Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 64
– Если однажды, днем, а тем более ночью, я приду к тебе, не открывай дверь. Даже если это буду я, даже если скажу, что дело срочное, что кто-то заболел и нужна твоя помощь, покрепче запри дверь. Если я приду, значит, я собираюсь тебя убить. Значит, я в конце концов поверил тем, кто говорит, что можно попасть в рай, если убивать французов.
В ту ночь Матильда взяла спрятанный под кроватью карабин и отправилась босиком к большой пальме. В полумраке она стреляла в ствол до тех пор, пока у нее не кончились патроны. На следующее утро Амин, проснувшись, обнаружил трупы крыс, застрявшие среди побегов плюща. Он потребовал объяснений, но Матильда в ответ только пожала плечами:
– Я больше не могла выносить этот шум. Они так шуршали листвой, бегая по пальме, что мне начали сниться кошмары.
* * *
На исходе месяца наступила роковая ночь. Это была прекрасная, тихая августовская ночь. Между острыми верхушками кипарисов сияла рыжая луна, и дети легли на землю, чтобы удобнее было наблюдать за падающими звездами. Из-за изнурительного шерги у них вошло в привычку ужинать в саду, сразу как стемнеет. Блестящие зеленоватые мухи погибали, приклеившись к воску свечей. Десятки летучих мышей бесшумно планировали с дерева на дерево, и Аиша все время трогала голову, боясь, как бы они не устроили гнездо у нее в волосах.
Женщины первыми услышали выстрелы. Их слух был натренирован на крики младенцев, стоны больных, они проснулись и сели в кроватях, почувствовав, как сжалось сердце от недобрых предчувствий. Матильда побежала в комнату к детям. Она схватила их на руки, теплых, вялых со сна. Прижала к себе Селима, приговаривая: «Все хорошо, все хорошо». Она приказала Тамо спрятать их в шкафу, и Аиша, еще полусонная, поняла, что сверху закрыли крышку и ей нужно успокоить брата. Не время было плакать или привередничать, и они вели себя тихо. Аиша подумала, что им пригодился бы карманный фонарик, с помощью которого они ловили птиц. Жалко, что отец не подумал им его дать.
Из своего убежища Аиша слышала крики Тамо – та хотела бежать в деревню и узнать, как там ее родители, – и грозный возглас отца: «Никто отсюда не выйдет!» Служанка осталась сидеть на кухне, вздрагивая от малейшего шороха, и плакала, уткнувшись лицом в сгиб руки.
Сначала была гигантская вспышка, фиолетовый всполох, пробивший световую брешь в глубокой ночи. Пожар очертил новую линию горизонта, и казалось, будто посреди тьмы вот-вот засияет день. Синеватое зарево сменилось оранжевым пламенем. Поля и сады впервые прорезала световая дорога. Их мир превратился в огромное пожарище, в стреляющий искрами шар. Обычно тихий ландшафт наполнился звуками выстрелов, человеческих криков, смешавшихся с воем шакалов и уханьем сов.
В нескольких километрах от них загорелись поля, потом занялись ветви миндаля, пламя стало пожирать персиковые деревья. Можно было подумать, что тысячи женщин сговорились приготовить дьявольскую трапезу, и жуткий ветер начал разносить запах горящей древесины и листвы. К треску пламени прибавились крики работников из хозяйств поселенцев; люди носились от колодцев к стойлам и к стогам сена, исчезавшим на глазах. В воздухе летали огненные искры, угольки и пепел, оседавшие на их лицах, обжигавшие им спины и руки, но они ничего не чувствовали и, сбиваясь с ног, таскали ведра с водой. Животные в стойлах сгорали заживо. «Даже добрая воля всего мира не сможет остановить это смертоубийство. Их ничто не остановит. Мы окажемся в самом пекле. Иначе быть не может», – думал Амин.
Ночью на территорию фермы въехал французский танк. Амин и Мурад, несшие караул после захода солнца, сообщили командиру о своем боевом прошлом. Военный спросил, нужна ли им помощь. Амин посмотрел на железную махину, на солдатскую форму, и ему стало не по себе. Он не хотел, чтобы работники видели, как он о чем-то договаривается с человеком, которого они считали захватчиком.
– Нет-нет, майор, все в порядке. Мы ни в чем не нуждаемся. Можете спокойно ехать дальше, – сказал он.
Военный уехал, а Мурад принял положение «вольно».
Селим плакал. Он сидел в тайнике, прижавшись к сестре, заливая ее соплями и слезами. Она говорила:
– Молчи, дурак, а то злые люди нас услышат, придут за нами и убьют.
Она зажала ему рот, но малыш не мог усидеть спокойно и все время дергался. Она прислушивалась к звукам, доносившимся из дома, особенно к голосу матери, за которую беспокоилась больше всего. Что они сделают с Матильдой, если ее найдут? Селим угомонился. Он уткнулся в грудь сестры, удивился, что ее сердце бьется не сильнее обычного, к тому же она, кажется, не боялась, и это его успокоило. Прижавшись губами к уху брата, Аиша прочла молитву:
– Ангел небесный, мой надежный и милостивый проводник, помоги мне не противиться твоему внушению и направить свои стопы, ни на шаг не отступая от пути заповедей Господних. Пресвятая Дева, Матерь Божия, моя мать и покровительница, отдаю себя под Твою защиту.
Аиша проснулась первой. Она не знала, сколько времени проспала. Снаружи не доносилось ни звука. Ей показалось, что выстрелы прекратились, что все успокоилось, и она стала гадать, почему никто не приходит выпустить их из тайника. «А если мы остались одни на всем белом свете? А если все погибли?» – подумала она. Она обеими руками подняла доску у них над головой, вскочила на ноги и открыла дверцу шкафа. Селим лежал на дне тайника и, когда она встала, слабо застонал. В комнате стояла беспросветная тьма. Аиша медленно, вытянув вперед руки, пошла по коридору. Она знала, где что стоит, и старалась ничего не сдвинуть, чтобы не поднять шум и не привлечь к себе внимание. Она добралась до кухни, там тоже было пусто, и сердце Аиши сжалось. Над остатками ужина кружили мухи. «Они пришли, – подумала Аиша. – Они схватили Тамо, родителей и даже Сельму». В этот миг дом показался ей огромным и враждебным. Она представляла себя матерью собственного брата, девочкой, которой предначертана необыкновенная судьба. Она вспоминала рассказы о сиротах и их страданиях, от которых у нее на глаза наворачивались слезы, они пугали ее и в то же время придавали ей сил. Потом она услышала голос Сельмы, далекий, угасающий. Аиша повернулась, но никого не увидела. Сначала она решила, что ей это почудилось, но голос ее тети долетел до нее снова. Девочка подошла окну: оттуда разговор был слышен более отчетливо. Она поняла, что они на крыше, распахнула дверь, радуясь, что они живы, и злясь, что они забыли про них с Селимом. В темноте она поднялась по приставной лестнице на террасу, и первое, что она увидела, были огоньки сигарет, которые курили Амин и Мурад. Мужчины сидели рядом на ящиках из-под миндаля, который работники сушили на крыше, а их жены стояли спиной друг к другу. Матильда смотрела в сторону города: с этой высокой точки можно было рассмотреть его огни. А Сельма наблюдала за пожаром:
– До нас он не доберется, хвала Всевышнему, холм не пострадает. Ветер утих, скоро начнется гроза.
Она раскинула руки, как Иисус на кресте, и несколько раз громко вскрикнула. Крики ее были хриплыми, долгими, они вторили вою шакалов, потревоженных пожаром. Мурад бросил сигарету и грубо дернул жену за юбку, заставив сесть.
Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 64
