Он расстегнул ремень и недовольно поднял глаза на её застывшую фигуру.
— Я сказал раздевайся!
Она не собиралась спорить, не собиралась вести с ним переговоры, что-то увещевать или пояснять. Он понимал только один язык — грубую мужскую силу — именно на нём она и собиралась изъясняться.
Он выхватил из брюк ремень, и сложив его пополам, нахально усмехнулся. Но она только и ждала, когда он замахнётся.
Перехватила его орудие в воздухе, вывернула руку и уложила короля на обе лопатки с первой же попытки. Эффект неожиданности сработал, но с его силищей и комплекцией, ей придётся нелегко.
— Ах, ты дрянь! — выругался король, но она не собиралась давать ему возможности подняться. Надо пользоваться своим преимуществом. Они в разных весовых категориях.
Удар ногой под дых. Удар в пах. Он скорчился на полу.
— Может передумаешь жениться.
— Не дождёшься!
Не сказать, чтобы она его недооценила. Но для молодого здорового мужика без особых навыков рукопашного боя он давал ей мощный отпор. Но его подводило бешенство и импульсивность. Он совершенно себя не контролировал, выкрикивал проклятья, швырял мебель.
На грохот сломанной кровати и упавших с грохотом стоек балдахина, в комнату, нарушая все инструкции, ворвалась охрана.
Он не позволил им вмешаться, но раскрыв дверь и рты они так и остались стоять на пороге, чем сделали эти королевские покои сценой для набежавшей на шум публики.
Этот обрушенный балдахин чуть не стал для Арины роковым. Король выломал стойку и этим деревянным шестом огрел её по спине. И борьба пошла не на жизнь, а на смерть. Она решила, что ей больше нечего терять. И пусть она лучше сдохнет, чем позволит себя сломить. Но король оказался коварен.
— Чего ты добиваешься, женщина? Мне стоит только моргнуть, и охрана скрутит тебя в один момент.
— Тогда им придётся иметь дело со мной, — сказал знакомый голос.
Арина и не заметила, что в комнате уже стоял Че. И Шона. Девушки за её спиной с мрачными лицами и мускулистыми плечами не оставляли сомнений в том на чьей они стороне. Группа поддержки. У Арины даже дыхание перехватило от радостного ощущения, что она не одна.
— А ты кто такой? — презрительно скривился король. — Хотя мне без разницы. Я прикажу и двоих ваших вздёрнут на виселице ещё до рассвета. Это на улицах ваше бамбуковое братство устроило дебош. Захватило Форк, взяло под контроль акульи владения. Здесь всё ещё я король.
Арина незаметно для него переместилась к сломанной кровати.
— Только потому, что таким и был план, — ответила ему Арина, вдруг одним махом постигнув всю эту многоходовку с осуществлённым переделом власти. А Варт медленно повернулся, услышав её голос из-за спины. — Но у меня к тебе личные счёты, Варт. Победишь меня и пойдём в храм, узаконим наш брак перед лицом богини. И ты станешь обладать тем могуществом, о котором мечтал. А не победишь…
Она подняла с пола вторую деревянную стойку, и поудобнее перехватила её в руках.
— … пойдём в храм и перед лицом богини ты поклянёшься, что ни одна женщина больше не пострадает от твоей руки.
Видимо, король не сильно боялся божьего гнева, его такой расклад очень устроил. Он довольно улыбнулся и принял условия.
И кинув в него палку, Арина выхватила кнут.
Это был очень длинный поединок, и силы обоих были на исходе. За окном уже начало светать, когда король швырнул её в окно. Она едва успела отпрянуть от острых осколков, упав на колени. Но он не воспользовался её слабостью, последние силы потратив на этот бросок, и она поднялась.
Они стояли друг напротив друга, шатаясь от усталости, и уже не было сил ни на ненависть, ни на жалость. И тут она заметила Макса. Скорее недоумевающий, чем испуганный, он протискивался сквозь охрану и не сводил с неё глаз.
Наверно, она выглядела сейчас не очень, но вдруг у неё появился повод бороться дальше. Второе дыхание, свежее, мощное расправило её плечи, и она щёлкнула кнутом.
Они стояли перед алтарём и скрещенные руки Верочки Пряжкиной трепетали как крылья бабочки в пляшущем пламени огня, горевшего в огромных плоских чашах. Они стояли достаточно далеко от неё, и оттуда её изображение казалось выпуклым и объёмным.
Жрица храма, в чёрной одежде усиленно делала вид, что их потрёпанный вид есть нечто обыденное и не вызывает у неё никаких вопросов.
— Я хочу сделать заявление, — громко сказал король.
— Богиня готова выслушать вас, Ваше Величество, — смиренно склонила голову жрица.
— Я, Король Затерянных Островов Варт Третий перед лицом богини и своих подданных прекращаю беззаконие в отношении женщин. Уравниваю их в правах с мужчинами, — Арина суфлировала стоя рядом. — И признаю право каждой матери воспитывать детей, что она родила.
Пламя лампады взвилось вверх, и толпа зрителей сдержанно охнула.
— Богиня приняла ваше волеизъявление.
Он сделал несколько шагов вперёд, оставив Арину.
— И я хочу сделать личное заявление, — сказал он тихо.
— Богиня готова выслушать вас.
— Я обещаю, что с женщиной, которую я назову своей женой, я ничего не сделаю против её воли.
— Хитрец, — сорвалось у Арины с губ, но так тихо, что этого никто не слышал.
И пламя снова взметнулось вверх, и король отпрянул, оказавшись к нему слишком близко.
— Богиня приняла и этот обет, — всё так же монотонно отозвалась жрица. — Есть ли женщина, которую вы готовы назвать вашей женой?
У Арины перехватило дыхание. Что если сейчас он назовёт её имя?
— Лара? — удивлённо произнёс король.
Все стояли от него слишком далеко, чтобы видеть то, что увидел он.
Пламя третий раз взметнулось, ослепив. А потом из темноты за алтарём отделилась тень.
— Ты никому больше не сделаешь зла, не потому что обещал, а потому что умрёшь, — произнесла девушка и стремительно бросилась к нему.
Арина увидела остриё, пронзившее короля и выступившее у него из спины. Она оцепенело смотрела как он схватил Лару за руку, ещё сжимавшую орудие. Как она рванулась, но оступилась и упала.
Король рухнул на колени и неловко завалился на бок. И Арина увидела, как из-под головы Лары растекается тёмное пятно.
— Нееееет!
Пламя всех костров полыхнуло с такой силой, что Арина прикрылась рукой. И первое что увидела, опустив руку — пустая мраморная глыба. Там, где только что было изображение богини лишь пляшущие блики пламени на отполированном куске мрамора.
А над безжизненным телом Лары стенающая девушка.
— Нет, нет, Ларочка, пожалуйста, нет, — причитала она, то тормоша её, то прижимая к груди худенькие руки.
