяжелораненых. Двое из которых – девятнадцатилетние пацаны. Два месяца после учебки. Если повезет, вся жизнь впереди. Нет – цинковый гроб и убитые горем родители, так и не сумевшие понять, во имя чего погибли их сыновья.
Инстинкт самосохранения и здравый смысл подсказывали – надо уходить вместе со всеми. Спасаться, пока есть шанс. Скольких людей сможет спасти опытный врач, если сегодня выживет? Десятки? Сотни? Может быть, тысячи? Не исключено, что все именно так и будет. С его-то навыками и работоспособностью он может горы свернуть. Но…
Несмотря на все доводы разума, он не мог бросить раненых. Точнее, не смог бы дальше жить с осознанием того, что бросил. У каждого человека есть внутренний барьер, который невозможно преодолеть, не пойдя против своего естества. В тот теплый августовский вечер потомственный военный хирург Павел Павлович Маратов уперся в этот барьер. И не ушел вместе со всеми. Помог тем раненым, кто мог ходить, погрузиться в грузовик, и вернулся в госпиталь. Ему кричали вслед, звали, махали руками, призывали одуматься – тщетно. Долг оказался превыше инстинкта самосохранения, помноженного на бесчестие.
Для подавляющего большинства людей эти слова – пустой звук. Красивый лозунг для поднятия боевого духа новобранцев. Пропагандистская муть, не имеющая ничего общего с реальной жизнью. Тем не менее попадаются чудаки, уверенные, в том, что в этом есть некий высший смысл, недоступный простым смертным. Маратов был из этой редкой породы…
Вернувшись в палату, доктор успел вколоть всем восьмерым морфий, прежде чем в помещение ворвалась группа вооруженных людей. Мародеры уже поняли, что госпиталь успели предупредить, поэтому не надеялись никого увидеть. Тем неожиданнее оказалась встреча с врачом.
– Вы только посмотрите, кто у нас тут! – улыбающийся бородач с автоматом явно был главным. – Доктор! Ты почему не сбежал с остальными? Не слышал, что мы делаем с пленными?
– Слышал, – страшно бывает, когда остаешься один на один со своим страхом. А за спиной Маратова лежало восемь человек. Он за них отвечал. И должен был защитить. – У меня раненые.
– Думаешь, это меня остановит? – бородач повернулся к своим людям. – Нет, вы видели это чудо в халате?
– Вряд ли, – как он ни старался, голос все же едва заметно дрогнул, выдав волнение.
– Тогда почему не ушел? – горец впервые в жизни встречал такого странного русского.
– Раненые… Им моя помощь нужна, – пожал плечами Маратов, взяв себя в руки.
– Чем ты можешь помочь?
– Тем, что не оставил умирать в одиночестве.
– Вы слышали? – вновь усмехнулся бородатый мужчина с автоматом, обращаясь к своим людям. – Помог, называется!
Кто-то в задних рядах расхохотался, но старший поднял вверх руку, призывая к вниманию, и смех оборвался.
– Пойдем со мной. – Теперь на Павла смотрел не бородатый весельчак – деловой человек. – Будешь лечить настоящих мужчин, не свиней. Думаешь, мы просто так здесь оказались? В самый удачный момент, когда поблизости не было никого, кто смог бы защитить госпиталь? Вас продало с потрохами свое же начальство. За наличные. Мне были нужны медикаменты, я их купил. Теперь все довольны. Никто ничего не докажет.
– Не пойду, – даже если полевой командир не лгал, а, скорее всего, так и было, это ничего не меняло.
– Тогда разрежу тебя на куски. Медленно, со знанием дела, – боевик так часто улыбался, что было непонятно, когда шутит, а когда говорит серьезно.
Павел мог объяснить – не для того несколько поколений его предков спасали русских солдат, чтобы он здесь и сейчас предал их память. Мог, но не стал, просто покачав головой:
– Все равно, нет.
– Нет так нет, – лезвие ножа прочертило глубокую кровавую борозду от виска до подбородка. «Твердая рука, – автоматически отметил про себя пленник, чье побелевшее от боли и напряжения лицо напоминало застывшую маску. – Шрам останется на всю жизнь…»
– Это только начало. Дальше будет больнее. Последний раз предлагаю – пойдем со мной. Не пожалеешь.
– Нам не по пути, – промокнув рукавом халата, кровь с лица, устало ответил врач, глядя в глаза человеку, собиравшемуся его убить.
Осознав, что угроза не возымела действия, командир повернулся к своим людям, прокричав на родном языке:
– Хорошо, что среди русских мало таких мужчин! – Немного подумав, добавил: – Иначе все было бы по-другому. – А затем вновь перешел на русский: – У меня сегодня хорошее настроение, жена брата родила сына. Так что твоя война закончилась, доктор. Отправляйся домой. Льву не место в стае шакалов.
«Почему?» – хотел спросить Павел, но не успел: толчок в спину сбил его с ног, а безжалостный удар прикладом автомата превратил на правой руке пальцы хирурга в бесформенное месиво. После второго, в голову, сознание померкло…
Когда он пришел в себя, мир изменился. Чтобы уже никогда не стать прежним.
Обезглавленные раненые.
Разграбленный госпиталь.
И, самое страшное, – подозрение в измене.
Контрразведку больше интересовало, почему боевики сохранили жизнь пленнику, чем то, как вообще возможно, чтобы находящийся в тылу госпиталь атаковали в тот самый момент, когда он остался без охраны.
Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 72
