их же похоронили.
— Откопаете. Мужикам скажи, что от лютой напасти спасаешь. От каторги. И накажи крепко-накрепко, чтоб молчали. Иначе карачун всем.
— Только вид у покойников не очень. Расстарались от гнева мужики.
— Плевать. Вези.
После ужина хотел обсудить кое-что с Петровым, но Ольга Филипповна отвлекла.
— Вас там Викентий Иванович дожидается. Я ему чаю налила.
Визит к поверенному у меня на завтра запланирован. Так даже лучше, будет время новости обдумать, которые сейчас услышу.
Он пил чай с баранками, ломая по маленькому кусочку. Сахар не тронул.
— Здравствуйте, дорогой вы мой! — С порога улыбнулся я, — думал уж завтра Вас потревожить. Но рад, что сами зашли. Есть новости?
— Есть, — отложил Викентий Иванович баранку, — Гурский желал Вас познакомить с человеком, в чем ведении секретная миссия теперь уже известного Вам свойства. Это я.
Глава 19
Я молча налил чаю. Ольгу Филипповну отослал к Петрову. Сижу, пью, думаю. Неожиданное превращение, Викентий Иванович любит эффекты. А как он должен был ко мне прийти? Та-дам! Позвольте представить, секретный куратор заговора против английской разведки? Самолично решил отработать.
У него не только Гурский в подчинении. Можно разные комбинации продумать. Вдруг я окажусь и не тем, про кого они думают. Сверну шею чиновнику и в бега. Значит, все просчитал. Но не побоялся, пришел.
— А молодец Игнат, — нарушаю я молчание.
— Молодец, — соглашается Викентий Иванович.
— Но почему костромские болота, почему не столицы?
— Не наш выбор. Но весьма оправданный. Вологда, Кострома, Мереславль. Не так далеко и не так глухо. Но все же не на виду. Агентуру вычислить легче, а уж филеров и подавно. Сбоку политику видней, получается.
— Смита зря убили. Лишнее подозрение на противодействие плану.
— Как раз не зря. Он был, Царствие ему небесное, убежденным сторонником этой гипотезы. Другие считают, что все хорошо.
— А меня зря не убили? — нарываюсь я.
— Прекрасная игра могла статься, — жмурится секретный куратор, — Братство Кольца против англичан.
Мысли вихрем пронеслись. Толкиен еще же не написал про хобитов. Или написал? Да нет. Еще долго. А может, были прототипы. Он же изучал мифологию, вот и взял за основу. Эльфы, гномы, гоблины, орки. Как неуместно все это здесь.
— Какое еще кольцо? — выдохнул я.
— Думаете, если объявить о роспуске, то все поверят? Такие общества в никуда не пропадают. А что? Американская легенда в самый раз тут придется.
— Викентий Иванович, и так голова кругом. Прошу обойтись без легенд. Я, правда, не понимаю, о каком кольце речь. Совершенно.
— Ну да, ну да. Я говорю о шпионской сети. Война тринадцати штатов против Англии за независимость. Слышали?
— Э, американская революция? Вроде еще нет? — я втянул воздух, как от ожога. В моей памяти революция перекликалась с синими мундирами, Скарлет О*Харой и отменой рабства. Но она вроде годах в шестидесятых была, — еще не освежили память. Не все помню.
— Это ее так в Англии называют. Вас еще не было, она в тысяча семьсот восемьдесят третьем году закончилась. Восемь лет шла. Впрочем, события известные. «Бостонское чаепитие». Декларация независимости. Джорж Вашингтон. Вспоминайте!
— Это факты известные. Рабство хотели отменить, — осторожно прощупываю я.
— Так то Томас Джеферсон. Он и декларацию написал. Равенство всех людей и народов. Правда, негров и индейцев это никак не коснулось. Имелись в виду белые люди. Ацветные своего положения не изменили. Да и мыслимое ли дело, признать первобытные народы равными цивилизованным?
— Так и наш народ некоторые могут счесть диким и не историческим, — вспомнил я Карла Маркса.
— Увы, так оно и есть. Но это отдельный и очень долгий разговор. Не завожу егоздесь, потому что питаю надежду узнать Ваши мысли по сему поводу в свое время. И очень подробно.
— Мы отвлеклись от кольца.
— Да, сеть агентуры называется Кольцо Калпера. Калпер Ринг. По псевдониму одного из первых резидентов, Самюэля Калпера. Он же Эйб Вудхалл.
— Самое мне место там. И против англичан, и в то же время англоязычный.
— А Вы отрицаете свою причастность к нему?
— Поверьте, только сейчас узнал.
— Ну и не говорите пока никому. Пусть будет так.
Для меня такая позиция выгодна. Преимущества самозванца сохраняются, зато нет явного противостояния. Для всех будут загадочные слухи об американском свободном гражданине, судьбой посланном улучшать и просвещать скифские дебри.
— Веретенников расстроится теперь. За медаль старался?
— Уже расстроился. Без награды его не оставим. Но потом.
— Деньги обратно захочет?
— Нет. Дано указание не вспоминать прошлое. К тому же с ваших выдумок пошел неплохой доход. Но подобные преференции более невозможны. Это, своего рода, подкуп был. Суммы завышены раз в десять.
— Он посвящен во все тонкости?
— Ну что вы. Он помогает полиции в поимке иностранного злодея. Ошибку с Вами ему разъяснили.
— Что будет с Тростянским?
— Гурский завтра заберет его. И мы очень подробно поговорим о его причастности и к масонам, и к английской разведке, и к возможным убийствам. Вы же не видели лично, кто полицейских убил? Не видели. А, может, и Тростянский.
— А я Вам зачем?
— Для Гурского вы теперь свой. Он за Вас хлопочет. Побратались, к тому же, — усмехнулся Викентий Иванович.
— Свой своему поневоле брат. Народная фашистская поговорка, — смотрю на него в упор.
— Таких изречений не слышал. Увлекаетесь римской историей? Похвально. Он, кстати, тайный советник. Временно унизил себя в благородных целях. Целую легенду сотворили, чтобы правдоподобно вышло.
— У Вас получилось. Даже лучше, чем надо. Может, все же просветите, куда я так не удачно попал?
— Что вы знаете о Союзе Благоденствия?
Колыхнулись далекие воспоминания. Школьные годы. Пестель и Рылеев. Декабристы. Мало, что я знаю про них.
— Офицеры- идеалисты строят планы по спасению России от самодержавия.
— Вот, даже Вы слышали. В этом году генерал Бенкендорф сделал подробный доклад Государю. А этот Союз распался и преобразовался в Северное и Южное общество.
— Причем тут наша глубинка?
— Притом, что идеалисты не страшны. Они всегда были, есть и будут. Страшны негодяи, которые ими прикрываются. Под маской самых прекрасных намерений творят самое гнусное зло. И у этих мерзавцев есть организация и четкий план.
— Англичане?
— Это одна из стран, назначенных штабом, выгодная в силу своего положения и других причин.
— И вы противостоите?
— Мы выполняем волю Государя.
— Николая Павловича?
— Александра Павловича. Он назначил тайно приемником Николая Павловича. И приемник не замедлил начать подготовку. Волей Провидения Вы приняли, хоть и не осознанно, его сторону.
— Теперь надо осознанно?
— Необходимо.
Я не спорил. Достаточно уже сказано, чтобы сделать выводы. Как я не пытался держаться в стороне, все равно оказался в
