Ознакомительная версия. Доступно 22 страниц из 106
уязвить обычными методами, и решил, что единственный способ – уничтожить самолет с Гавирией на борту. По словам Чопо, как только отец и Мексиканец дали добро на операцию, Серьга, – как он позже заявил в прокуратуре, представ через некоторое время перед судом, – соорудил чемоданную бомбу с мощной взрывчаткой. Одновременно Кастаньо уговорил неизлечимо больного юношу из бедной семьи пронести бомбу на борт и взорвать ее после взлета взамен на солидную денежную сумму для его семьи.
Со слов Чопо, Кастаньо обманул и юношу, и Серьгу заодно, втайне переделав бомбу, чтобы та взорвалась не от сигнала с пульта дистанционного управления, а автоматически, как только самолет наберет высоту десять тысяч метров.
Узнать детали графика кампании Гавирии было практически невозможно – его система безопасности работала почти безупречно. И тем не менее благодаря своим агентам в сфере гражданской авиации Кастаньо удалось выяснить, что на 7:13 утра понедельника 27 ноября у политика назначен вылет рейсом 1803 авиакомпании Avianca из Боготы в Кали.[82]
САМОЛЕТ ВЗОРВАЛСЯ, КОГДА ПРОЛЕТАЛ НАД СОАЧЕЙ – ТЕМ ЖЕ ГОРОДОМ, ГДЕ БЫЛ УБИТ ГАЛАН. НО ИНФОРМАЦИЯ КАСТАНЬО ОКАЗАЛАСЬ НЕВЕРНОЙ. ГАВИРИИ НА БОРТУ НЕ БЫЛО.
Способность отца создавать беспорядки казалась безграничной, правительство было не в состоянии нейтрализовать армию убийц, разосланную им по стране. И все же, какой бы властью он ни обладал, было ясно, что последствия его действий скоро затронут и окружающих его людей.
Отец вновь продемонстрировал свою мощь 6 декабря, когда Карлос Кастаньо, намереваясь убить генерала Масу, подорвал у штаб-квартиры Административного департамента безопасности в Палокемао автобус. Для того чтобы здание департамента превратилось в руины, как того хотел Пабло, по всем расчетам требовалось одиннадцать тонн динамита. Кастаньо пришлось усилить подвеску автобуса, но все равно погрузить удалось только семь тонн: взрывчатку уложили на пол до уровня окон, чтобы не вызывать подозрений. Автобус взорвался рядом с главным входом в департамент, став причиной ранений сотен людей и колоссального ущерба. Тем не менее, убить генерала так и не удалось.
Той ночью в теленовостях заявили, что в автобусе было около семисот килограммов взрывчатки. После просмотра выпуска отец сказал: «Эти придурки ничего не знают! Опять назвали десятую долю от реального количества динамита».
Война между мафией и правительством в пятницу 15 декабря приняла радикальный оборот. В новостях объявили, что в ходе полицейской операции в порту Ковеньяс на Карибском побережье погиб Мексиканец. Отец оплакивал его. Он считал Мексиканца своим ближайшим союзником, воином, который оставался рядом и в хорошие, и в плохие времена. Они всегда были очень близки, никогда не ссорились, отец даже стал крестным одного из детей Мексиканца.
Несмотря на деревенский вид, у Гонсало Родригеса имелась пара специфических привычек. Он заставлял дезинфицировать ванные комнаты спиртом, прежде чем войдет в них, делал маникюр несколько раз в неделю, а туалетную бумагу привозил из Италии.
Однажды отец рассказал нам, что, когда они прятались в убежище Ла-Исла, Мексиканец поделился опасениями за свою жизнь: до него дошли слухи, что полиция и картель Кали взяли его на прицел, и что кто-то из его организации предал его.
Паранойя Гонсало достигла таких масштабов, что вскоре он покинул Ла-Ислу и отправился на грузовике в усадьбу в городе Барбоса, Антьокия. Однако уже через две недели он бежал и оттуда, так как был уверен, что враги наступают ему на пятки. Отец предложил ему вернуться в Ла-Ислу, но Мексиканец отказался и сказал, что предпочтет отправиться в сторону побережья.
– Друг мой, – чаще всего именно так отец обращался к Гонсало, – останься со мной. На побережье слишком опасно. Там нет джунглей, чтобы спрятаться, и пиндосы быстро пронюхают о тебе. У моря гораздо хуже.
Теперь, когда Мексиканец был мертв, и шансов на переговоры с властями тоже не просматривалось, некому было отговорить Пабло от возвращения к похищениям и насилию в его противостоянии государству.
Через пять дней после операции, в ходе которой убили Мексиканца, пока страна еще праздновала этот удар по Медельинскому картелю, СМИ сообщили, что в Боготе люди моего отца похитили Альваро Диего Монтойю, сына генерального секретаря президента Хермана Монтойи, а в Медельине – Патрицию Эчаваррию Олано де Веласкес и ее дочь Дину, дочь и внучку промышленника Элькина Эчаваррии, свата президента Барко.
Теперь, после этих похищений, правительство тайно предложило моему отцу новую возможность сдаться. Семья Монтойя обратилась за помощью к магнатам Марио Аристисабалю и Сантьяго Лондоньо, которые, в свою очередь, попросили адвоката Гвидо Парра попытаться убедить моего отца освободить заложников.
Из сообщений Аристисабаля и Лондоньо у Пабло сложилось впечатление, что власти готовы предоставить ему особый правовой режим. В середине января 1990 года он освободил трех заложников и выпустил коммюнике от имени «Лос-Экстрадитаблес», в котором группировка признавала победу правительства и объявляла об одностороннем перемирии. В знак доброй воли, – именно в это время президент США Джордж Буш-старший находился с официальным визитом в Картахене, – отец сдал властям комплекс по переработке кокаина в Урабе, школьный автобус с тонной динамита и вертолет.
Пабло также изложил в письме свои условия сдачи. Этому шагу способствовало помимо прочего то, что власти, не оглашая этого, начали откладывать разбирательства по некоторым делам об экстрадиции. Президент Барко даже высказался тогда: «Если наркоторговцы сдадутся сами, можно подумать и о соглашении». Я тоже часто просил отца найти мирное решение проблем и вместо насилия все внимание сосредоточить на семье.
Тем не менее, следующее убийство полностью отрезало возможность мирного урегулирования. 22 марта 1990 года погиб левый лидер и кандидат в президенты от «Патриотического союза» Бернардо Харамильо Осса[83]. Министр правительства, Карлос Лемос Симмондс[84], ранее обвинивший Харамильо в принадлежности к ФАРК, подал в отставку.
Власти практически мгновенно назвали отца виновником в смерти Харамильо. Пабло также мгновенно опубликовал письмо, в котором отверг обвинение и заявил, что погибший политик всегда ему нравился, поскольку выступал против экстрадиции и был открыт к переговорам с картелями. В конце письма отец также процитировал интервью с Харамильо, опубликованное в журнале Cromos: «Сейчас во всем обвиняют Пабло Эскобара. Он будет козлом отпущения за все зло, творившееся в стране последние годы. Но не стоит забывать о видных правительственных деятелях, напрямую связанных с военными группировками, и прежде всего они должны ответить перед страной за совершенные ими преступления».
После смерти Харамильо отец вспоминал, что политик умолял заступиться за него перед Кастаньо.
– Вина лежит на Фиделе и Карлитосе, но они – мои друзья, и я не могу заявить об этом.[85]
Отставка министра Лемоса Симмондса сделала общеизвестным тот факт, что в декабре прошлого года, после похищения Альваро Диего Монтойи, администрация Барко вела переговоры с моим отцом. В попытке оправдаться
Ознакомительная версия. Доступно 22 страниц из 106
