— Олухом он не был точно, в отличие от тебя, идиота, орущего об этом на полресторана… — Райли цедит это сквозь зубы, и мне приходится наклониться вбок от столика ближе к колонне, чтобы расслышать.
Раздаётся тихий скрип ножки стула, отчего я вздрагиваю, вскинув увлажнившиеся глаза на Альваро, — он переставляет его, чтобы быть ближе. И с едва слышным шипением, понимая, что я кого-то подслушиваю, кивает вправо и спрашивает:
— Джейн, в чём дело?
За колонной слышится возня: стук откладываемых приборов, пренебрежительная благодарность официанту и отодвигаемые стулья. Никаких более фраз, но полученной информации достаточно, чтобы сделать ужасающие выводы.
— Это они… Они… — единственное, что я успеваю, едва шевеля губами, пробормотать Альваро, не сводя с него глаз.
Тёмные брови сходятся к переносице, когда он пытается понять мои слова и реакцию, да вообще всё — только вот ситуация проясняется в тот момент, когда за моей спиной возникают те, кого я меньше всего хочу сейчас видеть.
Кого хочу уничтожить так, чтобы и мокрого места не осталось… Как долго жизнь будет подбрасывать эти динамитные шашки, каждый раз без шансов на спасение? Почему я сталкиваюсь с правдой лоб в лоб, без какого-либо предупреждения, не имея возможности для отступления или достаточных сил для достойного отпора?
Мне надо объяснить всё Альваро, пока не поздно, но речь отказывает. Ну почему они не обошли колонну с той стороны? Господи… Лишь бы не догадались о том, что обнаружили себя…
— Мистер Рамирес! — нарочито задорным голосом удивлённо восклицает возникший за мной Райли, и выражение лица Альваро в этот момент не передать никакими словами, хоть и первичное замешательство длится мгновения.
Как он только умудряется сохранять спокойствие и незыблемость! Коротко напоследок стрельнув в меня, замершую, но слегка дрожащую, окончательно прояснившимся от недоумения взглядом, Альваро встаёт с места. Медленно, будто готовится к нападению, а я, наоборот, вжимаю голову в плечи, глупо надеясь, что на меня не обратят внимания:
— …и… О, Джейн! — глаза сенатора странно сверкают, когда я нахожу в себе силы неспешно повернуться вполоборота, сидя на месте. — Надо же, какое удивительное совпадение.
Сукин сын. Делал вид в своём кабинете, что не знаешь, что за «Сомбра» и кто её владелец?.. И как я не вспомнила о том, что Альваро говорил о факте их знакомства с Райли. Как я не уловила тогда эту несостыковку.
Замечаю омерзительный взор пока молчащего Леандро — он, игнорируя моего начальника, с нескрываемым подозрением сканирует каждый дюйм на моём лице, а я… Всё борюсь с желанием сбежать, разнести всё в пух и прах, заорать — слишком пульсирует внутри тугой ком разномастных эмоций. И стараюсь напустить на себя безмятежное выражение, словно не мне пришлось столкнуться с двумя убийцами моего отца вживую в мишленовском ресторане в центре Нью-Йорка.
Я не могу посмотреть на Альваро: всё моё внимание занимают щурящийся теперь Райли, оскалившийся Монтера и заползающие за шиворот муравьями страх и неверие.
Как я раньше не догадалась.
Отец… Мой отец… Оказался втянут во всё это, пребывая в тисках, как и я сейчас, чувствуя себя мишенью для шквального огня с двух сторон.
Хотя… Нет. Наша разница с папой в том, что на моей стороне есть ещё кое-кто.
— Сенатор Райли… — тон Альваро режет бумажно-тонкую застывшую атмосферу между нами четырьмя, и всех присутствующих в зале ресторана, кроме нас, будто ставят на паузу. — Не самую лучшую компанию выбрали на сегодняшний вечер.
Он окидывает Леандро взглядом, в котором плещется холодная ярость, а в каждом слове столько яда, что впору убить им кобру.
— О, ничего особенного, Альваро, — Монтера, наконец, переводит своё внимание на него, оставив на мне липкие следы изучения. Тянущиеся неприятные интонации лезвиями бритвы проводят по нутру… — Просто дружеские посиделки.
В воздухе витает явная терпкая недосказанность: что с их позиции, что с нашей. Еле уловимая, чёрная кружевная недосказанность, подкреплённая вынужденным псевдоэтикетом и лицемерием, — одно неосторожное слово, одно неправильное движение… И это кружево порвётся с последствиями сродни настоящей атомной катастрофе.
Чёрт. Чёрт. Чёрт.
Они не должны ничего узнать, во что бы то ни стало.
— Как прекрасно, что они закончились, — чеканя каждый слог, Альваро кривит губы в такой саркастичной улыбке, что любой почувствовал бы себя грязью из-под его ногтей. — Не думаю, что я и моя спутница смогли бы так долго терпеть ваше соседство.
Я чётко слышу, как Монтера клацает зубами, закрыв рот, но Райли, периодически бросающий на меня крайне настороженные взгляды, решает завершить битву, не дав ей начаться:
— Слухи о вашей галантности всегда шли впереди вас, сэр, — он одаривает Альваро высокомерием, хотя я знаю, что это — лишь жало пчелы в панцирь броненосца. — Мы уже уходим. Доброго вечера, мистер Рамирес. Миссис Ричардс…
Он слегка кланяется мне, жестом показывая Монтере на проход между столами. Язык, словно навсегда засохнув, прилипает к нёбу, и я просто демонстративно отворачиваюсь, понимая одно: у нас не было ни шанса, ни времени подготовиться. Никакой, даже самый хорошо продуманный блеф, не прокатывает в таких ситуациях.
Они всё поняли. Всё знают.
***
— Что ты слышала?
Альваро смотрит на уходящих до тех пор, пока они не скроются окончательно. И это его первый вопрос всё ещё оглушённой мне, заданный нетерпеливым, хоть и ласкающим тоном.
Надо взять себя в руки. Сейчас не время распускать сопли: несколько раз продышавшись и запоздало всхлипнув, я на автомате бесцветно пересказываю всё.
Альваро слушает с таким вниманием, словно от моей информации зависит чья-то жизнь, но ведь так и есть… Теперь мы оба попали в зону видимости их радаров.
— Я видела перед встречей с Райли Аманду. Нашу домоправительницу, — глухо молвлю я, промокая в уголке глаза так и не вылившиеся слёзы салфеткой, и Альваро накрывает мою ладонь на столе своей, крепко сжав её. — Она выходила из его кабинета и ушла так быстро, будто увидела призрака. Даже не поздоровалась.
— К чему она имела доступ в доме твоего отца?
Он поступает верно, продолжая не щадить меня вопросами, но непросто даётся отвечать на всё без эмоций:
— К чему? Она вела всё хозяйство, Альваро, много лет и, естественно, имела доступ ко всему. Ко всему! — я утираю нос и прячу взгляд, еле сдерживая рвущийся наружу крик боли. Шепчу вдогонку, надеясь на его предположение: — Почему Монтера вообще заговорил о мефенамовой кислоте?
И оно не заставляет себя ждать, обернувшись полноценным фактом.
— Потому что у этого ублюдка есть несколько подпольных лабораторий, которые он использует для очистки и обработки кокаина перед продажей. И не только. Гордо именует это фармкомпанией, ловко прикрывая деятельность фальшивыми документами. Весьма вероятно, что он производил там мефенамовую, судя по тому, что ты услышала…
