В ожидании я нервно наматывал круги по квартире. Неужели это как-то связано с Женей? И зачем я только настаивал, чтобы Валера все рассказал ему? Надо было самому сначала как-то подготовить приятеля. Мало ли что он мог сделать в запале. Я ведь сам был в таком шоке, когда узнал о секрете Леры. А наш эмоциональный и непредсказуемый Леонов мог отреагировать как угодно. Вот осел. И он, и Валера, и я.
Наконец я увидел, как во двор въехал знакомый серебристый автомобиль. Тогда я быстро нацепил новые кеды и покинул квартиру, сунув в карман джинсов только ключи и мобильный телефон. Всю дорогу до дома Бартовичей я чувствовал волнение водителя Степана. Пусть даже они наемные работники, но явно испытывают симпатию к Валере, иначе не стали бы так переживать. Но почему, интересно, они позвонили мне, а не Олегу, например? Может, не знают, что тот уже вернулся в город.
Когда мы приехали, Герман уже ждал нас в дверях, рядом с ним нервно теребила что-то в руках полная женщина с приятным круглым лицом — скорее всего, Регина. Увидев меня, она облегченно вздохнула.
— Спасибо, спасибо большое, что вы приехали. Надежды последние теряю. Ей-богу, я тут чуть разума не лишилась, корвалол с валерьяной только спасают. Да и Герман Валентинович успокаивает.
— Не нервничайте так, Регина Федоровна, поберегите сердце, — мирно сказал старик.
— Ох, да как тут не волноваться! Валерочка такой хороший мальчик, с пеленок его знаю, хозяйке купать помогала, царство ей небесное. Один теперь остался, словно сирота в этом доме живет. Он и чудит только ж от этого. Жалко мне его, ух как жалко, прямо сердце кровью обливается! — жалостливым тоном причитала Регина. — А теперь просто душа изнылась. Ну что с ним такое случилось? Я уже дверь готова выломать, прости господи!
— Ну-ну, успокойтесь, Регина Федоровна. Идите вместе с Виктором Александровичем наверх. Вы же что-нибудь придумаете? — Герман Валентинович посмотрел на меня, и в его глазах мелькнули волнение и надежда.
— Я постараюсь, — пообещал я, собираясь сделать все, что в моих силах.
— Голубчик наш, — всплеснула руками Регина. — Идемте, идемте же скорее.
И она поторопилась к лестнице, увлекая меня за собой. Краем глаза я заметил, что за нами увязались и Герман, и Степан. Наверху, у знакомой двери, в которую я совсем недавно так опрометчиво влетел без стука, стояла Кристина.
— Приехали? Он с самого утра не откликается. Может, случилось что с ним?
— Все, не могу больше! — приложила руки к объемистой груди Регина Федоровна. — Люди добрые, давайте выломаем эту дверь, мочи моей нет. Прямо тут слягу, если что с Валерочкой.
— Да подождите, — попытался поумерить ее воинственный пыл Герман. — Нельзя же так.
Пока они спорили, я подошел к двери и приложил к ней ухо. Но это было бесполезно, я ничего не услышал. Тогда я заговорил.
— Валер! Это я, Витя. С тобой там все в порядке?
В ответ только тишина. За моей спиной послышался нервный шепот. Похоже, Герман со Степаном с трудом удерживали Регину Федоровну, которая находилась на перепутье: либо бессильно грохнуться в обморок, либо перейти к более активным действиям и таранить дверь. Я постучал еще раз, громче зовя парня. И снова ничего. Да что же это такое?
— Валер, если ты там вздумал перерезать себе вены, то я убью тебя! — конечно, не самый эффективный способ останавливать самоубийц, но я, как всегда, отличился. — И если ты сейчас не отзовешься, то я… спущу на тебя Регину Федоровну!
Сзади опять послышалась какая-то возня. Но не успел я посмотреть, что там происходит, как с другой стороны двери раздался голос:
— Зачем пришел? — Одновременно от пяти человек послышался облегченный вздох. Я собрался.
— А ты как думаешь? Тут все волнуются за тебя, а ты дурью маешься.
— Да пошел ты. Не хочу я никуда идти и разговаривать тоже ни с кем не хочу. Езжай домой.
— А вот фиг тебе, пока ты не выйдешь, я буду жить тут, под дверью.
— Очень смешно.
— А ты думаешь, я шучу? Герман Валентинович, — я повернулся к стоящей неподалеку прислуге, — можно как-нибудь поставить тут раскладушку?
— Можно разместить небольшую кровать, — согласился тот. Остальные в шоке уставились на него, но старик явно не шутил, хотя в его не замутненных возрастом глазах плясали веселые огоньки.
— Мне принести постельное белье? — подхватила Кристина.
— Я могу привезти обед на тележке, — сказала Регина, которую Степан и Герман уже отпустили на свободу.
— Съезжу за продуктами, — подключился и Степан.
— Эй-эй-эй, — взволнованно постучал Валера. — Вы это там серьезно?
— Серьезнее некуда. На крайний случай у нас остается вариант выломать дверь.
— Нет, не надо! — Даже через дверь я чувствовал, что он быстро размышляет. — Ладно, я впущу тебя. Только без фокусов, ты понял?
— Хорошо, — согласился я и бросил взгляд на стоящих за мной людей. Регина Федоровна сжала кулаки, желая удачи.
Господь, будь милосерден.
Не работа, а сплошная нервотрепка.
Если все хорошо закончится, то точно приглашу Кристину в кино.
Когда все это закончится, то точно затащу Степана на свидание.
Я хихикнул про себя, услышав мысли горничной и водителя. Щелкнула задвижка. Я дернул ручку на себя и вошел в знакомую комнату, состояние которой явно соответствовало настроению ее владельца. Одежда, разбросанная по комнате еще во время моего визита, все еще валялась на тех же местах. Ясно, что именно после возвращения Валера уже никого не пускал в свое пространство и сам убираться не собирался. Кажется, что, наоборот, беспорядка в помещении прибавилось. Появились какие-то обертки и пустые пластиковые бутылки. Ясно, почему Валера отказывался есть: у него тут точно имеется запас на крайний случай. Сам же Бартович выглядел не лучшим образом. Какая-то футболка с мутным пятном, домашние шорты, грязные волосы, стянутые в неопрятный хвост. И полнейшее безразличие на лице.
— Ну и зачем ты приперся? — недовольно повторил он, присаживаясь на кровать.
— Я же уже сказал, что мы волнуемся.
— Да ладно? Уж мне-то можешь не врать. Кому я вообще в этом мире нужен?
— Знаешь что? — я даже разозлился немного. — Там за дверью люди готовы стены ломать, потому что ты им небезразличен, а ты отворачиваешься от них. Ну что такого произошло, что ты уже готов стать затворником?
— Что произошло?! — Парень глянул на меня, в его глазах блеснули злые слезы. — А произошло то, что я обманщик, пидорас, извращенец и меня надо держать подальше от нормальных людей! А лучше вообще пристрелить.
— Это тебе Женя сказал? — прошептал я. У меня внутри все похолодело.
Валера отвернулся, вытирая щеку кулаком. Потом рвано вдохнул, сжимая плечи.
— Я знаю, что это так, знаю… И я
