— Ты веришь, что эта женщина существует? Что существует магия, способная оживлять мертвых? — спросил я.
— Не оживлять их самих, лишь воскрешать их образ, — покачала головой Лайли. — Та женщина на кладбище наверняка была одаренной, и создала для Дэймона иллюзию его погибшей возлюбленной. Но в какой-то момент все пошло не так, и иллюзия вдруг пожелала зажить своей собственной жизнью. — Она вздохнула. — Мы можем только гадать, что в действительности произошло с Дэймоном… но вряд ли мы когда-нибудь узнаем ответ.
Я прижал Лайли к себе, наслаждаясь теплом ее обнаженной кожи. После мрачного сна, после кладбищенского холода, которое, казалось, просочилось в мою память и тело, мне нужно было ее тепло. Мне нужно было согреться.
— Если только ответ не кроится в этих снах, — произнес я, зарывшись лицом в волосы Лайли.
— Тогда нам остается лишь ждать.
Когда стрелки часов приближались к десяти вечера, Лайли неожиданно изъявила желание поехать со мной в дом Дэймона и Алессы.
— Нет. Это может быть опасно, — категорично заявил я. — Я не знаю, как силы этого дома подействуют на тебя: вдруг они воспротивятся чужому вмешательству?
Когда хотела, Лайли могла быть очень упертой. К моему неудовольствию, это был как раз такой случай. Как я ни пытался отговорить подругу, ничего не помогало. В конце концов, мне ничего не оставалось делать, как сдаться.
— Обещаю, если я почувствую что-то неладное, я тут же сбегу, — заверила Лайли. — Я просто хочу понять: происходит ли что-то эдакое в доме, когда ты видишь сны? Вдруг я увижу Алессу… или Дэймона… вдруг замечу что-то, что позволит тебе не проживать раз за разом эту жуткую историю. Ты ведь фактически влезаешь в шкуру Дэймона каждую ночь, ощущаешь все его эмоции… должно быть, это неимоверно тяжело.
— Непросто, — согласился я. — Но я надеюсь, что, рано или поздно, все это безумие закончится…
Алесса… моя Алесса… Я смотрел на прелестную девушку, но видел лишь убийцу. Закрывал глаза и видел Брэндона, задыхающегося от страха при виде своей жертвы. Роли поменялись, и теперь жертвой стал он.
Я видел Наян и малышку Кинни, не знающую и не понимающую, какая трагедия произошла в их семье. Не подозревающую о каре, что была уготована ей самой.
Каждый день с Алессой был мукой. Я больше не мог слышать ее беззаботную болтовню о саде, не мог видеть ее рисунки — прекрасные, светлые, не мог рисовать ее милый образ… Повсюду была фальшь… и сама Алесса была фальшивкой.
Впрочем, и показная — фальшивая — гармония отношений постепенно сходила на нет. Алесса все больше замыкалась в себе. Она стала угрюмой, неразговорчивой. Все отчетливее по ночам я слышал ее голос: «Убей младенца!» Свистящий шепот, так похожий на шипение ядовитой змеи, проникал в мои сны. Просыпаясь, я с ужасом представлял картину: я, спящий, и склонившаяся надо мной Алесса, шепчущая пугающие, жуткие слова.
По моей вине погибли Брэндон и Наян, из-за моей лжи, которой я, как щитом, пытался закрыться от Алессы. Из-за моей лжи их дочери теперь грозила опасность. И я знал, что правда меня не спасет — стоит мне открыться Алессе, и я повторю участь Брэндона и Наян.
Ее укоризненный взгляд, ее озлобленность и угрюмость сводили меня с ума. И настал момент, когда я понял: есть только один выход.
Алесса — та Алесса, что была сейчас со мной — не моя любимая, лишь ее иллюзия, копия, тень…
Фальшивка.
Эта мысль придала мне сил. Настолько, что пальцы, обхватившие холодную рукоять ножа, почти не дрожали. Я сжал их так, что они заныли. Нож казался таким тяжелым…
Шаг. Еще шаг. Алесса-иллюзия сидела в кресле, подвернув под себя ноги — так, как любила сидеть настоящая Алесса.
Ярость помогла мне сделать последний шаг.
Безучастность на лице Алессы сменилась ужасом, когда она увидела нож, зажатый в моей руке. Я знал, что медлить нельзя: если она скажет хоть слово, если я услышу хоть один-единственный звук знакомого до боли голоса… все будет кончено.
Я проиграю.
Я занес руку для удара и резко опустил ее вниз. Нож вошел в грудь Алессы. Через несколько мучительно долгих секунд жизнь ушла из ее глаз.
Я стоял над ней и все ждал, когда исчезнет ее тело. Представлял себе, как оно растворяется в воздухе, тает.
Вот только Алесса не таяла. И кровь, пропитывающая кресло и капающая с лежащей на подлокотнике руки на пол, казалась настоящей.
Как сама Алесса.
Нож выпал из ослабевших пальцев. Я наклонился над ней и принялся ее трясти. «Ты должна исчезнуть, ты должна исчезнуть», — как помешанный, повторял я.
Алесса не слышала меня. Ее голова моталась из стороны в сторону, когда я тряс ее за плечи, голубые глаза безучастно смотрели в потолок.
Немало времени прошло, прежде чем я осознал: тело Алессы не исчезнет. Каким-то неведомым образом та, которой надлежало оставаться иллюзией, обрела плоть и кровь.
Тогда я взял в гараже лопату и вышел в сад. В тот момент я не мог думать, мог только действовать.
Выкопал яму и вернулся в дом за телом Алессы. Положил ее в могилу и забросал землей. Разобрав кресло, сжег его на заднем дворе. Оттер пятна крови, вымыв до блеска пол. После долго тер в душе руки, измазанные в земле и крови.
Вернувшись в спальню, рухнул на кровать.
Все закончилось, наконец все закончилось.
* * *
Первым, что я увидел, проснувшись, была тоненькая фигурка Лайли, мирно посапывающей рядом со мной. С моей души тут же упал тяжеленный груз. Я мягко тронул девушку за плечо.
Лайли открыла глаза и сладко потянулась.
— Знаешь, а в этом доме с призраками вполне неплохо спится! — Она улыбнулась, но что-то в моем лице заставило ее стереть улыбку с лица.
— Что ты узнал? — немедленно потребовала отчета Лайли, поднимаясь в кровати.
Зябко ежась от утреннего холода, проникающего в комнату через открытое окно, я рассказал все, что видел.
— Он убил ее? Боже, он ее убил! — в широко распахнутых глазах Лайли застыл ужас.
— Он ведь думал, что просто уничтожает иллюзию, — помедлив, произнес я. — Иллюзию, которая уже убила двоих людей и то же самое хотела сделать с третьим — ни в чем не повинным ребенком.
Лайли, закусив губу, некоторое время молчала. Взгляд ее рассеянно блуждал по комнате.
— Мы должны проверить, там ли она, — отрывисто сказала подруга. — Просто чтобы понять, происходило это на самом деле.
Я хотел было возразить, но передумал. Если существовала возможность расставить все по своим местам, то почему бы ею не воспользоваться?
Следуя видению, еще жившему в памяти, я прошел в гараж. Среди груды хлама довольно быстро отыскал лопату и резиновые перчатки и вернулся к Лайли, нетерпеливо ожидающей меня на заднем дворе.
