Хотя уже наступила полночь, главная улица Доусона была заполнена народом, словно в разгар дня. Туда-сюда шныряли собаки, постоянно открывались и закрывались двери баров, мужской хохот перекрывал бренчание пианино. На торце одного из каркасных домов с помощью волшебного фонаря высвечивались рекламные объявления. Продавцы газет бойко бегали по дощатому настилу, предлагая «Самородок». На открытой площадке девушка продавала право потанцевать с ней по доллару за танец.
— Добро пожаловать в «Эльдорадо», — объявила Китти, указывая дорогу в гостиницу, которая была роскошной, как отели в Сан-Франциско.
Все еще сжимавшая свой свадебный букет Лилли остановилась как вкопанная посреди пыльной улицы, уставясь на огромные буквы. «Эльдорадо». Кажется, Счастливчик Джек говорил, что так называется его дом. Он сказал, что в нем, тридцать комнат. Так, значит, он говорил вовсе не о доме, а об отеле? И если так, то почему он не сказал прямо?
Не правильно истолковав ее колебания, Ринган мягко взял Лилли за локоть, и это был их первый физический контакт после поцелуя во время венчания.
— Вам не нужно ни о чем беспокоиться, — сказал он.
Лотти проскочила вперед них и вошла в «Эльдорадо» вместе с Мариэттой. — Утром вы сможете уехать куда захотите. В восемь часов отходит пароход на Уайтхорс. Теперь, когда вы стали замужней женщиной, ваш дядя не сможет отнять у вас Лео и Лотти. И о деньгах не беспокойтесь. Я открою для вас счет там, где вы поселитесь.
— Да, — с трудом выговорила Лилли, чувствуя, что умирает. — Вы очень добры. Спасибо.
Она хотела спросить про двадцать пять тысяч долларов. Хотела узнать, как он собирается выплачивать такую огромную сумму Джошу Нельсону. Нужно было спросить. не надеется ли он, что когда-нибудь она сама сможет выплатить ему эти деньги. Лилли попыталась заговорить, но не смогла произнести ни слова. Все ее мечты разбились вдребезги. Она никогда не будет жить в этой чудесной стране, которую уже полюбила. Никогда не будет работать для индейцев. Никогда не подарит Рингану Камерону детей.
— Нам нужно туда пойти, г мягко напомнил он, — а то это покажется странным.
Преодолевая немыслимую боль, она позволила ему ввести себя в шикарно отделанный вестибюль «Эльдорадо».
К Лилли со всех ног подбежал Лео.
— Где ты была? Что происходит? — спросил он, бросаясь обнимать сестру. — Счастливчик Джек здесь, он укладывает вещи. Мы же не поедем в Ном, нет? Моя волшебная леди не едет. Ей нравится Доусон, и мне он тоже нравится.
Лилли ничего не успела сказать, потому что из огромной комнаты, которая, видимо, была и столовой, и бальным залом, в вестибюль вышел Счастливчик Джек.
Ринган быстро посмотрел на Лилли, боль и напряженное выражение ее лица подтвердили все его худшие страхи. Она выглядела как женщина, которая едва держит себя в руках, борясь с самой сильной душевной болью.
— Поздравляю, — весело обратился к ним Джек. — Китти только что сообщила мне счастливую новость. Похоже, я сделал вам хорошее одолжение, не сумев прийти в «Феникс».
Он улыбнулся Лилли знакомой ослепительной улыбкой, а Рингану сказал:
— Я собирался выкупить Лилли у Нельсона и сделать ее домоправительницей «Эльдорадо». Таким образом, у нее и детей была бы крыша над головой. — Пожав плечами, он улыбнулся еще шире. — Но это гораздо лучшее решение ее проблем, не так ли? Не желаете шампанского? У меня такое подозрение, что Китти хочет показать, насколько ей безразлично, что завтра утром я уезжаю в Ном. Так это или нет, но с этим ужином она действительно заставила весь персонал потрудиться на славу.
В открытую дверь были видны накрытые столы. Где-то там, невидный им, играл небольшой оркестр. Уилл и Летти кружились в вальсе, не отрывая глаз друг от друга.
По их виду казалось, что они влюблены не один месяц.
Кейт и лорд Листер танцевали с таким изяществом, как будто они были на великосветском лондонском балу. Неуклюже, но с бурным восторгом Саскачеван Стэн вел в вальсе Эди.
Цвета платьев подруг сливались и расплывались перед глазами Лилли — розовое, лимонное, белое. Счастливчик Джек даже и не собирался на ней жениться. Он хотел выкупить ее только для того, чтобы сделать домоправительницей в одной из своих гостиниц.
Невероятное прозрение, которое несколько часов назад уничтожило бы ее, сейчас вызвало лишь недоумение.
Как она могла увидеть так много в столь малом? Как могла так ошибаться в человеческой натуре? Явить так мало здравого смысла? Неудивительно, что Лотти так часто смотрела на нее с тревогой и обвиняла в потере чувства реальности. Лотти с самого начала правильно разобралась в Счастливчике Джеке и в Рингане. Она понимала, что ее греческий бог — всего лишь колосс на глиняных ногах, а Ринган — настоящий человек во всех смыслах этого слова.
Вальс закончился, но оркестр снова заиграл, и Счастливчик Джек, подхватив Мариэтту, умчался танцевать.
Она поняла также, что даже если бы она с самого начала во всем разобралась, он все равно предал бы ее, потому что не выполнил своего обещания выкупить ее у Джоша Нельсона, и, если бы не Ринган, все закончилось бы для нее очень печально. Китти, разумеется, все это предвидела. Еще Лилли вдруг поняла, что, уезжая завтра утром в Ном, он предает и Китти, и что они были любовниками, и что под внешней веселостью Китти скрывает истерзанное сердце.
— Нам не обязательно танцевать, — сказал Ринган, кляня Счастливчика Джека за то, какое он оказывает воздействие на Лилли. — У меня снят номер в «Фэрвью». Вы ляжете на кровати, а я на диване.
Отчаяние Лилли усилилось. Перед ней танцевали со своими мужьями ее подруги, Сьюзен и мистер Дженкинсон стояли, держась за руки. Все они излучали счастье.
Куда бы они ни отправились спать этой ночью, их мужья не будут спать на диване.
На Лилли вдруг навалилась усталость, смешанная с отчаянием. Ни танцевать, ни притворяться счастливой у нее просто не было сил. Ее ждет одинокая постель. А утром? Неужели у нее нет другого выхода, кроме как возвращение в Уайтхорс, а оттуда в Сан-Франциско, Ванкувер или Сиэтл? Заболела голова, от усталости путались мысли. Она не испытывала ничего, кроме огромного чувства потери.
— Мне бы хотелось пойти в «Фэрвью», — непослушными губами произнесла она.
Когда они направились к выходу, их догнала Мариэтта, бросившая Счастливчика Джека посреди танца.
— Не волнуйся насчет Лео и Лотти, — сказала она, переводя дыхание. — Они переночуют со мной, Китти дала мне в «Золотом самородке» комнату.
— Спасибо, Мариэтта. — Невероятно, но она напрочь забыла о Лотти и Лео, о том, где они будут спать этой ночью.
Ринган пошел вперед, но Мариэтта, заметив неестественную бледность подруги и темные круги у нее под глазами, торопливо прошептала:
— Силы небесные! По словам Лотти, я поняла, что ты счастлива, как все обернулось. Ты же не горюешь по Счастливчику Джеку, нет?
