Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 78
Рой Дрейк. Может быть, если грамотно разыграть эту карту, он согласится отложить публикацию на неопределенный срок.
31
Джин решила, что будет честно все вкратце изложить Рою Дрейку до начала редколлегии. И без свидетелей будет проще пережить его разочарование и возможное недовольство.
– Получилось хуже некуда, – сказала она. – Мы не ближе к истине, чем были в самом начале. История совершенно тупиковая.
Она смотрела, как он бросает три куска сахара в чай и размешивает дужкой очков.
– И тебе не удалось опровергнуть ее утверждение никакими другими способами?
– Пожалуй, нет.
– Звучит как-то не очень уверенно. Ты же вроде говорила, что она искренняя и не притворяется.
– Говорила, – с запинкой сказала Джин, зная, что она и сама не вполне честная и искренняя. – Я позволила себе отвлечься на… домашние проблемы и перестала копать и задавать вопросы. Хреновая я журналистка.
Рой поднял руку – может быть, слабо возражая, – но вслух возражать не стал.
– Было бы любопытно увидеть, как она отреагировала на то, что пересадка кожи не удалась.
– К сожалению, меня при этом не было. Доктор Ллойд-Джонс сказал, что она умоляла его повторить эксперимент. Но он был на это не готов. Он, кажется, не придает пересадке кожи такого значения, как другие двое.
– Но все равно это интересная история. – Он взглянул на часы; редколлегия начиналась через пять минут. – Да, научных доказательств у нас нет. Но и найти брешь в ее показаниях мы не смогли. Значит, можем подать это как неразгаданную загадку – “Загадочный случай с Гретхен Как-ее-там” – и при этом не сообщать ничего, что не соответствует действительности. Вот факты – а дальше пусть читатель решает.
Джин содрогнулась. Пусть читатель решает? С тем же успехом можно бросить ее на съедение волкам.
– Их брак распался. Меня беспокоит, как публичность скажется на ребенке – если об этом пронюхает крупная газета.
– Их супружеские проблемы не очень нас касаются, – сказал Рой. – Это она обратилась к нам, а не наоборот. А развод – уже совсем не такое скандальное событие, как когда-то. Мы вложили в эту историю много времени, она необычная и представляет законный интерес для наших читателей. А если ее подхватит какое-нибудь национальное издание – тем лучше. Мы же всегда на это и надеялись, правда?
– Но без научных доказательств…
– А разве один из докторов не остался при своем мнении?
– Доктор Ллойд-Джонс. Он сказал… – Джин открыла свой блокнот и пролистала несколько страниц скорописи до предложения, подчеркнутого три раза, – что утверждение опровергнуть не удалось.
– Великолепно. Мы можем это использовать. Может статься, публикация вытащит на свет божий еще каких-нибудь экспертов или даже свидетелей.
– Мне все равно не по себе.
Рой покачал головой.
– Переживешь. Можем напечатать это в первую неделю декабря. Хороший материал к Рождеству. Отправь юного Тони сделать пару снимков матери и дочери.
– Ладно, – сказала побежденная Джин. – Я свяжусь с Гретхен. Я все откладывала этот разговор, думала, что, может, мы вообще высосали из пальца эту историю.
Она вспомнила, почему еще избегала встречи с Гретхен, и покраснела.
– Молодцом. Еще что-нибудь?
– Нет, это все. Спасибо.
Она поднялась, чувствуя, что ее переиграли, и все из-за ее собственной нечестности и уклончивости.
– Хотел сказал, что ты в последнее время хорошо выглядишь. Более… бодрая? Посвежевшая?
У Джин вытянулось лицо.
– Посвежевшая?
– Нет, неподходящее слово. Спокойная. Здоровая. Цветущая.
А сейчас он перестарался, подумала Джин, чтобы сгладить “посвежевшую”, удел стареющих одиноких женщин, с незапамятных времен нелюбимых и, тем не менее, все еще трепыхающихся.
– У тебя изменилась прическа.
– А, я просто в кои-то веки воспользовалась феном.
– В общем, тебе идет.
– Может быть, я немного успокоилась, потому что матери получше.
– Это очень хорошая новость, – сказал Рой Дрейк, который регулярно и искренне интересовался ее здоровьем и даже послал ей корзину экзотических фруктов не по сезону из “Хэрродс”; но мать слишком плохо себя чувствовала и эту роскошь по достоинству оценить не смогла.
За прошлую неделю произошли некоторые улучшения. Прописанный от инфекции мочеполового тракта пенициллин, кажется, заодно очистил и омраченный разум. Мать впервые узнала и поприветствовала Джин. Разговор шел по рациональному и предсказуемому руслу. Галлюцинации последних недель позабылись. Как ни радовалась Джин такому развитию событий, она немного жалела, что материнские провалы в памяти не были избирательными. Из памяти стерлись не только карманники, королева Мария и барсуки, но и самоотверженные бдения у ее постели после дня работы, драгоценные часы, которые она могла бы провести с Говардом. Скоро, возможно, через считаные дни мать вернется домой, и для Джин закончится короткий глоток свободы, а любую отлучку придется выторговывать и планировать заранее.
Ситуация еще сильнее осложнялась тем, что изменился распорядок жизни Маргарет, и теперь в рабочие дни она жила с Говардом на Бердетт-роуд, а выходные проводила с матерью на Луна-стрит. Это решение приняли все стороны, сочтя его наиболее практичным и способствующим благополучию Маргарет. Она снова могла ходить в школу и из школы вместе с Лиззи, как и было до перемещения в Челси, и оставаться у Лиззи, пока Говард не вернется с Бедфорд-стрит.
Один раз Джин приехала на ужин к отцу и дочери в роли добровольной тетушки, но ей было очень не по себе от того, что она заняла за столом место Гретхен, и она больше так не делала. С Говардом она не могла обменяться даже взглядом, чтобы не выдать их обоих, и потом в тоскливом одиночестве отправилась в свой пустой дом.
Пока все обстояло таким образом, они с Говардом могли быть вместе только с вечера субботы до воскресного утра. Стоило им поздороваться— прильнув друг к другу в прихожей, как только закрывалась входная дверь, – и время, которое всю неделю еле плелось, начинало торопливо подталкивать их к очередному прощанию. Они никуда не ходили, они с восторгом погружались в домашнюю повседневность, не разлучаясь ни на минуту: принимали вместе ванну, готовили еду бок о бок у плиты, перестилали постель, курили последнюю за день сигарету в саду, глядя в ночное небо.
– Стоп, не двигайся, – как-то раз сказал Говард, когда они полусидели-полулежали на кушетке, голова Джин у него на коленях. – Послушай.
Пластинка закончилась, и услышать можно было только царапанье иглы по винилу.
– Что? – спросила Джин.
– Это счастье. Разве ты не слышишь?
Она не глядя нащупала его руку.
– Слышу, – сказала она шепотом, потому что счастье робко, и его легко спугнуть.
Он больше не говорил о Гретхен, ни с грустью, что было бы ужасно, ни с горечью, что было бы еще хуже. Конечно, это не означало, что он никогда о ней не думает. Десять лет брака так просто не сотрешь. Но он был не из тех мужчин, которые получают удовольствие,
Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 78
