— Предательница, — шипит Дарина. — Даже не ожидала от тебя такой подставы. Анечка, — кривляет Пашку и снова поворачивается к нему лицом. — Вопрос повторяю — что ты здесь делаешь?
— Заехал к другу в гости. Он, кстати, не предупредил, что ты здесь ошиваешься. А то бы прихватил с собой гранатомет, — девчонки прыскают от смеха, я улыбаюсь, а Дарина теперь уже метает молнии.
— Балабанов, — закатывает глаза, — ты вот меня сейчас реально на сто пятую провоцируешь. Нервы не железные, завязывал бы ты со своими шуточками.
— Я полчаса назад об этом же Артему говорил. Прямо мысли мои прочитала.
— Точно посажу тебя, — тяжело дышит носом, сжимая челюсти.
Вообще, прикольно за ними наблюдать со стороны. Неужели и мы с Катей так же смешно выглядим, когда ругаемся?
Пашка громко смеется, но я знаю его давно и вижу, что злится. Одна рука в кармане, а значит, сто процентов сжимает ее в кулак, вены на шее вздуваются, а желваки на скулах ходят ходуном.
— Меня Катя, обычно, грозится прибить, — пытаюсь разрядить обстановку. — Интересно, чем Анечка пугает?
— А я, — подхватывает девушка, — грожусь машину поцарапать.
— Спелись девчонки, — Пашка поворачивается ко мне лицом и подмигивает. — Кстати, — снова обращает свой взор на Дарину, — не знал, что у строгой прокурорши есть маленькие тайны.
— Ты о чем? — хмурится Дарина, а я тяжело вздыхаю. Ну, вот зачем, спрашивается, он ее снова провоцирует.
— Дашь почитать, — продолжает парень, — что там у тебя на спине и на боку написано? Обожаю баб с татушками. А у тебя их целых две.
— Три, — тихо произносит Аня, за что получает испепеляющий взгляд от Кати и стон от Дарины.
— Балаболка, — девочки произносят одновременно, а Анечка краснеет.
— Третью покажешь? — Пашка поднимает одну бровь вверх.
— Ты бы такой словоохотливый был у меня в кабинете, — заводится брюнетка. — А то слова не вытянешь, один адвокат вечно распинается. А тут, я смотрю, смелым стал, прямо заслушалась. Еще не весь свой словарный запас истратил?
— Катюха, — говорит спокойно Паша, правда, продолжая смотреть на Дарину, — поможешь статью в Интернете разместить о маленьких шалостях лучшей помощницы прокурора?
— Чего девчонок держите на пороге? — кричит Петровна, которая вышла из столовой, хоть мы и не слышали. — Обед остывает. Девочки идут наверх переодеваться, а вы за мной. Ты что это тут, Пашка, устроил? Я тебе сейчас, паразит такой, сама устрою допрос с пристрастием. Ишь, чего удумал — девочку пугать. Я тебе дам, — дотягивается до Пашкиной головы и отпускает легкий подзатыльник. Девчонки смеются, а друг кривится.
— Больно, Петровна! — трет шею. — Это всё она грозится меня посадить.
— И посажу, — кричит Дарина, после чего начинает подъем по ступенькам вместе с девочками. — А я еще за него заступалась, — говорит негромко, но мы с другом слышим.
— Это она о чем? — Пашка останавливается на пороге столовой и смотрит на меня.
— Баран ты, дружище, — тяжело вздыхаю, хлопаю его по спине и подталкиваю вперед. — Нафига так с ней?
— Не пойму, о чем она, — снова поворачивает голову и смотрит на меня удивленно.
Пока мы вдвоем пересказываю ему наш разговор с Дариной в автосервисе. Умалчиваю о «красавчике», понимая, что девушка будет не рада, если он об этом узнает. И так перегнул с этими тату, еще и с этим будет доставать её.
Пашка садится на стул, после чего со стоном закрывает глаза и легонько бьет себя по лбу.
— Точно баран, — произносит с грустью в голосе.
— Есть время исправиться, — усмехаюсь, потому что он реально сейчас напоминает мне меня. Когда говоришь или делаешь, не думая о последствиях. Ведь просил же, чтобы держал себя в руках.
— Ладно, разберемся, — произносит негромко, а в этот момент в столовую заходят девочки.
Петровна суетится, накрывая на стол, и Катя с Дариной вызываются ей помочь. Первая, потому что уже спелась с домработницей, а вторая, чтобы подольше не видеться с Пашкой. Так получается, что мы с другом сидим рядом, а девочки напротив. Ловлю на себе взгляд Кати и подмигиваю в ответ на ее улыбку. Пять минут сидим в тишине, точнее, слышен только звон ложек о тарелки.
— Не думал, Дарина Александровна, что вы такая обидчивая, — Пашка улыбается, в то время как брюнетка, сидящая прямо напротив него, смотрит в тарелку перед собой.
— Балабанов, — говорит негромко, даже не поднимая головы. — Когда я ем, я глух и нем. Неужели в школе не научили?
— Я всегда болтаю без умолку, так что твои пословицы на меня не действуют, — продолжает на нее пялиться с ухмылкой на лице.
И зачем он снова ее провоцирует? Точно сейчас произойдет взрыв или глобальная катастрофа, после которой кому-то из этих двоих придется носить передачи в тюрьму.
— Помолчи, ради Бога, — поднимает на него глаза и кривится. — И так тошно, еще и ты перед глазами маячишь.
— Дариночка, милая, — произносит Павел елейным голосом. Катя с Аней прыскают от смеха, я пытаюсь подавить улыбку, но это получается с трудом. — Завязывай на меня дуться. Я же просто шутил.
— Так я тоже пошучу, — складывает руки на груди и смотрит на Пашку. — Сейчас влеплю тебе статью за оскорбление чести и достоинства, будешь знать. У меня куча свидетелей, Балабанов. Ты не думай, раз Катюха сейчас живет с Артемом, то меня не поддержит, потому что он твой друг.
«Катюха сейчас живет с Артемом» — мне безумно нравится. А моя блондинка и бровью не ведет. Даже не краснеет. Понимаю, что Дарина имела в виду совсем другое, но почему-то мысль о совместном проживании в полном понимании это слова уже не кажется мне бредовой. А наоборот, даже очень реальной и приятной.
— Вот-вот, — в столовую входит Петровна. — Я тоже слышала, и подпишусь под каждым словом. Кушай, деточка, — обращается к Дарине, поглаживая ее по голове. — Не обращай на этого обалдуя внимание. Я его знаю лет двадцать, не меньше, и он всегда был таким балбесом.
— Вот уж не думал, Петровна, что ты против меня пойдешь, — говорит Пашка обиженно.
— А ты дай девочке поесть, — отвечает женщина голосом строгой учительницы младших классов. — Взял моду командовать тут.
— Ну, Петровна, дождешься у меня, — Пашка грозится, а девочки вместе со мной улыбаются.
— Светлана Петровна, — обращается Дарина к домработнице. — Знаете, где городская прокуратура находится?
— Найду, если надо, — отвечает та, с улыбкой глядя на Пашку.
— Третий этаж, триста четырнадцатый кабинет. Оформлю заявление в лучшем виде, — посылает парню ехидную улыбку.
— Тебе по должности не положено заявления принимать, — бурчит Павел.
— Ради тебя, Балабанов, я даже сделаю исключение.
