Я кивнула.
— Да, сэр.
Глава 24
Фишер научил меня вымерять и вырезать. Клеить и закручивать винты. Правильно пользоваться молотком и уровнем.
Через час Рори нашла нас.
— Вот вы где. Я искала вас.
Я отвернулась от верстака Фишера, мои защитные очки слегка запотели.
— Он пытается обучить меня, чтобы я была более полезной.
Фишер сосредоточенно собирал ящик, который он только что сделал.
— Не знаю, как насчет полезности, но хоть немного меньше бесполезности.
Рори рассмеялась.
— Ну, я подумываю пригласить Роуз на гриль. Фишер, у тебя есть планы? Тиффани тоже может прийти.
— Никаких планов, — пробормотал Фишер, сосредоточенно глядя на угол, который он только что склеил.
Мне захотелось ударить его коленом по яйцам. Никаких планов? Еще одно свидание?
— Риз, ты предпочитаешь курицу или стейк? Или у меня есть тофу. Роуз не ест мясо.
Когда мой взгляд буравил дырку на его виске, я пробормотала:
— Неважно.
— Хорошо. Часа вам хватит, чтобы закончить?
Фишер не дал ей словесного ответа, только кивнул.
— Отлично. Я дам вам знать, когда они придут.
После того, как ноги Рори, постукивая, добрались до верха лестницы, а дверь за ней захлопнулась, я впечатала носок рабочего ботинка в голень Фишера.
— Ой! Что за хрень? — Он потянулся вниз и потер голень.
— Еще одно свидание с Тиффани? Ты что, шутишь?
Он, похоже, был слишком расстроен из-за своей голени и того, что я прервала его работу, чтобы не выказать ни малейшего сожаления.
— Что ты ожидала от меня услышать?
— Я ожидала, что ты скажешь, что у тебя есть планы.
— Но у меня их нет. И ты тоже собираешься быть здесь. Что в этом такого?
— Такого, что ты ей нравишься. Очень!
— Так же, как ты нравишься Брендону? — он нахмурился.
— Я не приглашаю его на ужин. — Я уперла кулаки в бедра.
— Ну, может быть, тебе стоит. Похоже, у Рори много еды, и чем больше, тем веселее. Верно?
— Теперь ты ведешь себя как придурок. Настоящий придурок.
Встав прямо, он снял очки и бросил их на верстак.
— Правда. Это я-то придурок? А ты?
— Ты должен был солгать. — Это был мой ответ. Я, закончившая церковную школу, изучающая Библию, девственница, пропагандирую ложь. Это был новый уровень.
— Я не буду целовать ее в щеку или держать за руку. Теперь все в порядке?
Мое эго было на взводе. Мы не были «в порядке». Ну, он, наверное, был. Двадцативосьмилетние люди обладают чуть большей зрелостью и самоконтролем. Достичь статуса «в порядке» ему, вероятно, было проще.
Взрослые подростки, такие, как я, с трудом пытались отбросить мелочи и просто быть… в порядке.
— Я не в порядке.
— Нет? — Он склонил голову набок.
Думаю, я знала, что у меня неприятности, но не была уверена, как они будут выглядеть.
— Тогда давай приведем тебя в порядок. — Он схватил меня за плечи и толкнул назад.
Я споткнулась, но он удержал меня на ногах. Присев передо мной на корточки, он развязал мои рабочие ботинки.
— Что ты делаешь? — Я не могла скрыть своего волнения.
Фишер не ответил. Его быстрые руки отбросили мои ботинки в сторону.
— Фишер… что… — Мои слова застряли в горле. Я слишком сильно ткнула медведя палкой. На самом деле, я пнула его в голень.
Он не смотрел на меня. Он был слишком занят, сосредоточившись на моих джинсах.
Расстегивал пуговицу.
Расстегивал молнию.
Спускал их с моих ног.
— Фишер… мы не можем… не здесь… — слабо запротестовала я.
Что, если Рори вернется? Дверь не была заперта.
Джинсы упали рядом с ботинками, когда он отбросил их в сторону. Тем не менее, он не поднял ни одного взгляда, чтобы увидеть мою панику.
Когда его пальцы забрались за резинку моих трусиков, я схватила его за руку.
— Фишер, мы не можем…
Он остановился, совершенно не двигаясь. Его взгляд остановился на моей руке, вцепившейся в его ладонь. Затем его губы искривились, и он прищурился. Его голова повернулась, осматривая то одну, то другую сторону комнаты.
Оставив меня полуголой и в панике, он встал и сделал несколько шагов к стопке ящиков. Открыв несколько из них, он достал что-то и сунул в задний карман, а из другого ящика достал что-то еще. Затем он повернулся.
— Нет… — Я покачала головой, увидев в его руке стяжку. — Нет… Я не могу. У меня клаустрофобия. Мое сердце остановится. Нет…
Он проигнорировал меня, схватив пару грязных тряпок.
— Фишер… нет! — Я попыталась вырвать свою руку из его хватки.
— Шшш… — Он медленно покачал головой, по-прежнему не глядя на меня, пока обматывал тряпкой одно запястье, а затем затягивал стяжку.
— Нет-нет… — Моя голова дергалась из стороны в сторону. — Нет. Я сказала нет…
— Шшш… — Он повторил процедуру с другим моим запястьем.
С неестественной легкостью он поднял меня на барный стул и с помощью еще двух стяжек он закрепил мои руки к ножкам стула.
— Фишер! — Я дергала руками, но они не двигались.
Наконец он посмотрел на меня, прижав большой палец к моим губам, а затем и вовсе поцеловав.
Я вскрикнула, и он проглотил это снова и снова. Его руки спустили мои трусики с попы на колени. Он поднял ботинок и наступил на них, стягивая их с моих ног по мере того, как его поцелуй становился все более голодным. Его руки обхватили мои колени и широко раздвинули их, прежде чем его пальцы стали дразнить меня.
Заставили меня выгибаться.
Заставили меня стонать.
Заставляли меня сходить с ума.
Он оторвал свой рот от моего.
— Скажи мне «нет», и я отпущу тебя, — прошептал он мне в губы.
От его пальцев я бредила, пьянела, не в силах сформировать связную мысль.
— Фиш… Фишер… — Мои тяжелые веки на секунду сомкнулись.
Он был неумолим.
Я… я даже не знала. Но я не думала о том, что мои руки скованы. В голове не было достаточного количества крови, чтобы осознать свою клаустрофобию. Вся она скопилась вокруг чувствительного пучка нервов между ног.
Он опустился на колени и…
О Боже… трах… трах… трах… ТРАХНИ МЕНЯ!
Десять секунд… не больше, я так быстро кончила, и я сделала это, когда Фишер положил одну руку мне на колено, держа мои ноги широко раздвинутыми, а другой рукой закрыл мне рот, заглушая мою несвязную цепочку нецензурных слов.
Фишер убрал руку с моего рта, сел на пятки, как в тот день в парке, и положил обе руки на бедра.
Его взгляд был прикован к тому самому месту, где несколько секунд назад находился
