— Самолёт, — неожиданно шепчет малой виновато. — Тебе надо остановить самолёт.
Замираю с чувством, что внутри вот-вот все оборвётся. Это полный звиздец. Поджав губы, совершаю парочку вдохов и выдохов.
— Так, — перестаю сжимать Диму за плечи и, запустив свои пальцы себе в волосы, грубо взъерошиваю их, — какой самолёт? Куда? Время?
— Я не знаю, Марк. Клянусь, — оправдывается пацан и опускается банкетку стены. — Несколько дней назад к маме пришли какие-то люди. Важные такие, в костюмах. Долго разговаривали. А после их ухода осталось вот это. Мама тут же стала собирать чемодан, сказала, что поедет за Ликой, и они сразу полетят куда-то отдыхать. Типа сестре сейчас нужно сменить обстановку. И сегодня утром мама уехала. Сказала ждать их недельки через две.
Я растерянно мну ладонями своё лицо. Черт! Две недели! У меня нет столько времени. Я не хочу ждать. Я не могу!
— Кто из семьи ещё знает, куда они летят? Где вообще все? — тяжело вздыхаю я.
— Отец на вахту укатил. Сеструха, кажется, опять с мужем сошлась, а бабуля в магазин ушла. Но мама, что-то про озеро говорила и сосновый лес.
Я со стоном закидываю голову назад, снова запуская пальцы в волосы. Боже! Или кто ты там наверху. Спасибо!
Озеро и сосновый лес - это там же, где были и мы с отцом. Я знаю, где хотят спрятать от меня моего Рыжика. Черта с два!
Вылетаю из квартиры Соболевских и пулей рвусь к машине. Оставляю всю злость на отца на потом. У меня ещё будет время посмотреть ему в глаза и разочароваться во всем окончательно.
Сейчас у меня одна цель. Оказавшись за рулем своей тачки, набираю номер, который хоть чем-то может мне помочь. Как бы мы не разосрались, сейчас он нужен мне. И через три долгих гудка слышу:
— Алло, — голос Поляка если не удивлённый, то испуганный точно. Мы больше не общались с ним после моей свадьбы.
— Дэн, ты как-то говорил, что кто-то из твоих родственников при должности в аэропорту,
— бросаю ему вопрос сразу в лоб.
Пульс шарашит, не поддаваясь никакому счету. Тахикардия нервно курит в сторонке. У меня нет времени! Я не могу ждать. Неизвестно, что ещё наговаривает мать Лики ей в уши каждую секунду. Мне нужно вернуть Рыжика домой.
— Э-э-э... ну-у-у... да-а-а, — тянет офигевший Поляк.
Снова давлю на газ, разворачивая машину на выезд из двора, как заядлый форсажник, и с надеждой выдыхаю в трубку:
— Денис, мне нужна твоя помощь.
Глава 37
Всю дорогу до аэропорта меня не покидает чувство: что-то не так. Оно грызёт меня изнутри. Не даёт отвлечься. Мне даже дышать некомфортно.
Пытаюсь уговорит себя, что я просто устала и не в состоянии думать и пытаться понять все свои ощущения. Уговариваю, что мне действительно нужен отдых, новая обстановка и другие люди вокруг. И чем больше твержу себе об этом, тем сильнее меня окутывает чувство, что никуда не хочу. Как и не хочу думать о Марке. Но запретить себе это сделать не могу.
Мама о чем-то воодушевленно щебечет, когда буквально тащит меня за собой в сторону стойки регистрации на рейс. А мое тело будто с каждым шагом наливается свинцом. И в голову словно раскалённый кол забивается один и тот же вопрос: почему не приехал Марк?
Неужели я опять станцевала на одних и тех же граблях? Доверилась и снова ошиблась.
Это я настолько глупа? Или Марк истинный подлец?
Досмотр и посадку на самолет прохожу как в тумане. Но когда оказываюсь уже на борту, меня охватывает леденящая паника. Я не могу выбросить из головы мысль, что все заканчивается вот так.
Нет уж. После того что между нами было, я заслуживаю хотя бы галочки о прочитанном сообщении. Напишу все, что думаю. Все что болит и стонет в груди. Без разбора и смысла. Даже ответа ждать не стану.
На автомате моя рука тянется в карман куртки за телефоном. Но находит лишь заколку и парочку монет. Нахмурившись, лезу к себе в сумочку, которую еще не успела убрать вверх на полку, но мобильного не нахожу. Странно, я вроде просила маму переложить его обратно к моим вещам. Поднимаю на нее взгляд, не переставая шарить ладонью по содержимому своей сумки.
— Мам, мой телефон... Ты не вернула его мне?
Она демонстративно закатывает глаза:
— Тебе это сейчас так важно? Мы едва не опоздали на рейс. Прилети, отдам. Он в сумке, а она уже на полке.
— Значит, достану сама, — вздыхаю и собираюсь встать с кресла.
— Угомонись, Лика, — уже жёстче проговаривает моя мать, хватая меня за руку.
Ее ледяные глаза искрятся раздражением.
— Мама, в чем проблема отдать мне мой телефон? Что за цирк?
— Проблема в том, что он тебе не нужен, — она угрожающе понижает голос. — Цирк здесь устраиваешь ты, Лика. Тебе талдычишь, как нужно поступать правильно, а ты все пытаешься играть во взрослую. Думаешь, я не понимаю зачем тебе телефон? Хочешь ему позвонить? Мало тебе унижений? Не нужна ты ему, засеки себе на носу. Бросил он тебя в очередной раз. Ребёнка ты потеряла, а значит Марку теперь не нужно играть с тобой в семью. И документами на развод он это ясно дал понять.
Меня словно опять ударили под дых. Дёргаюсь от мамы, как от огня.
— Мне кажется или тебе даже нравится говорить мне все это? Ты как будто удовольствие получает от этого. Как будто специально хочешь.
Я замолкаю на полуслове. Смотрю на свою мать, медленно проваривая, зашоренными мозгами, последнюю фразу.
— Ты ведь действительно делаешь это специально, да? — цежу маме в лицо. — Говоришь о том, чего я боюсь. Давишь на это.
Ее неожиданный приезд, медовые причитания о своей заботе, грязь в адрес Марка, внезапно откуда взявшиеся деньги на отдых. Все становится прозрачным, а я - идиотка. Пойти на поводу у своих страхов и боли, вместо того, чтобы послушать саму себя.
И сжатые в линию губы матери и недовольно раздувающиеся ноздри лишь этому подтверждение. Ей нужно было, чтобы я во все это поверила.
— Ты сейчас успокоишься и прекратишь нести чушь. Ты много не понимаешь, Лика. — Глаза мамы предостерегающе сверкают.
— Я даже не хочу знать, что тебе наобещали, чтобы навесить мне на уши лапшу, — выдёргиваю свою руку из рук мамы. — Но я никуда не полечу.
К черту! Подниму дебош на борту, но сойду с этого рейса. Что я теряю-то? Рывком поднимаюсь с кресла. Успеваю только дёрнуться, как меня снова грубо хватают за край куртки.
— Лика... — громко шипит мама. — Сядь.
И тут же рядом возникает обеспокоенная стюардесса.
— Девушка, прошу вас сесть на место.
— Я никуда не лечу. Выпустите меня, — пытаюсь протиснуться мимо бортпроводницы.
— Успокойтесь, пожалуйста, — лепечет она, заботливо касаясь моей руки. — Самолет уже выруливает на взлетную полосу. У вас паника? Вы боитесь летать?
