– Конечно! Но в этот момент говорили лишь о восстании в итальянских городах и о возможном вступлении… герцога Рейхштадтского на престол Модены, которое могло дать толчок для… другого.
– Неужели вы настолько доверчивы, что придали значение этой легенде? Хоть на мгновение поверить в то, что Меттерних может приоткрыть клетку?.. Я вижу, что вы поверили, но опровержение пришло очень скоро. Что вы с тех пор предприняли?
– Боюсь, что немного, Ваше Высочество! Во-первых, нам было невозможно снова встретиться с принцем… во-вторых, мы потеряли человека, который был душой, если можно так выразиться, нашего заговора. Мы растерялись…
– Очень жаль, но теперь, как я вижу, вы решили начать все сначала, поскольку вы здесь. Чего вы ждете от меня?
– Мы хотим, чтобы вы, Ваше Высочество, помогли нам встретиться с принцем. Всего один раз! Он ведь иногда приходит сюда.
В голубых глазах Софии засветились искры гнева.
– Никогда! Он полностью поглощен своим новым делом. О, Меттерних знает, что делает! А наш молодой птенец считает, что он на свободе, имея под своим началом несколько сотен солдат, с которыми он упражняется в военном деле. И все это, – добавила она с нескрываемой горечью, – в звании, недостойном его высокого происхождения. Оказавшись вне стен Хофбурга, Франц воображает, что дышит свободней, но я-то знаю, что он отдает слишком много сил этому второстепенному занятию, растрачивая свое здоровье, которое у него и так не из лучших. А мне бы так хотелось, чтобы его мечта осуществилась! Но, к сожалению, я бессильна!
Слезы появились на глазах Фелисии. Она с трудом отказалась от того, чтобы взять за руку эту молодую несчастную женщину, как она сделала бы, если бы это были Гортензия или Мария…
– Если он придет сюда, Ваше Высочество, можем ли мы рассчитывать на вашу помощь?
– Вы же знаете, что да. У вас есть какой-то план?
– Надеюсь. Было бы недурно, чтобы, скажем, на следующей неделе Ваше Высочество изъявили желание посмотреть последние модели нарядов, присланных из Парижа. Мадемуазель Пальмира, одна из наших, пришла бы во дворец в сопровождении продавщицы… Они бы принесли также галстуки, шарфы, перчатки, все то, что может понравиться элегантному молодому человеку…
– Значит, молодой человек должен прийти?
– Да поможет мне бог, я надеюсь, что он придет…
– Будем надеяться! И эта продавщица… это будете вы?
– Нет. Я слишком настойчиво добивалась аудиенции с вами. Меня могут узнать. Это будет мадам де Лозарг…
– Она так же способна убеждать, как и вы?
– Надеюсь. Но ее задачей будет только передать послание. Что же касается вас, Ваше Императорское Высочество, то вам предстоит лишь отвести этих двух женщин к принцу.
Фелисия очень беспокоилась, примет ли эрцгерцогиня их план, но улыбка Софии успокоила ее: это была верная союзница. Эрцгерцогиня любила, но, как все великодушные люди, она готова была пожертвовать своей любовью ради славы любимого человека. А может, она заглядывала в будущее? Если волей случая она останется вдовой, то судьба могла бы ее возвести на трон Франции…
Может быть, София уловила те мысли, которые промелькнули в голове гостьи? Во всяком случае, она вновь обрела свой величественный вид, который был ей свойствен. Если какая-то женщина и была создана для трона, то именно она…
– Я буду очень страдать, когда он уедет, – сказала она. – Но мужчина должен идти к цели, ради которой он был рожден. Когда Франц уедет, я всю себя посвящу своему сыну и без устали буду делать все, чтобы он стал Карлом Пятым. До скорой встречи, княгиня Орсини!
Аудиенция была окончена. Фелисия встала, с искренним почтением склонила колено и поцеловала руку Софии. Потом медленно направилась к фонтану с наядами, где ее ждала фрейлина, проводившая ее сюда. В душе ее родились надежда и некое чувство дружбы, впервые появившееся в отношении одного из членов семьи императора Австрии. Правда, София была из Баварии…
Выйдя из дворца, она приказала Тимуру отвезти ее в Кольмаркт, к Пальмире. Она провела там добрый час, разглядывая кружева, капоры, шляпки из итальянской соломки. Но разговор двух женщин был далек от этих пустяков…
Три дня спустя они узнали от Мармона, как всегда хорошо информированного, что принц Франсуа примет участие вместе со своим полком в маневрах, которые будут проходить возле Хофбурга. Это был давно ожидаемый случай, так необходимый Фелисии, и за полчаса до прибытия войск Гортензия, Фелисия и Пальмира уже были среди толпы зевак. Венцы любили военные парады, так же, как пикники и большие процессии в праздник Святой Анны. Они испытывали законное чувство гордости при виде войск, оценивая по достоинству прекрасную выправку и ровность строя. Женщины и девицы были особенно охочи до таких зрелищ, поэтому всюду мелькали розовые, голубые, желтые или белые платья среди элегантных мужских костюмов, которыми так славилась Вена.
В этот день откуда-то пришел слух, что на параде будет герцог Рейхштадтский, поэтому женщин было особенно много. Много молодых сердец начинали громко биться при виде этого красивого принца, чья несчастная судьба особенно привлекала к нему внимание, создавая ему ореол мученика. Отца его ненавидели, но маленький Наполеон, как говорила Вильгельмина, заставлял забывать о черных днях и привлекал к себе сердца. Ни один эрцгерцог не мог соперничать с ним в красоте и элегантности.
Ровные ряды марширующего войска заслужили свою долю энтузиазма, но все ждали его, и это стало ясно, когда он выехал вперед на своей вороной кобыле. Появление принца было встречено восторженными криками.
На нем были белый облегающий мундир и голубые, отделанные серебряным галуном брюки, на голове красовалась черная, отделанная золотом треуголка, на груди блестели звезды многочисленных орденов. На поясе висела кривая сабля, принадлежавшая когда-то генералу Бонапарту. Все это великолепие делало Франца каким-то сказочным принцем.
Его лошадь шла танцующим шагом, а сам всадник, не обращая внимания на свиту, улыбался всем, отвечая на приветствия и крики.
– Как он прекрасен! – восторженно проговорила Гортензия.
– Как он худ! – возмутилась Фелисия. – Он очень похудел с тех пор, как я его последний раз видела…
– Какой он бледный! – простонала Пальмира. Но она уже бросилась вперед, к принцу, нисколько не заботясь о том, что могла попасть под копыта коней, и с криком: «Да здравствует герцог Рейхштадтский!» – протянула ему маленький букетик роз, который до того был приколот к ее поясу.
– Возьми его, мой прекрасный принц! Он принесет тебе счастье!
– Я уверен в этом, получив его от столь красивой женщины!
Он взял цветы, а с ними и записку, которую передала ему Пальмира. Но ее уже стали теснить от принца, хотя и негрубо, так как отовсюду слышались аплодисменты женщин, приветствовавших ее смелый поступок и, может быть, жалевших, что сами не решились на такое. И вскоре Пальмира, разрумянившаяся и задыхающаяся, со сбившимся шелковым капором, украшенным букетиком ландышей, присоединилась к своим подругам, весело отвечая на поздравления, сыпавшиеся со всех сторон.
