— Он скорее инфаркт схватит, чем новую роль, а доктора пустит на фарш.
— Точно, — подмигнула подруга, беря пачку с сырными сухариками, шуршит пакетом, намеренно соблазняя меня гадостью. — Будешь? — кокетливо задает вопрос и подмигивает.
— Конечно! — тянусь, но Вера тут же пакет прячет за спиной и смеется, издевается надо мной. Я надула губы и обижено села в позе.
— Ладно, — протягивает слово, и сует пакет с сухариками, но перед этим отсыпала себе в ладошку. Я благодарно киваю в ответ и принимаюсь уминать их за обе щеки. — Ты Косте все-таки скажи о малыше, и плевать на мнения директоров. Это твое решение, и твоя жизнь, Вика.
— Согласна, — хрустнула сухариком, и снова мы обе хохотнули. — Я попытаюсь, по крайней мере.
И вот, спустя пару дней я, наконец-таки, рассказала Дубровскому о своем положении в очень интересной обстановке, которую мой мужчина решил испробовать перед приходом гостей. Но потом… судьба снова спустила нас всех на землю, преподнеся новое испытание в виде моей мамы, выпущенной под залог. Эта дрянь пригласила нас всех в «Готику», чтобы расставить точки, заключить с нами новую сделку. Костя предположил, что она таким образом выбрала нейтральную территорию, прекрасно зная о правилах клуба. Ведь я более чем уверена, что мы бы снова сцепились с ней. Ее коварные игры дорого обходятся всем нам, но и оставить ее безнаказанной, я тоже не могу…
Глава 41— Вера! — радостно поприветствовала подругу, которая коварно поглядела на меня и тут же обняла в ответ. — Спасибо, что пришла, — шепчу у уха, так, чтобы Костя не услышал меня, — я рассказала ему, — отстраняюсь, глядя в ее зеленые глаза, в которых, как и всегда, пробегает озорной блеск. Подруга улыбается, но из-за моего плеча поглядывает в сторону Дубровского. Костя стоял чуть поодаль от нас обеих, и не мешал нам.
— Молодец, — искренне радуется она, и крепко жмёт мои плечи, — но, боюсь, от дока ты все равно не отвертишься, — подмигивает, а я снова надуваю губы, хотя Костя, конечно же, не видит моего недовольства.
— Ладно, дамы, — Дубровский прокашлял в руку, привлекая наше внимание к нему, и только теперь я обернулась к нему лицом. Улыбаюсь, и даже слегка снова покрываюсь румянцем, вспоминая наш страстный секс в душе. Тело до сих пор поет приятной истомой, словно держит незримую ниточку, которая связывает нас с Дубровским. Отчасти так и есть — наш малыш. Мужчина делает пару шагов, и прикасается к моей щеке, ласково поглаживая ее, глядит в упор и не сводит своего черного взгляда, в котором столько любви ко мне. — Через полчаса нам надо быть в клубе, — оговаривает время, что есть у нас с Верой, и теперь я догадываюсь, что о враче речи пока не пойдет.
— Я не задержу вас, — встревает девушка, щелкая пальцами. Мило ухмыляется, заведя обе руки за спину. Вся такая кокетка рыжеволосая. Саше определенно с Верой повезло, еще неизвестно, что бы с ним было, если бы не моя подруга, которая буквально вытащила его из горящей машины. Ох, даже страшно подумать, как эта ненормальная рисковала своей жизнью ради незнакомца. Помню тот вечер, будто он случился вчера. Но я тряхнула головой, не желая затмевать свои мысли прошлыми воспоминаниями. Сейчас своих проблем столько, от которых явно волосы дыбом встают.
— Все нормально, — кивает Дубровский, оставляя невинный поцелуй у края уголков моих губ. — Я пока всё подготовлю, и, — он смотрит на свои наручные часы, которые успел уже надеть, — через пять минут доктор прибудет, я договаривался на это время. Пусть все-таки осмотрит тебя.
— Но, — перебиваю его, на что получаю серьезный, опасный взгляд, побуждающий меня тут же замолчать. Даже Вера отошла на пару шагов от нас и повернулась к французскому окну, из которого виднелась Москва-река. Костя сжал губы в тонкую полоску, недовольный моим противоречием. — Ладно, — опускаю голову, чтобы не видеть его глаза, пронзающие меня насквозь. Чувствую себя уязвленной, и в то же время абсолютно защищённой. Мой мужчина приподнимает за подбородок мое лицо и нежно улыбается, вот только улыбка совершенно не касается его глаз. Он напряжен, и отчасти я понимаю его. Встреча с моей матерью, у которой непонятно что на уме. И сбежавший Вячеслав, тот вовсе темная лошадка, скрылся из виду, и уже некоторое время не высовывается.
— Пообщайтесь с Верой, потом врач, Вика. Я не хочу, чтобы с малышом что-либо случилось, как и с тобой. Твоя депрессия сильно истощила тебя… я волнуюсь, — признается он, продолжая сверлить меня своими черными глазами. Скулы на его лице тоже напряжены, как струны натянулись, бегая волной по щекам.
— Знаю, — тихо выдыхаю, едва улыбаясь в ответ. — Прости, я правда не хотела, чтобы все обернулось таким образом. Слишком многое свалилось одним днем, не считая видео, которое ты до сих пор мне не показал, — напоминаю Дубровскому, что он тогда нам с Мирославой хотел показать, пока мы все находились в компании, но он больше не поднимал этот вопрос. Костя шумно выдохнул, выпрямившись, смотрит куда-то вдаль, но не на меня. Думает, что бы ответить.
— Вика, на этом видео прямое доказательство вины твоей матери. Камера, что стоит у вас на кухне, зафиксировала тот факт, как женщина подсыпала в стакан с виски сильнодействующий снотворный препарат. Алкоголь плюс химическое вещество — не самое лучшее средство для здоровья, — замечает, продолжая поглаживать меня по нижней части лица большим пальцем. — Они ругались в тот день.
— В очередной раз, — добавляю я, вспоминая тот самый ужасный вечер в моей жизни. Мама словно с цепи сорвалась. Стала колотить все, что ей попадалось под руку, периодически замахиваясь на отца. Устав от их вечной ругани, собрала вещи и уехала к Вере, а уходя, мне в коридоре встретилась Мира. Бледная, как смерть и явно что-то увидевшая. — Мирослава, — шепчу имя девушки, а Костя хмурится и смотрит на меня, не понимая, о чем я. — Боже, Дубровский, Мира видела мою мать на кухне. Она заметила, как та подсыпала что-то в стакан. Черт возьми, я ведь проигнорировала тогда ее, а она скорее всего хотела предупредить меня. — Прикрыв рот дрожащими ладонями, уставилась сама перед собой, хотя смотрела на грудь Косте. Точно, как я тогда могла пройти мимо нее, черт возьми.
— Вика, — мужчина легонько потряс меня за плечи, — не вздумай себя винить. Да, камера запечатлела присутствие Миры, но девушка сама обалдела. Прошлое уже не вернуть, и, знаешь, Игорь догадывался, что Евгения решила в тот вечер его опоить, но не до смерти. А все из-за наследства, которое он оформил, не поставив ее перед фактом. Твоя мать осталась ни с чем, потому это было радикальное решение с ее стороны, убрать того, кто смел перейти ей дорогу.
Закрыв глаза, я так шумно вздохнула, что даже Вера обернулась, слушая ранее, о чем мы говорили.
— Вика, перестань корить себя, — подруга топнула ножкой, затем подошла к нам двоим, и положила ладонь мне на плечо, чуть выше руки Кости. — Пусть она твоя мама, но это не значит, что теперь все сойдет с рук. Она будет наказана, скажи, Кость, скажи ей, что ты все сделаешь, чтобы Евгения Сергеевна не ускользнула от правосудия, — настаивала Вера, смотря то на меня, то на Дубровского, и он согласно кивнул.
