в колокола – перестали отгонять всякую нечисть, вот ворпани и повылезали из нор. Тут тылки недолго терпели – детей надо крестить, покойников отпевать. В официально закрытой церкви возобновились службы. Отец Макарий пользовался авторитетом у общины и даже у коммунистов. Потому советская власть терпела дольше. У Антона духу не хватило выступить против священника. Выступили другие. Для создания образцового хозяйства социалистического типа – совхоза – прибыли уполномоченные земорганов и обнаружили действующий храм и население под поповским влиянием. Отца Макария Порываева арестовали, после стандартного судилища отправили в ИТЛ №9 на строительстве КМК. Хорошо, хоть не увезли на край света (есть еще другой край? помимо Утылвы?). Родственники ездили к нему и даже нашли способ облегчить условия содержания. Уроженец Утылвы, всемогущий начальник лагеря Г. Решов без шума определил пожилого священника на работу при лазарете, старику отвели каморку, чтобы не спать на жестких деревянных нарах в общем бараке.
Гранит сделал доброе дело – или проявил преступную слабость к классово чуждому элементу. Все равно сталинист, чекист и палач! ворпань!! клейма на нем негде ставить. Однако позорное клеймо поставили и не сняли. В пятидесятых годах гражданина М. Порываева реабилитировали без проблем, а расстрелянному майору Решову в реабилитации отказали. Резонно. Кто-то же должен отвечать за содеянное! Ведь столько сотворили невероятных и ужасных – чудесатых – вещей. Целый металлургический комбинат построили, а деревеньку Батя стерли с лица земли. Увы и ах! Швах и мав!.. А вы, уважаемые читатели, согласились бы сейчас поменять свои благоустроенные квартиры на экологические саманки в степи? Вспомните, как А. Порываев описывал хутор – приземистые домишки с глиняными крышами. Занесенные зимой снегом до верху, и только дымок вьется – дымят эти самые снежные пригорки. Сказочно! Первозданная природа, не запачканная промышленной грязью. Именно так – кто ж спорит. А коммунисты местного разлива – А. Кортубин, И. Глайзер, Г. Решов, А. Анютин и др. – взяли и поспорили. И все разрушили! повлияли на судьбы многих людей – современников и потомков.
Жизнь дочери Гранита Лиды Чиросвий тоже подверглась ужасному испытанию, после которого уже не могла быть нормальной. Но сначала – в раннем детстве в Утылве – складывалась хорошо. Даже счастливо. До пяти лет Лида жила как все тылки. Ее дивор – крохотная звездочка – горел ровным, теплым светом и направлял ее судьбу.
Что же случилось? После успешной деятельности по своему серьезному ведомству в Сибири Гранита Решова повысили, назначив на должность начальника трудового лагеря №9 на стройплощадке КМК. Под его командой оказалась куча народа – администрация, охрана, обслуживающий персонал и, конечно, зэки. Забот по горло – слишком велика ответственность в решении важной государственной задачи – создании крупной промышленной базы на южном Урале. Это вам не сказки и не истории в стиле фэнтези сочинять! Потому Гранит не сразу нашел время выяснить судьбу своей давней любви – что Калинка умерла, а его дочь живет в Утылве. Он не сомневался ни на миг – всегда действовал решительно. Приехал в поселок в блестящем черном – нет, не в Лэнд Ровере – советском автомобиле ГАЗ М-1 – «эмке». И забрал дочь.
Кулыйкины не сумели возразить высокому начальнику. Фаина, тихо всплакнув, подумала, что, может, так лучше для Лиды – ведь родной отец. Антон Кулыйкин еще больше возненавидел друга детства – слишком ему повезло, высоко взлетел – как бы больно падать не пришлось. Маленькая Лида попала в новую семью – к отцу и мачехе Марьяне.
***
Второй этап в жизни маленькой Лиды. Она очутилась в роскошных условиях – в коттедже начальника ИТЛ №9, на правах его единственной дочери. Формальности были улажены моментом. Сказочное преображение.
Прежде всего, отец. Неизвестно откуда взявшийся – наверное, из легенд Пятигорья – могучий богатырь. Для Лиды просто огромный. С громким уверенным голосом и заразительным смехом, с круглыми, навыкат, яркими темными глазами, заметной складкой на переносице, раздвоенным подбородком, гордой посадкой головы. Сильными руками он подхватил крепенькую девочку – далеко не миниатюрную Дюймовочку – и подбросил ее, ловко подхватил, прижал щеку к щеке – малышка сморщилась, уколовшись, но в следующий миг потянулась к отцу.
– Лидуня, я очень рад! Ты совсем взрослая раскрасавица. Кажется, помедлил бы я недолго – и уже попал бы на твою свадьбу. Ни о чем не тревожься. Прорвемся! Жить будешь у меня. Я теперь тебя никуда не отпущу, никому не отдам. Доча моя!..
У Лиды сердечко трепыхалось как у насаженного корыльбунчика. Сразу столько счастья! Дивор разрастался, пульсировал в детской груди, обжигал своим жаром.
Гранит постарался, словно искупал вину за смерть Калинки, за безотцовщину собственного ребенка. За то, что в течение шести лет позволил Лиде жить в доме человека, который уже не являлся его другом, но еще не стал врагом. Позволил Антону Кулыйкину сделать ему одолжение. Конечно, Лиду в Утылве не обижали, но Гранит не любил быть должным никому. Он захотел возместить деньгами содержание дочери, но Антон с возмущением отверг.
– Ладно. Спасибо тебе и жене твоей. Выручили. Если что, обращайся. Буду рад помочь…
Друзья попрощались холодно. Гранит занял место рядом с шофером в черном автомобиле, на заднем сиденье с любопытством крутила головой малышка. Шофер – молчаливый рыжий паренек в гимнастерке – завел мотор. Дверца захлопнулась, и слова Антона донеслись уже вдогонку.
– Избави меня, Боже… Вон как обернулось. Да-а, жизнь… Воевали мы с комиссаром Солиным против беляков, теперь новых бар себе на шею посадили. Ишь, холеный, гладкий, гордый. И пахнет от него – ну, кисло, что ли… Машина, личный шофер. Денег немерено… Хм, жизнь обернулась сейчас так, а потом эдак… Поглядим, Грицка…
Гранит с Лидой выехали из Утылвы, поднимая тучи пыли на той же самой дороге (она здесь, отродясь, единственная). На обочине кусты волчавника не трещали и не раскачивались – не пряталась там засада. Гранит не боялся никого – ни черта, ни дьявола, ни рыжих зайчишек. Это его следовало бояться! Человек страшней ворпаней, но все же человек – и у каждого своя судьба, свой предназначенный дивор. У Гранита – вот такая и вот такой…
В коттедже начальника ИТЛ№9 для Лиды обустроили светлую и просторную комнату – чисто светелку. Столяр, числившийся в хозяйственном лагпункте, изготовил простую, удобную мебель – столик, стульчики, кровать, двухстворчатый шкап. Два нижних ящика в шкапу забили игрушками. Лида, приоткрыв рот, смотрела, трогала пальчиками, не в силах поверить в такое богатство: куклы, наряженные старорежимными барышнями, маленький утюг из железных пластинок, с деревянной ручкой, мягкая
