приобрёл растерянный вид и, пятясь назад, скрылся за спинами усмехающихся людей.
— Я продолжу служить Церкви и искуплю вину, — ответил Эрниваль, склонив голову. — Благодарю, ваше величество.
С Игнатом и Драмом король говорил уже не столь приветливо. Возможно, он догадывался, отчего у Эрниваля этот ужасный ожог, а может и просто не любил магов и эльфов. Он позволил им остаться, велев Кавигеру определить им место в замковых пристройках. Рие король сообщил, что Карл Эльдштерн вот-вот прибудет в Энгатар. Девушка, едва сдерживая слёзы радости, рассыпалась в благодарностях и немедленно отправилась в банк, рассказать о радостной вести Дунгару. Эббен Гальн и вовсе удостоился лишь сухих слов благодарности.
Когда собрание окончилось и многие из числа вельмож разошлись, король приказал рыцарям гвардии, что стояли за троном, проводить принцессу в её покои, а Эрнивалю велел остаться.
— Сир Эрниваль из Дорема, эта смиренная дочь богов — Агна Пречистая, матриарх Церкви Троих. Совместно с ней мы произвели некоторые реформы. Должно быть, ты видел людей в сером облачении, хранящих покой на улицах города?
— Видел, ваше величество.
— Мы нарекли их Серыми судьями, слугами Тормира и хранителями порядка. Если ты желаешь продолжить служение Церкви, ты волен присоединиться к ним.
— Если так желает ваше величество…
— Это должно быть твоё решение, Эрниваль, — серьёзно проговорил король. — Твой отец совершил ужаснейшее из возможных преступлений. И, хоть предателю не может быть прощения, ты можешь смягчить его вину передо мной.
— Тогда я присоединюсь к Серым судьям, — ни секунды не задумавшись сказал Эрниваль.
— В таком случае отправляйся в Церковь и сообщи епископу Торну о своём решении. Ступай и служи преданно.
Когда Эрниваль покинул тронный зал, вокруг короля не осталось никого, кроме матриарха.
— Ваше величество, я не сомневаюсь в вашей мудрости, но стоит ли доверять сыну изменника? — с опаской, но смиренно спросила Агна. — Не пустит ли семя предательства корни и в его душе?
— Они не были близки, — отрезал король. — Эрниваль ничего не знал о заговоре, а взращивая в нём чувство вины, мы получим вернейшего из людей. Поставим его над отрядом Судей, позволим ему почувствовать облегчение на душе, а после окажем честь командовать всем орденом, взвалив на его плечи груз ответственности вдобавок к грузу вины.
— Вы воистину мудры, ваше величество, — благоговейно произнесла Агна. — Сами боги направляют ваш разум!
Эдвальд Одеринг лишь едва заметно улыбнулся в ответ.
* * *
Рихард Вайс покинул повозку на Перекрёстке, чтобы сопроводить юных Рейнаров обратно в Дракенталь, так что остаток пути Карл и Рейквин проделали вдвоём. Распрощавшись с эльфом, алхимик брёл по улицам неприветливого Энгатара, а подозрительные взгляды людей в серых балахонах не добавляли этому месту радушия. Но к чёрту их всех, он теперь человек свободный и ни одна угрюмая рожа, глядящая вслед, этого не изменит. Да и город, если приглядеться, всё такой же суетной муравейник, каким Карл запомнил его, когда был здесь много лет назад.
Вот главная улица сворачивает в Серный переулок, где обосновались алхимики и аптекари всех мастей. Нос алхимика почуял запах железной окалины, доносящийся из Стального тупика. Тамошние кузнецы и стеклодувы, помнится, заломили непомерную цену, когда Карлу понадобилось починить сломанный кальцинатор. Цены здесь, конечно, что надо: городу всё равно, насколько полны твои карманы, он всегда готов их обчистить тем или иным способом. Но и обладатель пустого кошелька здесь не пропадёт, а то и вовсе найдёт способ его наполнить, пусть и совсем нечестным способом. Алхимик вспомнил о Висельной улице.
Это злачное местечко, ранее звавшееся Крысиной норой, своим нынешним названием обязано королю Гюнтеру Первому, который в борьбе с преступностью в городе избрал самый радикальный из методов. Одному ему известным способом он нанял дюжину убийц из народа тёмных эльфов и подослал их к главам влиятельных преступных кланов Энгатара. Когда большие шишки были мертвы, он велел развесить их тела на виселицах вдоль улицы. Это привело к небывалому по масштабам дележу власти в преступном мире города, залившему кровью сначала Крысиную нору, а потом и весь Энгатар.
Закончилось всё тем, что сговорившиеся кланы оказались достаточно умны, чтобы предложить королю компромисс, и пригласили его на переговоры, а король оказался достаточно глуп, чтобы прийти на них. Следующим утром жители Крысиной норы обнаружили своего монарха в очень интересном положении: части его тела были развешаны на тех самых виселицах. Королевских гвардейцев же, избитых, голых и униженных, отправили обратно в замок передать, что с теневым миром города шутить не стоит. В притонах того времени даже родилась и поныне популярная песенка, смысл которой был таков: Гюнтер Эркенвальд разделил на части преступный мир, а преступный мир разделил на части его самого.
Разумеется, сын короля, Гюнтер Второй, распорядился уничтожить трущобы и убить новых предводителей банд. Крысиная нора была почти полностью разрушена и сожжена, вот только огонь перекинулся на другие дома и добрую половину города охватил пожар. Сотни людей остались без крыши над головой, а преступным главарям всё же удалось улизнуть. Со временем улица вернула себе прежний вид, но впредь жители назло стали называть её Висельной.
Карл даже помнил пару куплетов той песни, но ему всегда было лень запоминать её целиком. Да и ни к чему это было: на Висельной ему доводилось побывать всего пару раз, и вовсе не по своей воле. Куда больше ему нравилось совсем другое место… Вот оно. Здание такого родного и приятного глазу имперского стиля. Мраморные буквы «Fenns und Dreiberg» так напомнили Карлу о родной стране, что пришлось утереть появившуюся на стариковских глазах непрошенную влагу.
За массивной дверью его ждал всё тот же знакомый просторный зал. В конце зала у стола он увидел стоящую спиной низкорослую коренастую фигуру. Услышав шаги алхимика, фигура повернулась, и по коридору восторгом прокатился до боли родной и знакомый голос.
— Чтоб мне провалиться на этом самом месте! — Дунгар широко раскинул руки. — Карл, старый чёрт, Эльдштерн!
— И я рад тебя видеть, угольная борода! — рассмеялся алхимик.
Гном промчался по коридору такими широкими шагами, какие вообще только были возможны для гнома, и крепко обнял старинного друга.
— Полегче, Дунгар, — прокряхтел Карл. — Пощади мои старые кости!
— Ты не представляешь, как я рад тебя видеть! А уж как обрадуется Рия…
— Слава богам, она тоже здесь! Всё бы отдал, чтобы увидеть свою девочку!
— Будет скоро. Мы договорились, она после приёма у короля сразу сюда вернётся.
— У короля… — протянул Карл. — Ишь ты. Высоко метит.
— Она ж теперь на особом счету. Герой войны, как Игнат с Драмом.
— И эти двое с вами? — изумился алхимик. — Воистину наш мир тесен.
— Теснее, чем ты можешь себе представить! Но лучше расскажи, как этот
