беременности очень многие препараты сразу же исключаются. Это касается в основном обезболивающих.
Пыталась глотать ртом воздух и до конца осознать новость, которую услышала.
Я была беременна.
Внутри меня зарождалась новая жизнь. Где―то внутри рос маленький человечек, который через несколько месяцев войдет в мою жизнь. Уже вошел.
Рука невольно скользнула к животу. Это был его ребенок. Мужчины, которого я до безумия любила. Мужчины, без которого не представляла своего будущего; который изменил все мои мысли, вывернул чувства наизнанку и научил жить совершенно по―другому. Заставляя испытывать что―то невероятное: что―то теплое и неземное. Что―то, от чего сердце всякий раз колотилось так сильно, словно каждый удар был последним.
И теперь этот мужчина преподнес мне лучший в жизни подарок. Мальчика? Да, возможно, такого же синеглазого и добросердечного. Или девочку? Тогда такую же темноволосую и решительную. Скорее всего, немного несносную, но очень отважную, умеющую любить и сострадать.
— …аняты. Вам туда нельзя. Послушайте… ― растерянный голос медсестры прозвучал очень близко, и почти в эту же минуту дверь быстро распахнулась.
Дарен влетел в палату и замер, заставляя пульс участиться.
Невольно улыбнулась, представляя, как счастлив он будет, когда узнает о ребенке. Как будет ещё сильнее оберегать… только теперь уже нас двоих.
— Мне жаль, доктор Киллиан, я не смогла его остановить. Он заявил, что знает мисс Дэвис и собирается её забрать.
— Всё в порядке, Ронда, ― спокойно ответил доктор, ― думаю, это так.
— Дарен, ― приподнялась, и улыбка невольно расползлась шире.
Ожидала, что он подойдет, но он продолжал стоять на некотором расстоянии.
— Вы закончили с обследованием? ― спросил он, поворачиваясь к доктору.
— Да, ― кивнул Киллиан, а затем протянул Дарену назначение. ― Я прописал обезболивающее и некоторые витамины. Сейчас… ― он мимолетно взглянул на меня, а затем добавил, ― …в такую погоду… иммунитет ослаблен. Поэтому ей не помешает пропить для начала хотя бы один курс.
— Что―то ещё? ― спросил он, забирая рецепт.
— Нет. ― он по―доброму улыбнулся. ― Вы можете забирать свою девушку домой. Купите все необходимые препараты и проследите, чтобы она больше не садилась за руль. Так будет лучше.
Киллиан вывел Ронду из палаты, оставив нас наедине.
— Машина у входа, ― только и произнес он, но глаз так и не поднял, ― выходи, как будешь готова. Мне нужно задержаться у регистрационной стойки.
Хотела ответить, но он уже скрылся за дверью. Неужели так сильно злился? Хотя, Боже, конечно же, да. На то, что я не уехала; на то, что села за руль и на то, что не справилась с управлением. Я понимала это. И на его месте тоже была бы в ярости.
Забрав со столика вещи и набросив на плечи кардиган, вышла из палаты.
Когда подходила к стойке, Дарен как раз заканчивал расписываться. Он пропустил меня вперед, но ничего не сказал. До автомобиля мы тоже шли в молчании. Он отойдет. И заговорит первым. Я знала. Этот человек был далеко не из молчаливых, да и с его эмоциональностью иной вариант совсем не вязался. Особенно учитывая, что я довела его своими выходками. А я довела. Это было ясно ещё из разговора в машине.
Забравшись на сиденье, сильнее закуталась в кардиган. В последнее время я часто замерзала ― было странно замерзать в солнечном штате, верно? ― но теперь хотя бы могла найти этому адекватную причину.
Мы ехали уже довольно долго, и никто не нарушал образовавшейся тишины.
Я всё думала, как сказать Дарену о ребенке и как подобрать правильные слова.
Наверное, сообщая такую новость, правильных слов не ищут. Вероятно, зная, что твой любимый будет безумно рад, с этим даже не медлят. Но его внезапно появившаяся отстраненность ― а я чувствовала именно её ― заставляла делать именно это: медлить.
— Это лучшая аптека в штате, ― отвлекшись от своих мыслей, заметила, что машина стояла на краю обочины недалеко от знакомой красной вывески, ― кредитка в козырьке.
— Ты не пойдешь со мной?
— Мне будет лучше остаться здесь. ― сухо ответил он, а затем протянул мне рецепт. ― Покупай всё, что будет необходимо. Эта карта теперь твоя.
Поняв, что на этом разговор окончен, взяла кредитку и вылезла из машины.
Слабый ветерок заставил поежиться, мысли начали сильнее заполнять и без того до краев переполненную голову.
Почему он был так холоден? По какой причине всё так резко изменилось?
Я могла бы часами размышлять о том, что произошло, перебирая самые различные варианты, но быстро поняла, что это неверное решение. Сначала я поговорю со своим мужчиной, и только потом буду делать выводы.
Купив всё, что было в рецепте и, взяв витамины, которые посоветовал доктор, вышла из аптеки. Дарен не видел меня, и поэтому мне удалось уловить чувства, которые он, вероятно, так тщательно утаивал.
Сейчас он сидел в машине, подперев локтем раму на дверце, и задумчиво смотрел на асфальт. Его что―то мучило. Что―то тяжелым грузом лежало на сердце.
Я не только видела это, но и ощущала. В такие моменты, когда он переставал контролировать свои эмоции, его было проще всего понять.
Заметив меня, Дарен выпрямился. Подождав, пока я заберусь в салон и закрою дверь, надавил на газ и выкрутил руль. Его взгляд изменился. Он был уже не таким тяжелым и угнетенным, как минуту назад. Но отрешенности в нем было всё столь же много. Слишком много.
— Нам нужно поговорить. ― не выдержала, понимая, что дальше так тянуться не может. Он продолжал молча и безучастно вести машину. Мне хотелось закричать: «я беременна!», но с языка сорвалось совсем другое. ― Что с тобой происходит?
— Ничего.
— Я не могла улететь, ― стала оправдываться, ― не могла оставить тебя. ― его пальцы сильнее стиснули руль, но он снова промолчал, выходя на поворот. ― Да, я поступила неправильно, когда не позвонила, но ведь ты бы силой втащил меня на самолет и даже не стал бы слушать. Мне не нужно было садиться за руль, ― продолжала, в самом деле, испытывая вину, ― я почувствовала себя нехорошо и потеряла управление. Это было глупое решение. Но я не жалею, что не улетела. Ты имеешь право злиться. Особенно теперь. И я понимаю, что ты пытаешься держаться, чтобы не кричать, но с каждой минутой всё больше хочу, чтобы ты перестал. Лучше кричи. Только не будь так холоден.
— Ты должна была улететь, ― только и прошептал он, ― если бы ты улетела, всё было бы иначе.
— Что? ― развернувшись, спросила, окончательно переставая понимать происходящее. ― Что было бы иначе?
Дарен снова
