отшатываюсь, бросив руку назад, чтобы не упасть на задницу.
― Сраный мужик! Бесполезный, сосущий член, кусок дерьма!
Она вскакивает со своего стула и шагает по небольшому офису.
― С меня хватит! ― я встречаюсь с ее широко открытыми глазами, она выбрасывает руки вверх. ― Я завязала. Меняю команду. Я презираю мужчин, и отныне буду встречаться только с женщинами.
― Не думаю, что это необходимо…
― Уф-ф-ф! Мой отец, твой от… эм, Доминик, Винс, каждый из них больной ублюдок. Я так чертовски зла.
Она опять начала шагать.
― Ага, ― бормочу я.
Я слушаю, пока Ева называет все возможные комбинации ругательств, некоторые из которых она придумывает на ходу. Окончательно исчерпав английский язык, она садится в свое кресло.
― Ты будешь в порядке?
Я рада видеть, что ее фиолетовое лицо превращается в красное.
― Я? Да, черт возьми, я буду в порядке. Теперь я лесбиянка. Думаю, вопрос в том, в порядке ли ты?
Я думаю о том, как ответить, желая быть максимально честной.
― Я верю, что буду.
И я буду. Я верю в Джону и его способности. Я верю в его любовь и в его стремление забрать меня от Доминика. Я верю в нас и наше будущее. Это все, что мне нужно.
― Спасибо, что рассказала мне о Винсе. Жаль, что ты не рассказала мне раньше, но не знаю, слушала бы я раньше. Он действительно одурачил меня.
Она качает головой.
― Просто держись от него подальше, хорошо?
Я поднимаю брови, давая ей понять, что жду ответа.
― Да! Конечно.
Я киваю, но что-то глубоко во мне подсказывает, что у нее нет самообладания, чтобы держаться подальше.
Она встает и сгребает меня в объятия.
― Прости, Рэйв.
― Ты тоже. ― Я отодвигаюсь, разрывая объятия. ― Я напишу тебе вечером после работы. Ты уверена, что будешь в порядке одна в своем доме? Джона сказал, что ты можешь остаться в его гостевой комнате так долго, как захочешь.
― Да. ― Она отмахивается от меня рукой. ― Я в порядке, но скажи ему спасибо.
― Скажу. ― Я выхожу за дверь, но засовываю голову обратно. ― Не убивай сегодня никого из мужского вида.
― Я постараюсь.
Покинув ресторан, я невольно сочувствую любому мужчине, который пересечется с Евой.
***
― Простите, мисс? Вам нельзя туда, если Вас нет в моем списке, ― говорит большой охранник, пока стучит по блокноту.
Я остановилась недалеко от дверей Тренировочного Центра. Я знала, что Джона давал сегодня нескольким местным СМИ интервью, но это похоже на попытку попасть за кулисы на концерте группы U2.
― Да, конечно. Эм, Рэйвен?
Я надеюсь, что Джона внес меня в список, потому что чувствую себя полной идиоткой.
Он опускает свои зеркальные, солнцезащитные очки на переносицу кончиком указательного пальца. Его взгляд падает на мои ноги и затем скользит вверх по моему телу. Я скрещиваю руки на груди, как будто меня визуально осквернили.
― Мне нужно посмотреть Ваше удостоверение.
Он действительно серьезно охраняет эту дверь. Такое ощущение, будто кто-то не прошел отбор в копы в школе. Я протягиваю ему свое удостоверение. Он смотрит на список, проверяет мои водительские права, изучает мое лицо, и возвращается к списку.
Да вы, должно быть, издеваетесь.
― Все в порядке. Вы чисты.
Он протягивает обратно мою карточку.
Удивлена, что ему не нужен образец крови.
Я киваю ему и прохожу через дверь.
В этом месте кипит жизнь. Ропот голосов шумит в ушах, пока я осматриваюсь в лобби. Никакого признака Джоны. Я проскальзываю сквозь группу людей и спускаюсь по коридору в главный тренировочный зал. Ребята как обычно тренируются, но теперь они в окружении камер и ведущих новостей. Я пропихиваюсь через десяток людей в костюмах, большинство из которых разговаривают или отправляют сообщения на своих мобильных телефонах.
Встав на цыпочки, чтобы посмотреть поверх голов, я ищу Джону. Я вижу, как Рекс и Калеб боксируют с двумя тренерами, которых я еще не встречала. Оуэн говорит на камеру, пока очень привлекательная ведущая новостей, с низким V-образным вырезом рубашки и в мини-юбке, прижимает микрофон к его рту.
― Малышка.
Я подпрыгиваю и вскрикиваю при звуке голоса Блейка у плеча.
― Ты до смерти напугал меня.
Я кладу руку над сердцем.
Его лицо становится серьезным и заботливым. Он не острит и не говорит грязные шутки. Он делает шаг в мое пространство, и его зеленые глаза сверлят меня сверху вниз.
― Слышал о том, что произошло прошлой ночью.
― Прошлой ночью? ― воспоминания об обнаженном Джоне, нависшем надо мной, наполняют мой разум. Мои щеки вспыхивают. Я ударяю по голове рукой. ― Ох, Винс.
Конечно, он говорит о Винсе.
― Да. Винс. ― Его глаза сужаются и напрягается челюсть. ― А ты что подумала, о чем я говорю?
― Ни о чем. Забудь.
Я выдыхаю, равнодушно пожимая плечами, и молюсь, чтобы краснота сошла с моего лица.
Он все еще пялится. Блейк никогда не был так долго серьезным. Его лицо выглядит полным боли, когда он изучает пространство прямо над моей головой. Я смотрю вверх. Там ничего.
Какого черта он делает?
― Блейк, ты меня пугаешь.
Он смотрит на меня, и я вижу горечь в его глазах, прежде чем он смаргивает ее.
― Слушай, я знаю… ― он кривится и смотрит в пол, как будто черпает из него силу. ― Я знаю, на что это похоже, иметь ничтожного мудака в отцах. Я жил с этим. Все еще живу. ― Он трет свою бритую голову. ― Одно дело портить жизнь своему сыну, другое ― своей дочери. ― Полустон, полурычание громыхает в его груди. Его внимание сосредоточено на мне. ― Думаю, что пытаюсь сказать… я тебя прикрою. И Джону. Понимаешь?
Я тру свои губы, пытаясь разрушить неизбежную дрожь. Что бы ни случилось с Блейком в его прошлом, этого достаточно, чтобы стереть того мужчину, которого я знаю, и заменить его пугливым, робким мальчиком.
Мои глаза горят от наступающих слез. Все это чересчур. Сначала Джона, теперь Блейк. Они действуют так, будто заложат свои жизни, чтобы защитить меня.
Это безумие. И это чуждо. И ощущается как… семья.
― Да, я понимаю и чувствую то же самое.
Его глаза сверкают, и самоуверенная улыбка возвращается. Он наклоняется ко мне, приложив ладонь к уху.
― Прости. Что ты чувствуешь? ― он
