чашу с вареньем и хлеб, чтобы занять их. Велела вести себя прилично. Потом поспешила к дверям. Беатрис уже где-то скрылась. Наверное, побежала встречать Йоргена. Я немного боялась встречаться с мужем, хотя давно ждала его и успела истосковаться. Боялась за детей. Ясное дело, что разборок не избежать. Крутила в голове слова, которые скажу ему, и сминала потные пальчики.
— Так, ладно, я справлюсь, — бормотала под нос, пока шла по коридору. — Я справлюсь…
Неожиданно он вырос передо мной спустя очередной поворот. Я чуть не влетела в его грудь. Зиг не переменился за время нашей разлуки, только выглядел уставшим. Пришёл на своих двоих, что не могло не радовать. Я замерла перед ним, оробев. Мой муж показался мне таким суровым в то мгновение, что я подумала: боги, и как же мне хватало смелости шутить с ним?..
— С чем справишься? — спросил он недоумевающе.
— Зиг! — я запрыгнула на него и обняла за шею. Всё стало неважно. Он жив, и хвала богам. Обняла его крепче и прижалась. Забылась на долгие мгновения. Зиг подхватил меня за бёдра и обнял в ответ.
— Я скучал по тебе, моя драгоценность, — тихо сказал князь около моего уха. И поцеловал в щёку. — Забыл, какая ты у меня маленькая, моя весна. Лёгкая, как пушинка.
Но мгновения счастья продлились недолго. Я вспомнила про детей. Спрыгнула на пол. Быстро вытерлась рукавом и тревожно потеребила подол. Стыдно-то как… мне очень влетит. Но чего теперь трястись? Дело сделано. Надо отвечать за свои поступки.
— Зиг, тут такое дело, — робко начала я. — Ты только не ругайся…
— О, боги, Катерина, что ещё ты вытворила? — усмехнулся мой лев. Мы пошли по коридору. Я заметила, что он ведёт меня в покои. Схватила его руку. Зиг взглянул на мою ладошку, сжимающую его запястье, потом поднял глаза на моё лицо и нахмурился. — Так, Катерина, что стряслось? Говори, это приказ.
Я укусила губу.
— Идём, они ждут в зале.
— Они? Кого ещё ты притащила? Очередного раба? Хотя, погоди, ты сказала «они»… двух рабов? Или сразу отряд?
Да он издевается. Я молчала. Пусть увидит, потом стану оправдываться. Повела мужа в зал, держа за руку. Зиг горячо дышал мне в макушку. Но шёл, покорный. Ближе к залу послышался смех моих мальчиков. Потом что-то зазвенело. Я испугалась, что что-то случилось, бросила Зига и вбежала в зал.
Разбилась глиняная чаша. Упала со стола. Скегги и Одд сидели на полу, все в смородиновом варенье, но довольные наминали хлебные лепёшки. Рубашки покрывали следы их ладошек. Пол был грязный от липкого варенья.
— Это что такое⁈ — воскликнула я. Больше испугалась, что они порежутся об осколки, чем за посудину. Боги с ней, невелика потеря. — Вы чего тут устроили? Я же сказала вести себя хорошо!
Одд поднялся первый. Его худое личико вытянулось, он глядел мне за спину. Подёргал братишку за рукав рубашки. Тот тоже нехотя поднялся, но варенье интересовало его больше князя. Спиной ощутила злость моего мужа. Меня будто чёрная туча накрыла…
— Так, — заговорил он.
Ой-ёй, кажется, мне конец.
Но я не шелохнулась. Зиг прошёл мимо меня, поскрипывая кожаными сапогами. Оглядел сорванцов. Холодно, оценивающе. Обошёл кругом, как настоящий горный лев. Дети таращились на него. Скегги мял грязными ручонками подол рубашки. Одд вздёрнул нос и громко сопел. Князь прошёл к помосту в мёртвой тишине и опустился на нижнюю ступеньку. Поманил мальчиков пальцем.
— Идите, — шепнула я и подтолкнула детей в спинки. Вознесла короткую молитву богам, чтобы всё прошло гладко.
Они, робкие, подошли. Встали перед моим мужем. Мне было жутко стыдно за них. Не представляю, что делалось в буйной голове князя. Сама подошла ближе и встала рядом, будто и меня сейчас отчитывать станут.
— Кланяться будете? — глухо спросил князь, изучая детские лица единственным глазом.
Мальчики поклонились, нелепо и неумело.
— Другое дело, — тем не менее, одобрительно кивнул Зиг. Я чуть выдохнула. Вроде, он не злится… — Знаете, кто я?
— Кто? — спросил Скегги, хлопая голубыми глазёнками. — Страшный дядя? У тебя такой крутой шрам!
Он потянулся потрогать раненый глаз Зига. Тот поморщился и увернулся от измазанной вареньем ладошки. Одд тихо взвыл:
— Глупый, это князь! — шикнул он на брата и схватил за рукав. Зиг взглянул на него.
— Правильно, малец. Я князь. И я могу сейчас снять свой ремень и выпороть вас обоих за этот беспорядок, — строго проговорил он. — Но, пожалуй, я сделаю по-другому. Оддманд!
Дети вздрогнули от его крика. У меня сердце ушло в туфли. Я уже и не знала, что он выдумал. Хотела верить, что казнить детей за какую-то битую посуду он не станет. Прибежал дворецкий.
— Звал, господин? — спросил старик. Оглядел грязь в зале, но лишь прицыкнул. Его было не удивить проказами моих мальчишек.
— Принеси этим щенкам ведро и щётку. Пусть убирают. И последи, чтобы убрали хорошо, вечером будет пир, — оскалился Зиг. Он поднялся. Потрепал обоих мальчишек по головам с мужской грубостью, прошёл мимо них. — Приду, проверю.
— Слушаюсь, господин.
Зиг подошёл ко мне и взял за плечо. Повёл меня прочь из зала. Я поглядела на Оддманда, который провожал моих найдёнышей за ведром и щётками. Старик был спокоен и даже шутил с ними.
— Ты злишься? — пискнула я, пока бежала за мужем по коридору.
— Злюсь? Я просто в ярости, драгоценность, — невесело усмехнулся Зиг.
Он привёл меня в наши покои и захлопнул дверь. Я не знала, что и думать. Стояла у стола, смиренно опустив голову. Ждала, что накричит и заставит убираться вместе с детьми. Или, того хуже, велит закладывать сани и везти их туда, где подобрала. Что делать? Кидаться ему в ноги? Целовать? Умолять? Или разругаться вдрызг?.. Зиг вдруг поцеловал меня.
А ругаться мы не будем?
Я оторопела. Схватила его за плечи, но потом покорно обмякла. Зиг подтолкнул меня к столу. Бёдра упёрлись в столешницу. В покоях было прохладно и тихо, слышались лишь тяжёлое дыхание Зига и скрип его кожаной куртки. Он расстегнул фибулу на воротнике. Плащ упал на пол. Зиг разорвал поцелуй, заставив громко вздохнуть, развернул меня спиной к себе и уложил грудью на стол.
— Зиг… — с губ сорвался стон.
Не ожидала, что князь настолько истосковался по мне, чтобы взять прямо так, на столе, грубо и по-звериному. Он быстро поднимал мои юбки. Я лежала, прижавшись щекой к дереву столешницы. Вспотела в ожидании страстной ласки. Даже не думала противиться, тоже хотела его после долгой разлуки. Ощутила холод обнажёнными бёдрами. Горячие, грубые пальцы погладили складочки.
— М-мх… а-а-а… любимый!..
— Как я хотел это услышать,
