Циперон кивнул, не заметив сигнала от артефакта определяющего лож.
— То есть ты ничего не знаешь об этом происшествии?
— Пока вы не сказали об этом, я ничего об этом не знал, — кивнул парень.
Циперон улыбнулся. Инквизитор отчетливо понял, что парень что-то знает, но мастерски уходит от прямого ответа. Инквизитор был опытным и принялся рассказывать:
— Наместника нашли в трапезной. Он посинел и умер от сердечного приступа. Перед ним был стол, заставленный блюдами. Все они были приготовлены из человеческой плоти. Человеческую задницу запекли, затолкав в анус киви. Холодец делали из человеческой кисти.
Заметив, как меняется лицо парня, Циперон спросил:
— Как ты думаешь, кто это мог сделать?
— Мне обязательно отвечать?
— Можешь не отвечать, но тогда мне будет труднее убедить орден оставить тебя в покое. Ты ведь не просто так идешь к этому вулкану?
Рус раздумывал несколько минут, после чего ответил:
— Это одна темная сущность. Он сходит с ума при полной луне, а в ту ночь должно было быть полнолуние.
— Безумие в полнолуние? — уточнил инквизитор.
— Да. Когда он видит полную луну, то совершенно слетает с катушек.
— А когда луны нет?
— Вполне адекватный, — пожал плечами Рус.
— Кто эта сущность, и насколько он сильный маг?
— Он не маг. Он часть тьмы… он… — Рус поджал губы и покачал головой. — Это не объяснить, но он часть стихии.
— Вот как, — кивнул Циперон. — Мы называем ее «Ехидство бездны». Эта тварь появляется в империи раз в двадцать-тридцать лет и творит чудовищные вещи.
— Он.
— Что?
— Это он, — произнес Рус. — И бесчинства творит он каждую луну. Только к вам он заглядывать не любит.
— Почему?
— Говорит, что имперцы не вкусные и горчат, — пожал плечами Рус и заполучил внимательный и настороженный взгляд Циперона.
— А какие между вами отношения? — Уточнил инквизитор.
Рус смотрел на собеседника несколько секунд, после чего спросил:
— Какое это имеет значение?
— Очень важное, — пожал плечами Циперон. — Если ты под его властью, то мой орден не остановится. Тебя уничтожат. Я не смогу убедить, что прислуга «Ехидства бездны» может оказаться безобидным.
— Я не прислуга.
— А кто?
— Ученик, — произнес Рус и уставился тяжелым взглядом в собеседника. — Я не практикую тьму, но учусь магии у этой сущности.
— Это все усложняет, — сложил на груди руки инквизитор. — Настолько, что даже я в замешательстве. И не убийца, и не вор. Не сделал ничего плохого, но одного факта твоего ученичества хватит для того, чтобы в ордене нашлись бы те, кто с пеной у рта бросится доказывать, что тебя надо истребить.
— Просто потому, что мой учитель темный? — хмыкнул Рус. — Даже не я, а мой учитель… Это так похоже на инквизицию…
Щелк-щелк.
— Да. Радикалы часто наводили шороху, но сейчас не те времена. Даже среди самых ярых приверженцев света пришло понимания, что тьма как стихия — не враг. Враги те, кто используют силу в ужасных целях. — Циперон взглянул на Руса и произнес: — Мы давно не убиваем знахарок с темным даром. При этом мы каждый год казним по несколько десятков магов стихий за их бесчинства. К счастью, обученных магов среди них единицы, а вот вольных, необученных или диких магов — основное большинство.
Щелк-щелк.
— Вы так оправдываетесь?
— Это я так объясняю свое решение, — покачал головой Циперон. — Прежде всего себе.
— И какое же оно?
— Я не буду вас задерживать или рассказывать ордену, что нашел вас. Я расскажу это чуть позже, когда вы исчезнете. Вы ведь идете к вулкану, чтобы исчезнуть из империи, так?
— Так.
— Как только вы исчезните, я подам рапорт с обнаруженными фактами в орден и в императорский сыск.
— Вы просто так уйдете и не будете мне мешать? — уточнил Рус.
— При одном условии, — произнес инквизитор. — Вы поклянетесь своей силой здесь и сейчас, что не убьете ни одного человека, пока находитесь в империи.
— Я могу пообещать, что не нападу первым, пока нахожусь в империи, — поправил его Рус и, видя, как тот хмурится, тут же пояснил: — За все мое пребывание в империи я всего один раз напал на человека. Это был тот самый ребенок, которому я нанес травму глаз. Все остальные нападали на меня сами.
— Понимаю и считаю справедливым, — кивнул Циперон. — Тогда давайте сформулируем условия так: вы не нападаете первым и следуете прямиком к вулкану, никуда не сворачивая и не заходя в поселения.
— Хорошо, — кивнул Рус. — Но у меня будет одно условие.
— Какое? — вскинул брови инквизитор.
— Мне нужна мука, сахар, яйца, соль, ваниль и… цветы белого Багульника.
Циперон смутился от такого странного сочетания и спросил:
— Насчет муки, сахара и остального я могу еще что-то предположить, но вот цветы белого Багульника… Это очень сильный компонент в зельях против тьмы.
— Знаю. Поэтому и прошу.
— Хорошо, но цветы белого Багульника я с собой не ношу. Требуется время, чтобы его достать.
— Думаю, оно у вас будет, — кивнул Рус и слегка улыбнулся.
* * *
Поначалу было сложно.
Жар от раскаленной магмы был настолько сильным, что на Русе начала тлеть одежда. Волосы быстро начали скручиваться, а спустя несколько минут после того, как парень, преодолевая жгучую боль, смог выстоять рядом с жаром, и вовсе отвалились, оставив его с лысой головой, без бровей и ресниц. Начинать пришлось с дальних подступов, где парень садился медитировать.
Десять дней медитации, приближающих Руса к раскаленной магме все ближе и ближе, закончились тем, что он уже второй день сидел на краю раскаленного камня. Несмотря на то, что камень под ним был красным от жара, парень спокойно на нем сидел с прикрытыми глазами.
— Пламя это я… — прошептал парень, поднимаясь на ноги.
Оба глаза были заполнены стихией настолько, что не отличались от раскаленной магмы.
— Пламя — это я… — повторил парень, делая шаг к краю камня, нависшего над огненной бездной.
В нос бил мутный запах, который источала раскаленная земля. Внутри немного подташнивало от моря стихии вокруг, но именно сейчас Рус чувствовал, что ему пора.
— Пламя — это я! — выкрикнул он, делая последний шаг.
Несколько метров полета без единого мига сомнений закончилось тем, что парень исчез в воздухе, превратившись в огненный шар.
