в груди пронёсся огонёк злорадства.
Поделом этому Тавишу. Гниль из него лезет и сейчас, её не скроешь.
— Не то слово. — Атайр тоже улыбнулся, но в следующий миг снова помрачнел. — Но, к сожалению, многие события после поединка ослабили власть отца. И я в том числе. Потому мой долг сейчас сделать всё, чтобы вернуть утраченное.
— Это из-за Охоты? — Я приготовилась к тому, что его высочество не пожелает отвечать.
— Из-за неё тоже, — неожиданно согласился принц. — Но вас это не слишком-то должно заботить. — Он коротким прикосновением поправил подвернувшийся запах моего халата. Всего мгновение я чувствовала его руку на своей груди, но и этого хватило, чтобы сердце зашлось взволнованным стуком.
— Я слышала…
— Ребека рассказала вам, — поправил меня Атайр, слегка улыбаясь.
Скрывать уже не было смысла.
— Да, её высочество рассказала, что Охота может вас забрать. Если вы умрёте. — Собственные слова казались до ужаса странными. — Что это значит?
Принц задумчиво посмотрел мне в глаза, словно ждал, что я скажу ещё что-то. Но не дождался, потому что ничего больше мне не было известно.
— Это значит, что я займу место среди них. И значит, что тогда Глиннхайн ждёт много бед.
— И что же вам нужно, чтобы избежать этого?
Его высочество вдруг рассмеялся.
— А вы хотите помочь, конечно же? — его голос звенел горькой насмешкой. — Но нет, я не хворый мальчик из приюта. И здесь вы вряд ли что-то сумеете сделать. Всё это предначертано мне очень давно.
— А меч Нуаду? — внезапно вспомнила я свой сон, который оказался вовсе не сном. — Он может помочь?
— Что вы про него знаете? — сразу насторожился Атайр.
Он взял меня за плечи и подтянул ещё чуть ближе к себе. И первым неожиданным порывом было положить ладони ему на грудь, что тревожно вздымалась под вышитой серебристой тесьмой туникой, надетой поверх камизы.
— Кажется, я знаю, где он. И смогу туда добраться. — Пришлось запрокинуть голову, чтобы смотреть на принца.
А его глаза мгновенно налились гневом, потемнели и в то же время словно бы вспыхнули внутренним огнём.
— Не выдумывайте! Это запретные знания даже для потомков сидхе. Это грязь, в которую вам лучше не вступать.
— Но если это спасение?
— Забудьте! — повысил голос Атайр. — Ингюс показал вам? Он провёл?! Ну?
Я отшатнулась, вырываясь из ставшей вдруг слишком крепкой хватки принца.
— Если и он? Что с того? Харелт не показывает мне верных путей в Сиде. Я учусь слишком медленно, а время уходит. А сейчас я поняла многое.
— Вы ничего не понимаете, — покачал головой Атайр. — Если Ингюс знает дороги фоморов, значит, он сам с ними связан. А Харелт делает всё, чтобы вы оставались в безопасности.
— Может, это не так опасно, как вам кажется, — невольно заупрямилась я.
Ведь уже посчитала, что и правда могу помочь гораздо быстрее. А только разозлила принца, который, казалось бы, должен быть заинтересован в том едва не больше всех.
— Я знаю больше вас. Я уже ходил этими дорогами, когда искал сестру в Сиде. И я запрещаю вам!..
— Вы мне никто!
Не знаю, отчего я задохнулась больше: от вспыхнувшего перед глазами гнева из-за повелительного тона его дикарского высочества или оттого, что в тот же миг он меня поцеловал. Так же яростно и горячо, как билась сейчас кровь по всему моему телу. Широкие ладони принца обхватили моё лицо, сдавили, обжигая, словно в наказание. И как ни было мне жарко от собственного негодования, а сейчас меня и вовсе словно в исходящую влажным паром воду окунули.
Я замотала головой, стараясь высвободиться, но и заметить не успела, как всего несколькими движениям губ и языка Атайр заставил меня ответить. И если бы я до сих пор сомневалась, что на постоялом дворе в Джинарии под маской скрывался он, то сейчас точно перестала бы. Потому что, оказывается, вкус его кожи и его дыхания я запомнила очень хорошо.
— Я запрещаю вам приближаться к Ингюсу, — продолжил он прерванную фразу, наконец отпустив меня. Я слышала его голос, но не видела лица, потому что не могла заставить себя открыть глаза и посмотреть на него. — Пока я не разберусь, пока не пойму… Запрещаю!
Я до боли прикусила губу, слушая его удаляющиеся шаги. Зная, что не смогу послушаться. Теперь лишь уверившись, что на правильном пути.
Глава 12
В день брэрмхика я проснулась с таким настроем, словно это мне нужно было сегодня брать оружие и выходить на поле — проливать чужую кровь. Отчего-то это непоколебимое желание руэльских мужчин — непременно переубивать друг друга — наполняло меня нестихающим гневом. Как и необходимость смотреть на это.
За те дни, что в Сеохе ещё дожидались Уалена Мак Набина, а затем окончательного решения насчёт схватки между двумя сторонами одного клана, я успела многое узнать о том, как раньше проходили подобные битвы. Больше всего рассказал, конечно, Харелт, которому сегодня предстояло в святилище Сеоха обратиться к богам, чтобы они обратили свой взор на то, что будет деяться на этой земле.
Оказалось, что брэрмхик устраивали в самых крайних случаях, когда спор никак нельзя было разрешить по-другому. И оставалось только гадать, как же зол был Тавиш Мак Набин, что пошёл на такой шаг. Лично я была уверена, что всё можно было бы устроить и более мирным путём.
Однако традиции руэльцев, как уже сказал мне Атайр раньше, это только их традиции, и они не обязаны быть понятными остальным.
Схватка должна была начаться ближе к полудню, когда солнце поднимается выше всего по небу, когда взор богов самый ясный, — так объяснил мне Харелт, который с самого утра был хмур и сосредоточен. Я зашла к нему сразу после завтрака, чтобы пойти вместе с ним к святилищу. Хотелось увидеть те ритуалы, что он будет проводить. И хоть друид поначалу упирался, чуть позже он всё-таки позволил мне сопровождать его.
— Только не вмешивайтесь, — счёл он нужным напомнить мне.
Как будто я и сама не знала. Похоже, моё рвение узнать как можно больше и его заставляло осторожничать. Но раз Атайр запретил мне видеться с лекарем Ингюсом, а тем более чему-то у него учиться, приходилось всё возможное брать от Харелта. Конечно, я пыталась выбраться в город и после нашего разговора с принцем, но теперь он хотя бы в этом встал на сторону моего отца.
Наверное, и поэтому сегодня моё раздражение от всего происходящего было ещё более сильным.
Когда мы с Харелтом добрались до святилища, я нарочно встала в
