– Как я уже сказал, сделку с Первым змеем мы соблюдали и соблюдаем до сих пор, леди Астер не даст соврать. – Затворник опустил свое половинчатое лезвие, и Мэри не сдержала облегченного вздоха.
Ильяна Кэррок не шевелилась, ее остановившийся взгляд был устремлен куда-то очень далеко. Дальше, чем может видеть человек. Девы!
Первый змей…
Сделка с демоном…
Я закрыла глаза, и на этот раз перед мысленным взором появилась Илистая нора, я слишком много думала о ней в последнее время. О ней и о легендарном предке. О бревенчатых стенах, о Высоком мысе, о который разбивалась своенравная Илия, разделяясь на два потока, на Ил и Лию. О мысе, на котором мы стояли с Мэрдоком, а тот спросил:
«Как думаете, от чего он здесь прятался?»
«Прятался?» – не поняла тогда я.
«Текущая вода. – Он взмахнул рукой. – Самый лучший магический изолятор, ее не в силах преодолеть две трети зерен изменений…»
«А одна треть в силах. – Я дернула плечом, не имея понятия, почему меня обидело высказывание сокурсника. – Он не прятался, иначе зачем ему было впоследствии строить Кленовый Сад и переселяться в него?»
Хороший вопрос. Я почти всегда задавала хорошие вопросы, но мне почему-то никто не спешил на них отвечать.
– Не так ли, леди Астер? – уточнил затворник.
«Демонам верить нельзя», – сказал Хоторн.
«Сидел Змей в своей норе, как сыч», – сказала как-то на занятии Мерьем и была права. Они все сидели. Муньер в Сером Чертоге, змей в Илистой Норе, князь в Первом форте. Они имели дворцы, а сидели в норах.
А потом предок вдруг очнулся и построил Кленовый Сад, стал снова посещать балы и приемы, получил аудиенцию у князя. Опала, которая, по сути, была лишь на людских языках, кончилась.
Что же случилось с героем траварийской битвы, которой заявлял нескольким очевидцам: «Они придут за мной»?
Кто «они»? Что изменилось? Почему он перестал прятаться в Илистой норе? «Они» пришли?
– Леди Астер? – на этот раз меня окликнул Арирх, пальцы на плече сжались.
– Он прятался от вас, – произнесла я вместо ответа. По сути, это и был ответ, и по тому, как замер князь, было видно, что он его понял. – Первый змей никогда не был образцом добродетели и не мог рассчитывать на заступничество богинь. – При этих слова Альберт хохотнул. – Он надеялся, можно сказать, на чудо. Он верил, что текущая вода, отражающая две трети зёрен изменений, оградит его и от демонов, а потом… Он вдруг перестал бояться. Почему? – Я понимала, что говорю слишком быстро, но остановиться уже не могла. – Не потому ли, что бояться уже было нечего, все самое худшее с ним уже случилось. Вы завладели героем траварийской битвы, надели его тело, как костюм. Демонам верить нельзя, – повторила я чужие слова. – Да, вы всегда выполняли условия заключенного договора, но в нем не было ни слова о том, что нельзя использовать того, кто ее заключает. Ведь, по сути, это же не смерть, не так ли?
– Все. Я решил. Слишком башковитых женщин будем топить в Зимнем море. И желательно в юном возрасте, так как их ум явно происки демонов.
– Как скажете, государь, – как ни в чем не бывало вставил барон Эсток.
– Вы завладели Первым змеем, – повторила я и попыталась подняться, но ноги, к которым вернулась чувствительность, подвели, и я едва не повалилась обратно на мраморный пол.
– Это правда? – уточнил Кристофер.
– С Муньером такого не случится, – торопливо заверил Оуэна первый советник, а Альберт снова рассмеялся, стоящий напротив него и герцогини одержимый, чем-то напоминающий писаря в потрепанной одежде и фуражке, словно на пробу взмахнул факелом, пламя описало сияющий круг. – Волк нам недоступен, поэтому он не боялся жить в Запретном городе…
– Поэтому вы и уничтожили его род, – закончила Дженнет. – Ничто не раздражает тебя как тот, кому ты не можешь приказать, знаю по себе.
– Поймите, вам, – барон Эсток смотрел только на Кристофера, – совершенно нечего опасаться.
– Время! – выкрикнула Мэри, и князь выругался, дернул ее за волосы, а потом оттолкнул от себя. Сокурсница упала на Вьера.
– Парад лун! – Цецилия указала рукой на потолок, светящиеся прожилки которого почти потухли. Указала на дыру, через которую в зал стихий заглядывали звезды.
«Беги!» – сказал мне Первый змей.
«Закройте Разлом», – попросил тиэрец.
«Предлагаю сделку», – произнес князь.
«Время», – выкрикнула Мэри.
Время было самым важным, что я услышала…
– Парад лун почти закончен, – рассмеялся затворник. – Было приятно поболтать.
– И что? – жалобно спросила Гэли. – Уже все? Теперь нас просто убьют?
– Не просто, а… – начал Арирх.
– Если бы вы хотели нас убить, вы бы давным-давно это сделали, – громко произнесла я и протянула руку Крису. Он обхватил мои пальцы, помогая подняться. Голова закружилась, я пошатнулась, но тут же ощутила, как Мэрдок подхватил меня под локоть. Я выпрямилась. Кто бы знал, как это приятно, смотреть своим врагам в глаза, а не снизу вверх.
– Вы могли убить нас сразу, – произнесла я, глядя в светлые глаза затворника. – Вы могли убить нас в Академикуме, могли просто оставить в Запретном городе, могли убить в Льеже, в Эрнестали…
– Придушить в колыбели, – продолжил кузен и вдруг резким движением выбил факел из руки «писаря».
– Вы могли полностью исключить даже призрачную возможность того, что Разлом будет закрыт. – Цецилия так же, как и я, не отрывала взгляда от затворника, в моем была злость, а в ее тоска. – Но не сделали этого.
– Придется это исправить, – ответил государь, и из его голоса исчезли все эмоции, он стал походить на ледяной ветер чирийских гор, что пробирает до костей. Настоящий голос демона, а не человека.
Игры кончились. Как и разговоры. Я знала, что сказала что-то не то, что-то неправильное. И затворник отдал приказ, которого мы не слышали. На этот раз первыми атаковали демоны.
Рыжая развернулась и ударила Гэли. Подруга упала прямо под ноги Мэрдоку, и тот не успел подхватить девушку. Мы все ощутили призванные зерна изменений, и ладони Гэли снова прилипли к мраморному полу. Я лишь краем глаза уловила черный росчерк, когда один из наемников Миэра взмахнул клинком. Оуэн успел оттолкнуть меня в сторону, прежде чем железо со свистом рассекло воздух между нами. Я снова упала на мраморный пол, подняла голову. Глаза мужчины были полностью залиты тьмой, означающей, что пока мы тут вели светские разговоры, демоны добрались и до него. Это длилось всего лишь миг, а потом из груди мужчины вышло черное лезвие нанимателя, тьма тут же выплеснулась из глаз одержимого. Александр Миэр выдернул свое оружие из спины наемника.
– Своеобразный способ увольнения, – заметил похожий на булочника демон.
Мертвый наемник еще только начал падать, а одержимый уже ринулся к Кристоферу. Освободившаяся от человеческого тела тьма исчезла в черной трещине посреди зала. Рыжая вцепилась в Гэли, словно торговка в воришку, который увел у нее кошель с дневной выручкой. Вцепилась когтями в спину и шею, вцепилась так, будто хотела разодрать в кровь. Вцепилась так, что Мэрдок выругался, а он никогда не ругался. Демон, похожий на булочника, скрестил клинок с ножом Оуэна, лезвие последнего выглядело до смешного маленьким по сравнению с лезвием одержимого. Где-то за спиной слышался звон оружия, где-то там применила магию времени Мэри… Ошибка, но как трудно сдержаться и не повторить ее.
