всё, что поддалось расшифровке, было отмечено как проверенное. «Здесь про накопитель. А это — контроль мощности. Это я знаю — направленный луч с реактора. А это к чему относится?»
Непроверенных пульсаций было немного — всего-то десяток, и все они, как назло, приходились на осмотр Айзеком и Гварзой куэннского реактора. Все записи, кроме дозиметрии, там же и «сгорели» — как Гедимин ни пытался их расшифровать, ничего, кроме ряби и отдельных цветных пятен, на экране не появлялось. «Вот это, например,» — сармат выделил одну серию пиков и провалов, перемежающихся короткими плато. «Что и с чем оно делает? Излучение сильнее не стало, направление не изменилось… Не просто же так инженер „дёрнул“ реактор? И вот интересно — столько „дёрганья“, и никакой расстабилизации…»
Он тяжело вздохнул, ещё несколько секунд смотрел на экран — и сдвинул пластины, закрывая его. «Всё без толку. Эти штуки надо проверять на „живом“ реакторе. И мой, другого типа, для проверки не годится.»
Мысли об испытаниях на «живом» реакторе шевелились давно — ещё до того, как сармату закрыли доступ в активную зону. В очередной раз прокрутив их в голове, Гедимин снова вздохнул. «Может, меня и допустили бы. Гварзу иногда тянет на дурные эксперименты. Но тогда я не решился — и сейчас не решусь. Работает — и ладно.»
Он бросил быстрый взгляд на Ренгера, отложившего смарт, и поднялся из-за стола. «Отвлёкся. Надо спросить…»
— Ренгер, — он остановился у окна; биолог вопросительно хмыкнул — Гедимин верно угадал момент передышки. — Что там с костью? Смотрел?
— Кость? — Ренгер растерянно мигнул и потянулся к шлему, на секунду прижав пальцы к виску. — А, ксеноорганика… Ты же сам её сканировал, ремонтник. Твой сканер не хуже моего, для ручного так очень хорош.
Гедимин недовольно сощурился.
— Ну да, я видел структуру. Трубки, пробки и арки… и мембраны. Много странной органики — атомы вроде те же, а связаны не пойми как. Ты посмотрел по своей части? Как оно, такое, образовалось?
Ренгер покачал головой.
— Это вопрос на диссертацию, ремонтник. Силами сарматского гетто такое не вытянуть. Я… — он быстро провёл рукой по скрытым нишам в броне. — Да, похоже, я её утилизировал. Ксеноорганика, знаешь ли, небезвредна…
Он задумчиво сощурился и потянулся к смарту — и Гедимин увидел, как его взгляд мутнеет. «Мать моя колба,» — он резко отвернулся. «Помог, называется…»
Вепуат сочувственно хмыкнул.
— Ренгер весь в крысах. Ему тот хасен хоть на шлем падай, он не заметит. Пока он не закончит, подходить к нему бесполезно… А вот что я подумал. Ты засёк ту рябь, ЭСТ-излучение, когда хасен шёл к озеру? Вот если её воспроизвести, можно отпугивать стаи Скхаа? У нас тут их мало, но южнее, говорят, большая проблема. Южанам пригодилось бы.
— Не работает, — отозвался Скегги, проходя мимо разведчика. — Пробовали. У электрофагов, видимо, в голове не только дозиметр. Различают угрозы как-то иначе…
…Обычно после работы Гедимин заходил в душевую в броне — холодная вода, пройдя сквозь патрубки, омывала гудящую голову и немного проясняла мысли. «Весь день по уши в слизи,» — думал он, болезненно морщась, и нехотя выбирался из скафандра. «Вроде бы мылся, а противно. Зайду ещё раз, может, нагрев был не тот…»
— Невозможно, — услышал он сквозь шум воды — один из филков, сбившихся в кучку под душем, повысил голос. — И не тыкай мне в нос сетевым бредом. Ты бы ещё на кино сослался!
Другой филк сдержанно хмыкнул.
— Ты-то, конечно, знаток. Физик-ядерщик или ракетостроитель?
Гедимин удивлённо мигнул и убрал напор до минимума — слышно стало лучше. «О чём они там?»
— Сармат с мозгами, и этого достаточно, — отозвался первый филк. — Тайные базы, от которых ничего не осталось! Незаметно построенный флот! Новейший неповторимый ядерный двигатель! Технологии, нарушающие законы физики! Ну не бред ли⁈
— Потише, — вмешался третий. — Флот-то был. Чем-то мы воевали. И справиться с нами нескоро смогли. И корабли, говорят, были хорошие.
Первый фыркнул.
— Я не говорю, что флота не было. И оружие было, и двигатели. Вот только наши амбалы-сородичи отношения к ним не имеют. Старшие разработали новый реактор! Вы что, издеваетесь⁈
— Ну-ну, — кто-то протянул руку к его плечу. — Даже люди признали, что научная база была. И Ассархаддон, и его сарматы…
— Ага, — филк насмешливо скривил губы. — Трёхметровый амбал-руководитель и громилы-учёные. Вы Старших-то видели? Чем там изучать ядерную физику⁈ Мышцы тут бесполезны. Нет, я не спорю — может, котлован под ту базу они и копали. И, может, Ассархаддон каких-то несчастных на куски кромсал — среди амбалов многие с головой не дружат. Но — биолог? Опыты? Генетика⁈ Квантовая физика⁈ Вот у этих гор мяса⁈
Он коротко хохотнул, и один из филков поддержал его.
— Кайлом они хорошо машут, — он ухмыльнулся. — И могут годами не жрать и не мыться. Вы хоть одного Старшего на «умной» работе видели?
— Ага, — закивал первый. — Их на станции даже операторами не берут. Кнопки нажимать — и то сложно. Какие ещё разработки реакторов⁈
— Но флот-то откуда-то взялся, — проворчал помрачневший третий. — Не на Луне же его откопали.
— А кто их знает, — отозвался первый. — Может, нашли добро каких-нибудь ксеносов. А может, попёрли разработку у людей. Говорят, у этого Ассархаддона было несколько тысяч лаборантов из нормальных сарматов. Они и работали головой. А потом их всех перебили — и теперь мы слушаем бред про десятерых амбалов, построивших атомный флот…
— Тихо уже, — буркнул четвёртый, до сих пор молчавший, и указал едва заметным жестом на Гедимина. — Этот здесь, и давно. Мог что-то услышать.
— Ну так идём, — зашевелился первый, бросив на сармата опасливый взгляд. — Сколько можно полоскаться⁈ Вечно начнётся болтовня, так…
Его голос заглушил свист сушилки. Гедимин медленно протянул руку к вентилю. Догнать филков было несложно…
«И что их
