Для того чтобы у читателя возникла большая ясность, необходимо воспользоваться результатами психоаналитического лечения. Вот что пишет коллега Оберхольцер об Abstracta:
«Все в них вращается вокруг энергии, средней силовой линии, центрального энергетического пункта, энергетического центра. То же самое и на психоаналитических сеансах. Центральным пунктом был отец и его энергия. Это было и в символике сновидений. В одном из них отец (после смерти которого пациент тщетно пытался спасти его фирму от полного краха) был символически представлен в образе муравьиной королевы, прочно державшей в своих руках государство. В сновидении она „укусила“ пациента за палец. В другом сновидении он увидел себя проснувшимся и стал наблюдать за ночными светилами, отобразив их движение на кривой, проходящей через центр. Ассоциации, связанные с этим сновидением, привели к начальному периоду бессонницы, которая возникла еще до появления навязчивых симптомов, после того, как он переволновался из-за выступавшей пары эквилибристов на канате. Потом пациент вспомнил еще более раннее время, когда он был мальчиком трех-пяти лет и у него было сильное желание увидеть „кончик“ (гениталии) отца; тогда по ночам он часто просыпался в ужасе. Он странным образом сопровождал слово „энергия“ прилагательным „плотная“, так что мне пришлось сказать, что его отец, очевидно, был очень коренастым (плотным)».
В этой связи я хотел бы указать на первое истолкование, данное на первое многоцветное пятно – Таблицу VIII. Испытуемый истолковывает красную фигуру сбоку как какое-то животное, похожее на медведя или собаку, которое он представляет с «приземистым телом и короткими ногами». После приведенных выше слов коллеги можно не сомневаться, что это далеко не случайно, особенно если учесть, что речь здесь идет о красной части пятна.
Не догадываясь о моих выводах, Оберхольцер продолжает:
«В Abstracta совпадают Дв– и Цв-ряды ответов. Их содержание („энергия“) говорит о том, каким будет неизвестное пациенту символическое значение цветовых ответов. Это то, что хочет пережить пациент; в конце концов, это будет страстное желание соприкоснуться с мощью отцовской потенции, которое реализовалось во многих сновидениях, увиденных пациентом до и во время психоаналитических сеансов.
Таким образом, в Abstracta интроверсивные и наиболее аффективные содержания сливаются; склоняющиеся кинестезии и Abstracta подходят здесь друг к другу, как ключ и замок. Стремление кинестезий пережить то, что находится в Abstracta, является глубочайшим источником овладевшей пациентом страсти, его настроений, обычно окрашенных тревогой и депрессией, его привычных эмоций. Из его психограммы видно, что все выходит именно отсюда: чувство несостоятельности, разобщенности с самим собой, неспособность быть гибким и гармоничным, желание пребывать в покое, найти твердую опору и единство с кем-нибудь».
Итак, эксперимент показывает, что та сила, о которой постоянно говорится в абстрактных ответах, является чем-то горячо желаемым, наделенным глубочайшими аффектами; опорой и целью кинестезий. Установка по отношению к этой силе отличается пассивностью, бессознательное пытается отыскать в ней поддержку для себя. В результате бессознательной захваченности аффектами эта сила действительно производит что-то вроде магического воздействия и означает для пациента жизненный центр, а также то, что в глубочайшем бессознательном пациент не обладает этим центром активно, а только лишь стремится пассивно получать. В психоаналитическом лечении был найден реальный объект этой символической силы, теперь можно с уверенность сказать: эта сила есть отец. Этим ключом открывается сразу много дверей. Теперь можно увидеть, что является наиболее бессознательным в установках больного. С открытием такой точной глобальной позиции пациента можно говорить и о прогнозе психоаналитического лечения: если сила означает психоаналитика, то работа с переносом должна привести к чуду.
В действительности так все и произошло. Как мне сообщил Оберхольцер, истерические симптомы, о существовании которых можно догадываться по данным эксперимента и которые на самом деле только периодами выступали в форме тяжелейших приступов головокружения, доходящих до обмороков, а на самом пике сопровождались рвотой и диареей (поносом), а также полной глухотой на левое ухо, – такие пароксизмы существовали с самого первого сеанса психоанализа. Когда в более поздней фазе психоаналитического лечения сформировавшийся перенос был объяснен глубоко бессознательной глобальной установкой пациента, то после большого истерического приступа симптомы прекратились. Этими приступами головокружения и предшествующей им полной глухотой левого уха пациент уже после полной ликвидации отцовской фирмы продолжал платить свою дань той глобальной установке. Левая сторона вообще очень часто символически представляет женские качества. Оказалось, что пациент достаточно долго не допускал в свои ассоциации тот факт, что его мать, насколько он это может вспомнить, плохо слышала на левое ухо, что в какой-то мере объясняет определенную долю идентификации с матерью при появлении симптомов.
г) Форменные ответы
Нам остается рассмотреть форменные ответы, которые, насколько это удалось выяснить коллеге Оберхольцеру на основе имеющегося у него материала психоаналитического лечения, не имеют какого-либо отношения к комплексам, во всяком случае, явного и заслуживающего внимания. Теоретически это объяснимо, так как чем чище форменные ответы, тем больше представлена работа сознания, а доля бессознательного в них бесконечно мала по сравнению с кинестетическими и цветовыми ответами. Но, конечно, такое встречается не всегда. Бывают невротики, у которых комплексные истолкования обнаруживаются и в форменных ответах. Конечно, комплекс чаще всего появляется в измененном, проработанном виде, как, например, башни, которые упоминавшийся нами политик упоминал в своих форменных ответах и которые, скорее всего, являются проекциями нарциссических желаний. Имеются и испытуемые, у которых можно обнаружить не завуалированные признаки комплексов в ряду Ф-ответов. Обычно это иррациональные типы людей, у которых бессознательный материал постоянно просачивается в сознание, а также испытуемые, которые во время проведения эксперимента находятся в отличном расположении духа, что дилатирует их тип переживания и позволяет им «нелегально» провезти в сознание вытесненный материал. Чем сильнее сопротивление, тем менее способен человек пребывать в хорошем настроении; и чем сильнее вытеснение, тем увереннее можно говорить о том, что все, имеющее отношение к комплексам, будет полностью исключаться из форменных ответов, и тем скорее оно будет обнаруживаться среди кинестетических и цветовых ответов.
В итоге мы имеем следующее: кинестетические истолкования способны глубоко проникать в бессознательное. Они позволяют распознавать бессознательные тенденции испытуемого, его основополагающие установки и ожидания, активные и пассивные. Цветовые истолкования являются такими же символами, как и символы сновидений, потому они наделены в бессознательном другим смыслом, выдавая его особым аффективным значением, относящимся к латентному содержанию. Чаще всего форменные истолкования не имеют какого-либо отношения к комплексам. Причем чем сильнее вытесняющие тенденции, тем в большей степени они свободны от комплексов, тем менее субъективны и, следовательно, более объективны. Abstracta выявляют отношения между кинестезиями и цветами, между бессознательными установками (ожиданиями) и целями бессознательного, наделенными аффектами. Насколько это поможет практической работе, мы сможем судить только по более обширному материалу, но на основании такой эмпирической гипотезы можно внести существенный вклад в теорию взаимосвязей между системами сознания и бессознательного.
