Брюс хотел было не поверить своим ушам, но передумал. Уж больно лицо у девушки переменилось. И жесткость, появившаяся в чертах, тревожила.
Не дождавшись реакции, «золотые» юнцы утратили к их столу интерес. Юнцов пока еще занимала первая игрушка.
— …о да, — не скрывая смешков, говорил Золотогубый, — в этом можешь не сомневаться. Ты непременно найдешь работу. В городе просто прорва работы для таких!
— Я думаю, что именно тебя там и не хватает… — вторил другой.
Говорят, что каждое слово жителя Золотого города — золотое. Такое же холодное, скользкое и обманчиво блестящее.
Маг пренебрежительно поджал губы, безразлично глядя в окно. Он сильно походил на усталого пса, которого пьяный хозяин затаскал по трактирам.
— Ты мог бы стать таким, как он, — Элия проследила его взгляд. — У вас много общего. Пасете безмозглых тварей.
— А ты еще упрекала меня в тяге к карьере животновода, — Брюс хмыкнул, наблюдая, как троица наперегонки поглощает содержимое кружек. Почему-то пиво в кружке деревенского простака все не кончалось. — Вывараны гораздо приятнее.
— …Сдавайся!! Проиграл! А говорил, пить умеешь!..
Горожане покатывались со смеху. Деревенщина изумленно лил пивную пенную струю из кружки прямо на пол, Лужа по полу растеклась такая, словно опрокинули средних размеров бочонок.
Маг не сводил с простака тоскливого взгляда. Пальцы, сплетенные в замок, лежали на колене, только указательный слегка шевелился, выписывая круг. Вот и он замер, и хмельная струя из кружки разом иссякла.
Простак опасливо заглянул в коварную емкость.
Бурая лужа в желтоватых разводах пены потекла под столы, пропитала забытый рюкзак. Посетители задирали ноги, спасая обувь. Примчавшийся из кухни ошарашенный трактирщик выпучил глаза и схватился за побагровевшие щеки, но не осмелился ничего сказать. Две служанки, не жалея накрахмаленных передников, кинулись сгребать пивное море тряпками.
— Ты думаешь, он выполнит свое обещание? — Элия ковырялась в тарелке, не обращая внимания на переполох.
О ком она говорит, было несложно догадаться.
— Не знаю. — Пивной прилив добрался до их стола. В темной жидкости отразились бледные физиономии Брюса, Элии и янтарные искры прыгающих в камне жар-птах. Одуряюще пахло хмелем и солодом.
Одна из теней в коричневом море не в такт шевельнулась. Дьенка едва можно было различить. То ли и впрямь тень, то ли обман зрения. Но кажется, «обман зрения» активно мотал головой. Магу он явно не верил.
— Думаешь, у нас есть выбор?
— Уносите отсюда ноги, пока целы, — вдруг посоветовал проходивший мимо лекарь. Он, видно, решил, что реплика предназначалась ему. — Золотая молодежь изволит шалить! — Лекарь подобрал полы плаща и зашагал к дверям. Его худосочный ученик, на ходу дожевывая кроличью ногу, семенил следом.
— Плати, коли проиграл!
Простак, покопавшись за пазухой, вытащил матерчатый кошель, подвешенный на веревочку, и, со вздохом, добыл оттуда серебряк. Неловко обронил на стол. Один из горожан ловко подхватил кругляш и тут же бросил его одной из служанок. Проигравший простак проводил монетку унылым взглядом.
— Да не расстраивайся ты! Будешь в городе, мешок таких загребешь. Или даже золотых. Хочешь золотых?
Бедолага торопливо кивнул.
— Ну, золото в городе только для настоящих горожан. Раз хочешь стать настоящим горожанином, тогда тебе надо пройти посвящение. Согласен?
Брюсу показалось, что и без того лязгающий голос Золотогубого стал еще жестче. Не только к звукам, но и в смысл сказанного добавилось нечто особенное.
— Посвящение? Я…
— Настоящие горожане пьют только золото! Разве ты этого не достоин?
— Золото? Но…
— Эй, трактирщик! Золотой напиток мне и моему другу! — Увесистый, расшитый кошель тяжело перелетел из рук Золотогубого в подставленные ладони трактирщика.
Тот крякнул, переменился в лице, но, ничуть не удивившись, сжал кошель в ладонях и торопливо направился к очагу.
— П-позвольте, господа. — Он прошел мимо Брюса с Элией, склоняясь к камину. Брюс вдруг заметил, что мрачное лицо трактирщика покрыто мелкими бисеринками пота. — Вам бы лучше отсесть подальше… Не дай боги, брызнет…
— Что брызнет? — Элия заинтересованно вытянула шею, следя за действиями хозяина трактира.
Возле огня в каминной нише стоял металлический высокогорлый кувшинчик с длинной ручкой. Растянув шнурок кошеля, трактирщик высыпал в кувшин его содержимое — мелкие золотые монетки — и, приоткрыв дверцу клетки, сунул кувшинчик в гущу всполошившихся жар-птах. А затем, натянув здоровенные рукавицы, схватил клетку и несколько раз встряхнул ее.
Разгневанные птицы заметались по клетке. Пахнуло жаром. Брюс с Элией, находившиеся ближе всех к камину, подались назад. Трактирщик отвернул побагровевшую и заблестевшую физиономию, но клетку не выронил.
Сухо стукнула входная дверь. Брюс обернулся и успел заметить, как в дверном проеме столкнулись плечами торговец и кто-то еще из посетителей. И тот и другой так заспешили покинуть трактирную залу, что застряли в дверях.
Семейная пара напряженно переглянулась.
— Что он делает? — с пробудившейся наконец опаской спросил деревенский простак.
— Особый напиток! Чистое золото! — горожанин широко улыбался.
Чистое расплавленное золото и впрямь пузырилось, булькало и плескалось в извлеченном из клетки кувшинчике. Трактирщик обхватил простеганной рукавицей его ручку, стараясь отставить подальше от себя. Жар-птахи успокаивались, затихая в камине.
— Скорее! Кубок! — Золотогубый горожанин выхватил два металлических кубка, которые принесла бледная и напуганная служанка. Другая служанка замерла у стены, прижав к губам край фартука.
Все явно знали, что происходит.
Беззвучная блестящая струйка полилась в кубок.
— Держи! — широким жестом Золотогубый протянул сосуд простаку. — Пей!
— Но это же… Это… — парень не решался взять исходящий дымом, явно раскаленный кубок.
— Это особый напиток, для тех, кто хочет жить в нашем городе, — засмеялся второй горожанин. — Достаточно выпить!
Простак с сомнением заглянул в чашу. Золото опаляло.
— Сожжет же, — неуверенно сказал он.
— Только тот, кто рискнет выпить это, достоин стать жителем Золотого города, — с нажимом произнес Золотогубый. — Думаешь, я тебя обманываю? Взгляни! Это легко! — Он подставил другой кубок под кувшинчик в руках трактирщика, наполнил и его расплавленным металлом и поднял его повыше, наклоняя над собой.
Тяжелая струйка полилась прямо в разинутый золотогубый рот.
Кто-то из зрителей сдавленно вскрикнул. Второй горожанин широко ухмылялся. Мрачный маг у окна не отрывал больного взгляда от Золотогубого. Стиснутый рот шевелился беззвучно, а пальцы сложно двигались, как лапки паука.
