Зак Конн хорьком побежал осматривать все остальные коробки, не находя в них ничего, кроме, разве что, какой-то красной пыли на донышках.
Платз, даже в слабом свете, разглядел лицо Ля’Сахра в здоровенной шляпе, ухмыляющееся с ящиков.
— Не знал, что здесь она пользуется особой популярностью. В таких количествах… — проговорил «как бы мэр» себе под нос.
— А ведь она запрещена! — завопил Зак, продолжая осмотр.
— Тогда почему вы вообще допустили появление этой карамели в городе? — ухмыльнулся Платз, сталкивая тростью приоткрытую крышку на пол.
— Ну, контрабанда в малых размерах… как оно там… обеспечивает необходимый уровень экономики, что-то такое, — жандарм повернулся к мужчине в золотом. — Так говорит господи Златочрев, а он в этом деле соображает. Но зачем она нужна в таком количестве и в одном месте?
— Не очень-то хорошее место для склада, — помог Заку Платз.
— Да! — жандарм поднял со дна одного из ящиков карамельную пыльцу и потер в руке. — Мне кажется, что ваши… эм… преступники уже давно покинули это место вместе со всей карамелью. Здесь определенно были люди!
Зак закопошился.
— Похоже, мы разорили осиное гнездо!
— О нет. Мы нашли его уже покинутым и разворошенным, — добавил Платз, посмотрев на одну из решеток вверху. Через нее сочился яркий солнечный свет.
Залточрев так и застыл с открытым ртом и глазами на выкат — гипотетический скульптор уже ринулся делать наброски этой позы для памятника. Определенно, такое изваяние стало бы шедевром — и уж точно намертво увековечило бы Триумвира в истории. С таким-то выражением лица.
— Видимо, зря я не послушал твоих советов, Супримус, — проговорил он. — Похоже, я действительно перепил своих настоек. У меня галлюцинации!
— Очень смешно, Златочрев, — буркнул Супримус. Кронос лишь вскинул руку, отмахиваясь от шутки.
— Ладно, ладно, хорошо. Я просто решил разрядить обстановку, — чернобородый член Правительства сел за овальный стол, пощурившись от солнца.
— Я не хочу тянуть, потому что дело не терпит отлагательств, — заговорил Супримус, потирая переносицу. — Боюсь, что в скором времени нас ждет восстание — при этом, весьма… скажем так, радикальное. Я уверен, что эта контрабанда карамели в огромных количествах — ключ ко всему.
— Ключ из желтого металла, — пробубнил Златочрев. Он тер бороду, пока слушал другого Триумвира, почти как старик Хоттабыч. Да только борода члена Правительства способствовала не исполнению желаний, а появлению на столе золотой пыли, которой накопилось прилично.
— То есть, ты сделал вывод, — заговорил Кронос. Голос его был самым молодым, — что нас ждет восстание с использованием этой карамели?
Он выдержал паузу и продолжил:
— Я согласен с тобой, но если это так, то нас ждут большие проблемы — эта карамель, как бы забавно моя фраза не звучала, дает практически безграничные возможности.
— Не забывай про побочные эффекты, — заметил Златочрев.
— Да, побочные эффекты, конечно. Я читал в одной из газет, что кое-кто обратился в пыль после этого. Да ты и см знаешь — мы запретили ее как раз поэтому, — Супримус откинулся на спинку своего креслица. — Но они должны были придумать что-то — по крайней мере, так думать логично. Но меня беспокоит не только это — само собой, то, что они смогут натворить, заставляет вздрогнуть — потому что мы этого натворить не сможем.
— Вот тебе и магия! — вставил свои пять копеек Триумвир в золотом балахоне.
— И что же ты имеешь в виду? — Кронос, глава жандармов, наклонился вперед. — Уж не хочешь ли ты сказать…
— Да, магические землетрясения, Кронос. Они самые. Я уверен, что ты об этом тоже думал. Я не совсем понимал — что может вызывать такие перебои в магии. Но эта карамель — точнее, то, что она позволяет делать…
— Но если бы оно было так, мы бы чувствовали их и до этого. Карамель ведь не вчера изобрели… — Златочрев нахмурился.
— От одного использование ничего не будет. Но тут она в огромных количествах — и ее используют давно, видимо, для тех целей, которые… скажем, весьма нагружают магию. И я боюсь даже не того, что они нанесут вред нам — они, будь неладны, могут порвать ткань реальности! Эти тряски к хорошему не приведут!
— Ты предполагаешь, — Кронос внезапно встал и подошел к окну, затмив собой свет, — что это приведет к чему-то настолько серьезному?
— Сам подумай. Они буквально расшатывают магические потоки — куда хотят и как хотят. Они меняют состав реальности — стабильность и нестабильность скачут как бешенные. Отсюда и магические аномалии.
— Знаешь, — неожиданно громко сказал Златочрев, — а как будет выглядеть эта порванная реальность? Мы с таким никогда не сталкивались — я, например, такого просто не представляю. Это тоже самое, что попробовать придумать новый цвет и описать его.
— Зато я примерно знаю. Я делал что-то похожее в ходе своих… экспериментов.
— О. Как там твой Искусственный Человек, Супримус?
Триумвир в черном костюме посмотрел на Кроноса, который стоял к ним спиной и пялился в окно. Будь Супримус тираном — это было бы поводом не только вытолкнуть наглеца из башни, но и распустить Триумвират. Но белобородый Триумвир обладал тем, чем тираны обычно не обладают — здравым рассудком.
Член Правительства улыбнулся.
— Потихоньку. Пока получилась только рука, но ты же знаешь… как оно там? От яиц и вплоть до яблок[6]! Но обстоятельства вынуждают меня перейти к этим яблокам чуть позже. Так вот, эта брешь, во-первых, нарушит работу всех приборов — да, Златочрев, лифты опять перестанут работать. А во-вторых… Может выделить определенную долю нестабильности — слишком большую. И если зацепиться за эту, давайте говорить образно, нитку…
— То можно будет распустить весь ковер, — закончил глава жандармов, возвращаясь на место.
— Нестабильность нестабильностью, но давайте подумаем о более приземленных вещах. И даже не думайте шутить про еду, — Златочрев внезапно встал и нахмурился. — На твоем месте, Кронос, я бы оповестил всех жандармов — а заодно и ту структуру, что у нас зовется «стражей». Потому что если восстание и будет, то метить они будут сюда. И самое главное — мы выяснили практически все. Ну, предположили это. Но когда они собираются восставать? Мне кажется, это самый важный вопрос.
— Боюсь, этого мы с вами не узнаем, — пожал плечами Кронос.
— Если не поторопимся, — поправил чернобородый Триумвир.
Супримус весь ликовал — наконец-то они собрались втроем, по правильному. Триумвират на то так и назывался. А еще, ему даже не верилось, что они обсудили что-то воистину важное — и не просто важное, а архиважное, требующее быструю работу не только мозга, но и ног.
