После памятного разговора с Огнеяром княжна Дарована долго не могла успокоиться. Даже ночью она принималась плакать. Лишившись браслетов, она чувствовала себя разбитой и униженной, как будто оборотень и в самом деле обесчестил ее. Где же, наконец, отец, где Светел? Когда же они освободят ее от ненавистного оборотня? А что он такое говорил – будто Светел уже пытался его убить? Пытался, но оборотень жив, значит, попытка не удалась. И в душу Дарованы темным облаком заползал страх. Она не хотела так думать, но в ней против воли крепло убеждение, что оборотень сильнее. Сила и твердость, с которой он снимал браслеты с ее запястий, убедили Даровану, что спорить с ним и противиться бесполезно. И не только ей, слабой девушке. Он – оборотень, а Светел – только человек. И если раньше Дарована с нетерпением ждала их поединка, должного принести ей освобождение, то теперь думала о нем со страхом за Светела. А если ее жених будет побежден? Тогда она навсегда останется в руках мерзкого оборотня и уже без надежды на спасение, останется вечно оплакивать Светела и свою загубленную судьбу. Чем она так прогневила Великую Мать?
Дарована хотела разузнать что-нибудь о том поединке, но Лисичка, которую княжна привыкла расспрашивать, тоже ничего не знала. Огнеяр сразу же исчез из поселка, но Кречет, к которому Лисичка обратилась с расспросами, подробно рассказал ей о поединке в чуроборском святилище. Выслушав пересказ Лисички, Дарована встревожилась еще больше. В руках у Светела было священное оружие из кузницы самого Сварога – и оно не одолело оборотня. Так есть ли на свете хоть что-нибудь, что может его одолеть? Или он непобедим? Дарована с ужасом и содроганием вспоминала прикосновения его сильных горячих рук и дивилась, что осталась после этого жива. Огнеяр не был в ее глазах человеком, которого любит мать, мужчиной, которого может полюбить девушка, – а только чудовищем, порожденным Подземной Тьмой. И человеческий облик его – обманный, наведенный морок, а на самом деле он – мерзкий многоглавый змей.
На другой день после полудня Огнеяр снова появился в поселке. Дарована услышала за окнами целую бурю радостных криков и воя, которыми личивины встречали своего князя, разобрала его здешнее прозвище – Метса-Пала. Это были единственные личивинские слова, которые она запомнила за время своего пленения, и то она не знала, что они означают.
Очень скоро к ней ворвалась Лисичка и возбужденно прокричала:
– Княжна, собирайся! К отцу поедешь!
– Что? – Дарована повернулась к ней, думая, что ослышалась.
– К отцу поедешь! – повторила Лисичка. – Серебряный Волк сказал. Он с твоим отцом сговорился, сейчас же сам тебя к нему повезет. И мне велел с тобой ехать.
Дарована не верила своим ушам. Оборотень сговорился с ее отцом! Такого она и вообразить не могла.
Лисичка засновала по землянке, собирая вещи. В сенях снова заскрипела дверь, по ступенькам спустился сам Огнеяр. Дарована вздрогнула и отодвинулась.
– Добрый день тебе, княжна! – торопливо поздоровался Огнеяр. – Чего сидишь руки сложа? Мало времени у тебя – гляди, солнышко клонится, а завтра на заре выезжаем.
– Куда это? – отчужденно спросила Дарована. Она ему не верила.
– Домой поедешь, к батюшке, – как ребенку, стал втолковывать ей Огнеяр. – Только не в Глиногор, а в Велишин – знаешь такой городок? Там сейчас войско твоего батюшки стоит. Я там был вчера и батюшку твоего видел. Воевать со мной он раздумал, а я тебя ему отвезу. И жених твой там же поблизости. Так что не печалься, можешь опять о свадьбе мечтать. Теперь ежели кто и помешает – то уж не я, клянусь Пресветлым Хорсом!
Дарована по-прежнему сидела на лавке, строго выпрямившись, сложив руки на коленях. Все было слишком хорошо, чтобы поверить. Как оборотень мог добром договориться с ее отцом? Что ему пообещал отец за ее возвращение?
– Только не серчай, княжна, а возьму я с тебя выкуп, – заговорил Огнеяр, словно отвечая ее мыслям.
Дарована не знала, что так оно и было. Сильный Зверь потому и может говорить на любом человеческом языке, что ему открыты помыслы.
– Какой еще выкуп? – Дарована резко повернулась к нему, негодующе нахмурила мягкие золотистые брови. – Мало тебе браслетов моих?
– Браслеты твои я твоему батюшке оставил, мне они не нужны. А возьму я у тебя другое, и отец твой мне это отдать согласен.
– Что же?
– Лисичка, принеси княжне водички похолодней! – вместо ответа ей бросил Огнеяр девушке.
Лисичка схватила резной ковшик и бросилась вон из избы.
– Я тебя спрашиваю! – возмущенная Дарована даже встала на ноги. – Ведь перед княжной стоишь!
Огнеяр рассмеялся и непонятно вздохнул. Вспомнил Милаву.
– А ты перед кем? – в ответ спросил он. – Я тебе тоже не пес безродный, родом получше Светлого-Ясного буду. Я чуроборского князя внук, чуроборской княгини сын, личивинского племени князь. Что я сын Велеса и Князь Волков, тебе непонятно. Так пойми хоть что сможешь – если бы я тебя замуж взял, то тебе чести не меньше моего бы было.
– Да ты что несешь! – в гневе закричала Дарована, но Огнеяр не стал ее слушать.
– Ладно! Хватит чинами считаться! Я не за тем пришел. А пришел я за Макошиной пеленой.
От удивления Дарована замолчала. Это требование превосходило все ее ожидания.
– Смотри. – Готовый к визгу и спору Огнеяр, не давая ей толком опомниться, снял с пальца перстень с крупным смарагдом и протянул княжне: – Узнаешь батюшкин перстень? Он тебе послал, чтобы ты знала – я у него был и с ним говорил. Он тебя ждет. Ты мне пелену отдаешь и завтра же к отцу едешь. У меня с ним уговор такой. А нет…
Огнеяр помолчал, и княжна со страхом ждала продолжения, ждала какой-то страшной участи для себя. Но Огнеяр вдруг махнул рукой:
– А, одной палки два конца! Не отдашь – все равно возьму, тебя все равно к отцу отправлю. Не нужна ты мне здесь, только забота лишняя. Так что? С визгом отдашь или добром?
Дарована молчала. Она видела отцовский перстень, и вид его все ей разъяснил. Оборотень действительно виделся с ее отцом. И отец согласился отдать ему Макошину пелену за возвращение дочери. Такой оберег стоил княжны. Почему же ему понадобилось говорить с отцом, когда и сама княжна, и пелена все равно были в его руках? Мало ли – может, на пелене тайное заклятие, о котором не знала даже сама Дарована. А может быть, оборотень не хотел сменить войну за княжну на войну за Макошину пелену. Так или иначе, она вернется к отцу, а пелена останется здесь. И сейчас Дарована не испытывала того ужаса и возмущения, каких ей было бы не избежать, предложи ей кто-нибудь расстаться со своим оберегом еще месяц назад, до похищения. Пелена не защитила ее, все происходит так, как хочет оборотень. Да, он был чудовищем, и чудовищем сильным. Ей придется подчиниться. Ведь она вернется к отцу. И Макошь с ней, с этой пеленой! Отец, Светел – уже скоро она увидит их.
В молчании Дарована смотрела, как оборотень поднимает крышку ларя, вынимает оттуда уже знакомый ему кожаный мешок, развязывает ремешки, чтобы убедиться, там ли священная пелена. И ткань, вышедшая из рук самой Великой Матери, не вспыхнула, не рассыпалась в прах от прикосновения его смуглых рук.
