Книга Лавиния - Урсула К. Ле Гуин

Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 83

очень теплая ранняя весна, и все сразу принялось цвести и плодоносить. Особенно хороши были ореховые деревья, покрытые чудесными, но быстро облетающими цветами. Ячмень и просо дружно взошли, быстро пошли в рост и заколосились; а такой густой и мягкой травы на лугах и на склонах холмов я никогда еще не видела. Коровы и овцы дали хороший приплод, а Эней особенно радовался тому, что на конюшне так много новорожденных жеребят. Ему удалось спарить со своим жеребцом, которого подарил ему Латин, красивую каштановую кобылу, и на свет появился чудесный светло-каштановый малыш, которым Эней страшно гордился. «На нем будет ездить Сильвий», – говорил он. И вскоре познакомил их – маленького мальчика и маленького жеребенка, – с необычайной торжественностью представив друг другу. Затем он позволил Сильвию немного поводить кобылу под уздцы, чтобы тот увидел, что жеребенок всегда следует за матерью, а потом посадил его кобыле на спину и немного покатал. Сильвий так и застыл от ужаса и восторга, одной ручонкой вцепившись в гриву кобылы, а второй – в руку отца, и лишь время от времени тихонько повторял: «О-о! О-о!», точно голубь, красующийся перед голубицей на конюшенном дворе. После этого наш сынок каждое утро, застенчиво поглядывая на Энея, спрашивал: «П'окатишь меня?» И Эней отправлялся с ним на конюшню, чтобы его «п'окатить».

Наши латиняне из Лавиниума называли Энея отцом. «Такая изгородь годится, отец Эней?» Или: «Отец, ячмень-то уже весь посеян!» Они и Латина называли отцом, так уж у нас заведено, а меня, несмотря на мою молодость, звали «мать Лавиния», ибо мы употребляем слова «мать» и «отец», обозначая не только своих родителей, но и тех, кто несет за нас ответственность. Так, например, воины часто называют своего командира отцом, и это тоже справедливо, особенно если этот командир хорошо заботится о своих подопечных. Так называли Энея и троянцы, но они вкладывали в это слово какую-то особую теплоту и любовь и одновременно как бы предъявляли на него свои, особые права. Долг, возложенный на него судьбой, необходимость привести поверивших ему людей к земле обетованной – все это изначально как бы выделило его среди всех остальных, сделало их предводителем. К тому же после смерти Анхиса именно Энею пришлось принимать все основные решения и брать на себя ответственность за своих соотечественников, так что эти особые узы любви и преданности значили для него очень много. Он стремился заслужить и эту всеобщую любовь, и это звание «всеобщего отца». Он и настоящее свое отцовство воспринимал с той же серьезностью и глубочайшим наслаждением. Я просто глаз не могла от них оторвать, когда они прогуливались вместе с Сильвием. Эней, примеривая свой широкий шаг к крошечным шажкам ребенка, всегда очень заботился о том, чтобы ничем его не обидеть, не ущемить его достоинство.

Я знала, как высоко он чтил своего отца. О матери он никогда не рассказывал, и я не уверена, знал ли он ее вообще. Как-то раз я очень осторожно задала ему вопрос о ранних годах его детства, и он ответил:

– Я мало что помню. Я жил с женщинами в каком-то лесу на склоне горы. Женщин там было довольно много; и, по-моему, они всегда жили в лесу.

– Но они были добры к тебе?

– Да, очень добры. И беспечны: позволяли мне целыми днями бегать повсюду. Я вечно попадал во всякие неприятности, но каждый раз одна из них вовремя появлялась и со смехом спасала меня из очередной ловушки, в которую я угодил. Я был диким, точно горный медвежонок.

– А потом за тобой в горы пришел твой отец?

Он кивнул.

– Да, пришел какой-то хромой человек. В доспехах. И я, помнится, очень испугался. Попытался даже спрятаться от него в зарослях кустарника. Но женщины, зная все мои тайные убежища, выудили меня оттуда и вручили ему.

– И ты стал жить с ним?

– Ну да. И он учил меня всему – вести себя, возделывать землю, хозяйничать… и так далее.

– Когда же ты перебрался в Трою?

– Приам иногда приглашал нас к себе. Но он никогда нас с отцом не любил.

– Так ведь он отдал за тебя свою дочь, – удивленно заметила я.

– Ну, не то чтобы отдал… – возразил Эней, но больше ничего не прибавил: о Креусе ему явно говорить не хотелось, и я не стала допытываться. Помолчав, он сказал: – А знаешь, лес – отличное место для ребенка. Там, правда, о людях мало что узнаешь, зато учишься молчанию. И терпению. И потом, в лесу, в диких краях, нет ничего такого, чего следует особенно бояться, – во всяком случае, гораздо большего стоит бояться, когда живешь в крестьянском доме или тем более в городе.

А я подумала, что в Альбунее, в этом странном, пугающем многих лесу, я тоже никогда не испытывала страха. Я чуть было не попросила Энея сходить со мной туда, но все же промолчала. Альбунея была совсем близко от Лавиниума, но после нашей свадьбы я так ни разу и не была там. Мне и хотелось пойти туда, и в то же время казалось, что еще не пора. К тому же я никак не могла себе представить, что нахожусь там вместе с Энеем. Так что я пока помалкивала.

В конце марта стало так тепло, что мы отправились на прогулку к берегу моря – до него было не более двух миль. Мне хотелось, чтобы Сильвий впервые увидел морской простор. Большую часть пути Эней нес его на плече. Мы длинной вереницей тащились среди дюн – рабы несли корзины с едой и кувшины с питьем, несколько молодых воинов сопровождали нас в качестве охраны, а еще к нам присоединилось несколько семей наших друзей. На берегу все, разумеется, сразу рассыпались по светлому песочку и принялись собирать ракушки, плескаться в воде и бродить по мелководью, наслаждаясь не слишком жарким солнышком. Мы с Энеем ушли подальше от остальных, оставив Сильвия на попечение целой толпы добровольных нянек и Маруны, бдительно следившей за тем, чтобы няньки эти не слишком баловали малыша. Мы с ним брели босиком по берегу, и я наслаждалась редкой теперь возможностью просто так прогуляться на свободе, что так любила когда-то. Было несказанно приятно шлепать босыми ногами по воде, с плеском пересекать небольшие ручейки, стекавшие с холмов к морю, а потом догонять Энея, шагавшего ровно, широко и неутомимо. Море справа от нас неумолчно рыдало, явно не испытывая при этом ни малейшего горя. Глядя на невысокие волны прибоя, на сверкающую морскую гладь, будто таявшую в туманной дали, я сказала мужу:

– Как же далеко ты уплыл – миновал столько морей… столько стран… Годы странствий!..

– И все же теперь я дома, – закончил он за меня.

И я, помолчав, вдруг сказала, хотя до этой минуты еще не была толком в этом уверена:

– Эней, я снова ношу под сердцем ребенка.

Он по инерции сделал еще несколько шагов, потом остановился, и по лицу его медленно расплылась улыбка. Он взял меня за руки и крепко прижал к себе.

– Это девочка? – спросил он, словно я могла это знать заранее, и я наобум храбро ответила:

– Девочка.

– Ты даришь мне все, чего бы я ни пожелал! – прошептал он и снова так крепко меня обнял, что я на мгновение перестала дышать. А он, целуя меня в лицо, в шею, в грудь, бормотал: – Красавица моя смуглая, родная моя, жена моя, девочка моя, моя царица, моя италийка, моя любовь…

Рядом виднелось несколько скал, словно спускавшихся к морю, и мы, подталкивая друг друга, поспешили к ним, понимая, что там нас никто не заметит. Укрывшись среди этих скал, мы поспешно предались любви, но страшно веселились при этом, потому что песок все время попадал туда, куда ему совсем не нужно было попадать. Но вскоре страсть накрыла нас обоих с головой, и я, достигнув ее верхней точки, вдруг почувствовала, что сливаюсь с этим небом и с этим морем, с его приливами и глубинами… Когда же мы наконец вернулись в реальный мир, я приподнялась на локте и посмотрела на Энея, лежавшего рядом на песке. Он был так прекрасен, что я просто глаз не могла отвести. Нежно, кончиками пальцев я коснулась его груди, рук, лица, и он улыбнулся мне, преодолевая охватившую его на солнышке дремоту.

Потом мы встали и пошли в воду. Мы зашли примерно по пояс, держась за руки, и тут вдруг почувствовали, как сильно тянет за ноги холодным придонным течением, да и волны накатывались с такой силой, что едва не сбивали нас с ног. Мне даже стало немного страшно, но я все же

Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 83