и в Иване III «государь всея Руси» торжествовал над мужем «царевны царегородской».
Ни Иван III, ни Василий III, ни Иван Грозный не делали из брака Ивана Васильевича с Зоей Палеолог, из «прав» на византийский престол орудия своей внешней политики, не претендовали на византийское наследие, не связывали с ним своего царского титула, хотя и не отказывались от своего родства с византийскими императорами. Они мечтали стать не «едиными государями во всей вселенной», как того требовал Филофей, требовала созданная им теория «Москвы — Третьего Рима», а «государями всея Руси», считая себя «изначала» государями «на своей земле», и верили «не в греков, а в Христа».
И хотя Филофей упорно навязывал «государям всей Руси» идею «вселенского царства», правительственная литература той поры остается ей чуждой, отстаивая извечность прав на царский титул и на самодержавное правление русских государей и их право на все русские земли в границах Киевского государства.
Придворные обычаи на Руси тоже отличались от византийских. Русское «благолепие» и возвеличение государя были далеки от византийского обычая объявления императора святым. Византийский император был фактически главой церкви и вел богослужение; на Руси великий князь возглавлял лишь светскую власть.
Идеология русского самодержавия создавалась на Руси (а не была введена Зоей Палеолог и ее окружением) и основой ее был взгляд на великих князей как на законных и неограниченных в своей власти государей всей земли Русской.
Так складывался самодержавный строй на Руси.
Как мы уже видели, развитие феодальных отношений, усиление феодального гнета не могли не вызвать протеста со стороны широких народных масс. В то же самое время в процессе складывания централизованного феодального государства выявились противоречия между царем и дворянством, с одной стороны, и боярами-княжатами — с другой. Намечался раскол и среди духовенства. Если первое противоречие вызывало недовольство и выступления против существующего порядка со стороны горожан и крестьянства, то противоречия другого порядка были, собственно, борьбой различных группировок внутри самого господствующего класса, борьбой за власть, за первенство, за земли и крестьян.
Идеологической формой этих противоречий являлись прежде всего «ереси» — религиозные течения. Религиозная борьба в период феодализма часто является лишь оболочкой классовой борьбы. Мы уже касались «ереси» жидовствующих, поскольку она отражала социальную борьбу трудового люда русских городов. Но «ересь» жидовствующих была очень сложным социальным движением и распространялась она среди духовенства и феодальной верхушки. Эта ее особенность была обусловлена прежде всего тем, что «ересь» явилась своего рода реформаторским движением на Руси, связанным с той тягой к знанию, которая определяет собой период образования единого Русского государства. По преданиям, «ересь» занес приехавший в 1471 г. в Новгород со свитой Михаила Олельковича киевский ученый еврей Зхария. Среди первых «жидовствующих» были ученые новгородские попы Денис и Алексей; кроме них к «ереси» примыкало много попов, дьяконов, дьяков и простых горожан. Когда Иван III столкнулся с жидовствующими, еретичность которых к тому времени еще не была официально установлена, он обратил на них внимание, приблизил к себе, а Алексея и Дениса сделал священниками придворных кремлевских соборов — Успенского и Архангельского. В Москве они «своротили в ересь» будущего митрополита — архимандрита Зосиму, думного посольского дьяка Федора Курицына и многих других дьяков Ивана III, а Иван Максимов «обратил в ересь» даже невестку великого князя Елену, жену Ивана Ивановича.
«Еретиками» стали и некоторые московские купцы, как например Кленов. Алексей и Курицын имели огромное влияние на Ивана III. «Ересь» свила себе гнездо в самом дворце «государя всея Руси».
Духовенство сперва не разбиралось в учении «жидовствующих», и только в 1487 г. архиепископ Геннадий обнаружил «еретические писания». С «ересью» боролись долго. Уж очень могущественны были покровители у жидовствующих — Федор Курицын, Зосима и даже сам Иван III. Жидовствующие отличались необыкновенной по тем временам ученостью. Ими впервые были переведены на русский язык еврейские богословские книги — «Священные Писания». Жидовствующие имели много книг по астрономии и астрологии, медицине, ряд переводов античных мифов и философов и т. д. Они отрицали церковное землевладение, «стяжательство», изобличали жадность и богатство духовенства, отрицали церковные обряды. Из споров с жидовствующими духовенство всегда выходило побежденным — не хватало «учености».
Борьба жидовствующих против церковного землевладения была очень заманчива для Ивана III. Монастыри были крупнейшими землевладельцами, а Ивану были нужны земли для испомещения «служилых людей» — дворян. Поэтому он не давал «еретиков» в обиду и поддерживал их.
Но долго так продолжаться не могло. «Ересь», направленная против феодальной церкви и существующих порядков вообще, была в конечном счете народным движением. Поэтому Ивану было не по пути с «еретиками».
В 1504 г. был созван духовный собор, который осудил жидовствующих. Иван Курицын (брат Федора, уже к тому времени скончавшегося), Иван Максимов, Дмитрий Коноплев, Кассиан, Некрас Рукавов и другие «еретики» были казнены. Характерно, что «еретики» по требованию заклятого врага, новгородского архиепископа Геннадия, были сожжены на кострах — казнь, которой подвергали носителей передовой мысли в странах католического Запада. Не случайно Геннадий ратовал за применение к «еретикам» инквизиции и ставил в пример испанского короля.
В конце XV в. верхушка духовенства серьезно была озабочена вопросом о судьбах церковного землевладения, о взаимоотношении с великим князем. По-разному решались эти важные вопросы.
Внутри самой господствующей церкви появилось течение, также выступавшее против церковного землевладения и «стяжательства». Это были так называемые «нестяжатели», «заволжские старцы», возглавляемые Нилом Сорским. Нил Сорский происходил из старинного московского боярского рода Майковых. Монах Кирилло-Белозерского монастыря, он впоследствии основал скит на реке Соре в Белозерье. После смерти Нила Сорского, последовавшей в 1508 г., его преемником, возглавлявшим «нестяжателей», стал Вассиан Косой из рода опальных бояр-гедеминовичей Патрикеевых.
«Нестяжатели» проповедовали уход от мира с его «злосмрадием», с людьми, погрязшими в разврате и обуреваемыми страстями. В своем «Уставе о жительстве скитском» Нил Сорский призывал к нравственному совершенствованию вдали от мирской суеты, к борьбе со страстями, и прежде всего — со «стяжательством». Трудолюбие монахов его скита, суровость и правдолюбие самого Нила создали ему славу и почет. В учении «нестяжателей» был один вопрос, который втянул Нила, собиравшегося «спасать» себя и других в своем уединении на берегах Сори, в ожесточенную политическую борьбу и помог ему это сделать его ученик и преемник Вассиан Косой — отказаться от политической деятельности и борьбы этот в прошлом дипломат и полководец не мог. Речь идет о церковном землевладении. «Нестяжатели» были противниками церковного землевладения и собор 1503 г. впервые услышал пламенную речь Нила Сорского, направленную против церковного землевладения. «Нестяжатели» отказывались от земель — это было на руку Ивану III, но они отказывали ему в той помощи, которую обычно церковь
