обычно.
— Ты обещал рассказать, — кашлянула в попытке вернуть голосу равновесие. — Про Кристмала.
Сквозь толстую сетку плетеного кресла фигура Малина делилась на сотни мелких кусочков. Только вытянутые ноги доступны обзору без помех.
— Сначала договоримся.
Два слова невероятно напрягли, не считая общего сексуального напряжения.
— О чем?
— Ты не будешь орать, бить, крушить.
Такие слова перед хорошими новостями не звучат. Я никогда не проявляла эмоции подобным образом. Кричать могу, а остальное — нет.
— Я не стану тебя убивать, все равно не смогу. Ты в несколько раз сильнее меня, труп прятать некуда, из района мне самой не выбраться.
На время речи даже удалось отстраниться от бушующей в животе истомы. Я почти привыкла к ней… м-м… нет. Невозможно привыкнуть, можно только смириться.
— Кристмал написал через три дня после нашего визита, и уже раза четыре поинтересовался, когда мы приедем.
Сдавила кружку, смотря на рассыпавшиеся огни ночного города. Руки окаменели, зубы до боли вдавливались друг в друга.
Я знала.
Я подозревала.
Я так и думала. И не хотела в это верить.
— Я догадывалась, — озвучила вслух на удивление спокойно.
Внутри стальной комок, но на крик не сорвалась. Это успех.
Возбуждение приглушилось, отойдя на второй план, хотя активизирующий его запах не пропал.
Макс подался вперед, чтобы заглянуть мне в лицо. Озадаченный взгляд мог быть забавным в другой ситуации.
— Твое спокойствие напрягает больше криков.
О, я бы высказала все, что думаю, так, как умею лучше всего, но почему-то не хочется.
Моральная усталость? Опустошенность? Понятия не имею, что это.
Отвернулась от бледно-желтых глаз.
Проклятье, истинность все равно берет свое растекающимся запахом, молекулами проникшим в кровь. Они безжалостно отравляют организм. Мутировавший вирус: для других не опасен, а для меня — неизлечим. Почти.
— Не хотела думать, что это правда, — отхлебнула горячий чай, на языке остался привкус малины и мяты. — Не хотела считать, что ты намеренно обманываешь меня.
— Я взял время подумать.
— Ты был согласен, — упрек все же прозвучал.
— Я пошел на поводу эмоций. После все обдумал и решил, что нет причин играть в рулетку, где вместо "черного" и "красного" — импотенция и бесплодие.
Невесело усмехнулась и посмотрела на темное небо над головой. На стеклянном потолке заблестели мелкие капли.
— Поэтому мы не будем пересекаться, — заявила твердо и по-прежнему спокойно.
Прикрыла веки с коротким выдохом. Сладко внутри и одновременно невыносимо.
— Я бы все равно увиделась с Кристмалом. Узнать, будут ли последствия, если я уеду к себе, ты останешься на своем месте, и мы никогда больше не увидимся.
— Вариантов, где мы вместе, ты вообще не рассматриваешь? — Макс хмыкнул.
Наступила на кед сверху для опоры и выглянула. Хочу видеть это лицо.
Он полулежал на диване, кружка стояла на сиденье, придерживаемая за ободок.
— Какие могут быть варианты, Малин? — возмущение рвалось наружу.
Один намек уже вызывал раздражение. Вернулись эмоции. Ворвались с фейерверком.
Макс не сменил позы. Если за бледно-желтыми глазами что-то скрывалось, это неразличимо.
— Ты столичный, я — приезжая. Забыл? Или хочешь сказать, что оставишь свою семью, свой район, Амок, и поедешь со мной в регион? Ты этого не сделаешь. Ни один альфа не сделает, будь там хоть три истинных.
Выехать из столицы ненадолго можно, уехать жить — значит купить билет в один конец. Въезд в Амок будет закрыт навсегда, даже с родственниками увидеться на территории столицы станет невозможно.
У альф суровые законы. Ты предатель, если оставил свой район. Предателям здесь места нет.
Макс неотрывно смотрел и молчал.
Нечего сказать, да?
— Если надеешься, что я стану "женой по выходным", то сразу скажу: постановка дерьмовая, режиссера уволь, театр сожги. У "нас" нет вариантов. Есть я. Есть ты. Отдельно.
Малин ни на секунду не отвел взгляд и не дернулся сменить позу.
— Ты закончила? Я могу сказать?
Хмуро стрельнула контрольным в лоб и вновь с ногами забралась на кресло. Чудесный вид и ужасная беседа.
Ощущения вновь немного притихли, а теперь накатили снова, накрыли волной томительного желания Макса с головой.
— Говори, — разрешила снисходительно и запила сухость чаем.
Хороший, вкусный. Компания под чай могла быть и лучше.
— Мне в глаза высказала, а теперь спряталась, лиса, — усмехнулся Макс.
— Я не прячусь, просто вид интереснее рассматривания тебя, вот и все.
Но, как ни прискорбно признавать, в конкурсе красоты "вида с крыши" и Малина, победит последний.
Макс поднялся с дивана, движениями только разгоняя "отравленный" воздух.
Сжала теплую кружку, напряженно наблюдая за неспешными шагами. Сглотнула за секунду вставший поперек горла ком, смотря на Макса снизу вверх.
Он взялся за верхний край подвесного кресла, навис надо мной с поддернутыми вверх уголками губ. Крылья носа затрепетали. Малин с тяжелым выдохом ненадолго прикрыл веки, на руках проступили вены.
Когда между нами было расстояние, не так ощущалось…
Закусила губу изнутри. В тени отвисшей кофты рельеф косых мышц, кусочек кубиков пресса…
Крепче стиснула кружку, непроизвольно лизнула верхнюю губу.
— Ты… загораживаешь обзор, — голос скатился до хрипа.
Прокашлялась, запила чаем.
Невозможный запах…
Кто придумал настолько идиотский способ проявления истинности?!
— Хочу видеть тебя, когда мы разговариваем.
Пальцы на ногах поджались от разбегающихся мурашек.
Заткнуть уши, чтобы не слышать этот голос, слишком неприлично, но очень хочется.
Настоящее издевательство делать человека идеальным во всем. Должны быть недостатки: отвратительный характер, жестокость, больное семейство. Что-то, перебивающее "блеск".
— Это все, что ты собирался сказать?
Макс напряженно усмехнулся.
Проследила за вздувшейся крупной венкой, протянувшейся до локтя, и дальше… спряталась под рукавом.
Резко выдохнула, пытаясь прогнать из себя Малина. Желательно не только из легких — со всех частей тела, и с горизонта тоже.
— Ты можешь подать прошение на "особый статус".
У меня внезапно начались слуховые галлюцинации?
Во все глаза смотрела на Макса ожидая, что он сейчас громко засмеется и скажет, что это шутка.
— Особый статус? — переспросила на всякий случай.
Мало ли, послышалось? С кем не бывает. Но… нет.
Нет, черт возьми, я все верно услышала!
— Ты точно чай пил?
— Еще остался, дать попробовать?
— Не надо, массовое помутнение сознания меня не впечатляет. Отойди, — голос прозвучал жестко, но на Малина не подействовал.
Истинность внутри кричала, чтобы он ни в коем случае не отступал, прижал к себе и не отпускал.
Заткнись, дура. Ты ничего не понимаешь.
— Я слушаю аргументы "против", — серьезно заявил Макс, не собираясь освобождать мое личное пространство.
— Аргументы? Какие тебе нужны аргументы? — вспылила я. — Ты знаешь хоть один случай, когда приезжий получил права столичных? Лично знаешь или слышал? Сенсационное событие было бы, каждая крыса
