— Хосподи-и-и! Да чего там знать! На вас достаточно посмотреть один раз! Такая пара, загляденье!
— Ну он да, ничего, — согласилась я, вспомнив со сладкой дрожью наши страстные игры на берегу озера, взгляды, поцелуи, касания рукой… Может быть, это и любовь. А может, так, гормоны в извержении.
— Да и ты у нас красотка! Всё у вас будет хорошо! — Маруся хлопнула меня по спине так, что я поперхнулась медовым печеньем, которое задумчиво грызла. — Вот одолеете вашего Кощея и…
— И?
— И не забудь на свадьбу позвать! — захохотала она собственной глупой шутке.
Её русалочий смех преследовал меня по дороге домой. Маруся замужем за Алимом. Алим мифическое чудо-юдо, оборотень из чеченских сказок. Упырь в обличье гендиректора турагенства. Дозоры. Ей-богу, одни сплошные Дозоры… И финальная битва на берегу Свислочи состоится через несколько часов. Пора точить оружие.
Дома нас ждал сюрприз. Неприятный. Заплаканная Света сидела в кухне, то и дело вытирая нос маминым полотенечком для рук. Яна и Захар мирно спали в зале. Когда мы вошли, кинетичка вскинула взгляд опухших глаз и прорыдала:
— Спят! Не разбудить… Зелья эти… Прокля-а-тые!
И снова принялась реветь.
Я бросилась к ребятам. Пульс прощупывался свободно, но очень медленный. Дыхание щекотало подставленную к носу ладонь. Живые, но, к сожалению, абсолютно беспросветно уснувшие. К битве непригодны, отказать!
В кухне Агей осторожно понюхал содержимое двух кастрюлек, спросил у Светы:
— Что варили?
— Одно жгучее, второе парализу-ующее! — икнула она, жалобно глядя то на меня, то на волка.
— А ты как цела осталась?
— Я в ванную пошла-а… Ресница в глаз попала… А когд вернулась — они уже… вот…
— Та-ак! — зловеще протянул Агей и вылил оба зелья в раковину. Булькнув, они с лёгким дымком исчезли в канализации. Агей нахмурился и повторил:
— Так. Минус двое. Это плохо. Зелье накрылось. Это ещё хуже. Придётся импровизировать. У кого какие предложения?
— Ну… — нерешительно начала Света, — я могу нейтрализовать… Ударить и отбросить.
— А я поселю в их мозги няшных котят, — мрачно пошутила я.
— Надо было попросить у Неверы десяток ребят, — с досадой стукнул кулаком по столу Агей. — А теперь нас только трое. Плюс Алим и Набиля — пятеро. Чудесно!
Глава 21. Огонь, вода… А где медные трубы?
Из нас троих, маявшихся у автобусной остановки, была спокойна только Света. Относительно спокойна. Она грызла ногти, отчего мне хотелось придушить её. Останавливало только то, что сама я наверняка выглядела ещё хуже. Дизайнерский пиджачок жал в плечах, а туфли уже успели натереть пятки. К тому же они совершенно не подходили к старой папиной сумке с клапаном. Я отыскала этот раритет на вешалке под маминой дублёнкой. Папа брал удобную, немаркую сумку на работу, пока не купил модный планшетник. В раритете прекрасно поместился другой раритет — старинный фолиант. Но ансамбль смотрелся ужасно. Маруся бы скривилась от подобного диссонанса. Радовало одно — она, скорее всего, не увидит меня в этом наряде…
Агей притопывал на месте, словно ему было холодно. Вечерний воздух был полон влажной жары, наверное, скоро загремит гроза. Раскаты грома были даже слышны издалека, хотя возможно, это был проходивший мимо поезд… С другой стороны — откуда на Немиге поезд? Или метро так грохочет из-под земли? Как апокалиптический монстр, оно пробивает путь в толще земли? Бррр, какое неприятное видение…
Алим подъехал на чёрном Форде весьма поцрапанной модели. Не сравнить с его прежней машиной, безвозвратно утерянной в аварии. На пассажирском сиденье хмурилась Набиля в сером брючном костюме. Сам Алим был строг и собран, словно боксёр перед рингом. Он вышел, припарковавшись на свободном месте, оглядел нас и спросил с лёгкой иронией:
— Нас не должно быть больше?
— Непредвиденные обстоятельства, — нервно бросил Агей. — Идём укороченной группой.
— Зелья?
— Пропали. Вот она, — Агей махнул в сторону Светы, — кинетичка. Начинающая, но что есть.
Алим переглянулся с подошедшей сестрой и кивнул:
— Ладно, прорвёмся.
Хотя в глазах его, в появившихся на миг вертикальных зрачках, можно было ясно прочитать сомнение в успехе этого похода.
Перед Роял-плаза меня начало колотить. Как в ознобе. Ощутимо. Такое впечатление было, что всё пошло наперекосяк и живыми нам уже не выбраться. Агей смотрел на меня с возрастающим беспокойством, даже под руку взял, чтобы как-то успокоить, но мне реально было плохо. Мы глупим, отправляясь в логово Кощея, мы просто дети неопытные, нас раздавят как гусениц…
— Всё будет хорошо! — сжал мою ладонь Агей. — Пойдём наверх.
— У меня плохое предчувствие, — сквозь стук зубов ответила я. — Вот сейчас действительно предчувствие…
— Постарайся понять с чем оно связано, — Агей смотрел серьёзно и напряжённо. Ещё бы — он видел, к чему приводили мои предчувствия… Я поднатужилась, естественно, в переносном смысле, но яснее ничего не стало. Кто-то не вернётся из логова Кощея. Кто-то умрёт. Знать бы кто… Может, мы все…
Алим протянул Агею сумку, в которой обычно держат клюшки от гольфа. Тот удивлённо приподнял брови. Я заметила в сумке деревянные палки:
— Что это? Неужели, колья?
— Осиновые, — серьёзно кивнул Алим.
И тут меня накрыло. Я захохотала, неудержимо, заразительно. Остановиться было невозможно. Нервный смех пробрал до самых костей, как недавно озноб. Я знала, что это стресс, но ржала, аки лошадь, едва приговаривая:
— Колья! Осиновые! С кольями! Как на Шрека!
Они смотрели на меня серьёзно и спокойно, все четверо, и я потихоньку начала успокаиваться. Руки и ноги ещё дрожали, когда мы подходили к Роял-плаза, меня пробивало на нервное хихиканье, но, как ни странно, такой способ разрядки помог. Уже перед стекляшкой входа я тихо сказала:
— Спасибо, ребята, что пощёчину не дали.
— Это же не наш метод! — усмехнулся Алим, а Агей стиснул мои пальцы и попросил:
— Морок на колышки наведи, пожалуйста…
— Да не вопрос! — после красного Жигуля получилось довольно просто. Даже подозрительно. Агей слегка перекосился на один бок, и видеть его было смешно из-за отсутствия всякого груза. Я взялась за его локоть, постаравшись выпрямить, и мы вошли в Роял-плаза.
Весьма пафосное сооружение, надо сказать. Рецепшен, конечно, на уровне — как в хороших американских фильмах, везде мрамор, золото и блескушки. И кустики в кадках. Парень в форме за стойкой посмотрел на нашу компанию рассеянно, но едва заметно кивнул Алиму. Ага, он и есть тот должник.
— Слушаю вас.
— Нас ждут, — уверенно ответил Агей. — На тринадцатом офис сдаётся.
